— Не знаю!

Комен отпрыгнул в сторону, отводя зверя от Мии, благо тот её не заметил. Дробильщик понял, что жертва уклоняется, стал клацать пастью на опережение и хватанул кусок рубашки на боку Комена.

— Вот тебе, поганка! — Матеус, стоя на рогоколе, бросил в морду дробильщику ком земли и попал в глаз.

— Так держать! — взвизгнул Комен, глядя, как зверь издаёт яростный рёв. Хрипло рыкнув и пригнув голову, он пошёл на таран. Врезался во вьюк на боку Ветерка, вышиб из него ворох съестного и скинул юного мага. Рогокол промычал что-то жалобное и почти галопом ускакал в закат, разбрасывая по дороге куски вяленого мяса и кувшины с брагой. Матеус тем временем поднялся и продолжил закидывать дробильщика комьями земли и отбегать.

Комена озарило! Он поднял с земли кувшин и метнул его в зверя. Его брюхо окрасилось в бордовый цвет браги.

— Вот тебе вода! — крикнул он Матеусу.

— Так это не вода!

— Ну, жидкость!

— Не-ет!

Кулаки сжались от злости. Вот упрямый мальчуган! Не время сейчас обижаться! К тому же зверь, явно недовольный качеством пойла