— Тем более нам не нужна эта встреча.

— Напротив, поскольку мы не предпринимаем никаких мер предосторожности, им и в голову ничего не придет.

В домике у дороги в Карраседо у нас было достаточно времени, чтобы поговорить на разные темы, Англичанин был спокойным и серьезным человеком, при этом достаточно сердечным, и все же что-то мешало мне, мои впечатления и ощущения нельзя было назвать противоречивыми, как это бывало со мной в ранней юности, скорее, их было слишком много и с каждым днем становилось все больше, события развивались с неимоверной быстротой, у меня не хватало времени осмыслить их, задуматься над собственной жизнью, я видел ясно только конечную цель, моей путеводной звездой была Ольвидо, из разговоров с Англичанином я понял, что должен буду заменить его на каких-то участках работы, пока еще неизвестно, на каких именно, со временем узнаешь то, что тебе следует знать, Кармен Дешевка, забыл, он не велит называть ее так, Кармен поместила меня в большой солнечной комнате, чудо, а не комната, окна выходят в сад и на птичий двор, шкаф слишком большой, вещей у меня очень мало, а книг вообще нет, так что книжные полки стоят пустые, он производит впечатление культурного человека из обеспеченной семьи, пианино, фотография Мод, воспоминания о Честере, он всегда говорил о Честере с тоской, которая почему-то напоминала мне о моей ущербной биографии, я интуитивно чувствовал, что за его меланхолией что-то скрывается, в силу своего романтизма я полагал, что это может быть любовь к другой женщине, имя которой никогда не называлось; в военных вопросах картина намного яснее, союзники победят и точка, хотя он отдавал должное техническим способностям фрицев, всех немцев он называл фрицами и знал уйму анекдотов про Фрица и Отто, наверно, это часть сведений о противнике, которые следует усвоить, у них нет никаких шансов на победу, единственная небитая карта немцев в этой игре — крылатые ракеты с крестом на борту, знаменитые Фау-1 и Фау-2, которые они используют для бомбардировок Лондона со своих баз на континенте, но эти ракеты требуют усовершенствования, а времени нет, союзники должны, я хочу сказать, мы должны помешать немцам, мы с тобой тоже участвуем в битве, надо скупить весь вольфрам, добываемый в Бьерсо, вольфрам нужен немцам для производства ракет, им нужна сверхпрочная сталь, ракеты перегреваются от трения с воздухом, не знаю, что мы будем делать с вольфрамом, наши промышленники не владеют технологией, используемой на заводах Круппа и Тиссена, на сегодняшний день немцы производят лучшую сталь в мире, представляю себе, сколько бы заплатили американцы за формулу этой стали, для нас важно одно: вольфрам не должен поступать на заводы в Пенемюнде, у них там стартовая площадка для запуска ракет, мы дадим двойную цену, даже если придется потом выбрасывать вольфрам в море, вот почему мы приехали сейчас в «Доллар» и почему меня беспокоило присутствие «мерседеса».

— Помни, что я говорил о нашем друге Ариасе.

Мы вошли в зал, я прекрасно помнил, какую характеристику он дал легендарному карточному королю, только об этом и думал, что не мешало мне с беспокойством поглядывать на Монсена, который нашим другом не был, немец в круглых старушечьих очках сидел за столиком один, размышляя над бутылкой коньяка, как он все-таки унюхал? шума он поднимать не станет, европейцы черт знает как хорошо воспитаны, но я бы предпочел, чтобы он убрался подальше, в данный момент главное — не спасовать перед доном Хосе Карлосом, помни, он грубый и наглый тип, ему нравится провоцировать людей, своеобразный способ изучить реакцию противника, владелец самого большого автопарка и прекрасно организованной торговой сети, любит выставлять напоказ свое богатство, впрочем, как все нувориши; он должен проникнуться к тебе таким же доверием, как ко мне, ни тени сомнения, тебе отводится роль связного, надо перетрясти весь район, все, что утекает с рудников Касайо и Кабреро, хоть там и хозяйничают немцы, кое-что просачивается, плюс то, что добывается здесь и проходит через Кадафреснас, ты любишь путешествовать? Виторина всегда говорила: у тебя гвоздь в одном месте; возможность увидеть Виго и Атлантический океан приводила меня в восторг, правда, надо сказать, что мне нравилось также бродить по саду мистера Уайта, выслушивая его советы по земледелию, откуда они столько знают, эти иностранцы? он посадил прекрасные персиковые деревья, вокруг них росла изумрудная трава, если я умру, пусть меня похоронят в этом саду, сказал я ему однажды в шутку, но шутка ому не понравилась, мертвых хоронят на кладбище, в священном месте, желтые персики с красными бочками, сорт «птичий клюв», сами в рот просятся, он не давал им расти вверх, специально привязывал к веткам груз, если они сильно вытянутся, то могут сломаться под тяжестью плодов, вокруг деревьев все расчищено, стволы блестят, раз в год надо вносить удобрения: сульфат меди и сернокислую известь, миллион советов, некоторые в доверительном тоне: будущее этой земли — сельское хозяйство, когда все это кончится, что бы ни произошло, не увлекайся миражами, займись землей, новыми культурами, например, табак, все что угодно, земля здесь благодарная, просто за ней нужно умно и с любовью ухаживать, а у самого в голосе тоска, такая же, как и в его рассказах о Честере, мне все время кажется, что толкует он совсем не о Честере, а о другом городе, о другой женщине, скрытный человек, несмотря на многословие; в доме есть место, куда заходить запрещено, малюсенькая каморка, даже Кармен не имеет права вытирать здесь пыль, у него там мощный приемник, я понял по свече, которую увидел в мусорном ведре, и по антенне; там же стоит бюро с его бумагами, среди мусора я видел однажды конверт со штампом Mining and Metallurgical Club, 3, Wall Buildings, London E. C. 2[21], по-английски я понимаю не больше, чем по-китайски, в каморке висит полочка с пластинками, симфоническая музыка, довольно громкая и в то же время усыпляющая, в его манере общения странным образом сочетаются доверие и отчужденность, последнее относится только к личным вопросам, общение с ним действует на меня благотворно, утверждая во мне чувство собственного достоинства, рядом с ним ощущаешь себя человеком, для меня это важно, поскольку я подвержен сомнениям на этот счет, может быть, другие тоже начнут видеть во мне человека; когда мы входили в «Доллар», я ответил ему с известной долой апломба:

— Не волнуйтесь, я перед ним не спасую.

— Главное — спокойствие и осторожность.

Мы сели за стойку, и похоже, кто-то сразу же сообщил сеньору Ариасу о нашем приходе, не знаю, кто это сделал, мы, во всяком случае, не заметили, и вот произошло чудо: владелец фирмы «Хокариса», легендарный картежник, неделями не отрывавшийся от пульки, тут же подошел к нам, верный знак того, насколько важной для него была эта встреча.

— Вот этот человек.

Представив меня столь лаконичным образом, мистер Уайт как бы самоустранился, я был один на один с собеседником, стараясь держать марку опытного отчаянного парня, внимательно изучая в то же время сеньора Ариаса, он же пытался выдать себя за неотесанного мужлана из Родригатос-де-Обиспалия, его родной деревни, скрывая под этой маской свое истинное лицо космополита, много лет жившего в Париже, со всеми вытекающими отсюда последствиями, твердый человек, делец, своего не упустит, об этом следовало помнить, если я хочу выдержать предстоящий экзамен.

— Ты веришь в успех дела?

— Как в самого себя.

— Чтобы добиться успеха, совсем не нужно рваться в бой, достаточно быть внимательным и держать ухо востро, понятно? я вижу, ты парень сообразительный, знаешь, что я тебе скажу?

— Я много чего знаю.

— Залог успеха — крепкие нервы.

Он вытянул правую руку, растопырил пальцы и застыл, пальцы не дрожали, хорошо стреляет, подумал я, ишь как начал, по мне, пусть хоть гимнастику делает. Он подозвал одну из девушек:

— Эй, Лола, иди-ка сюда.

— К вашим услугам, сеньор Ариас, для вас я готова…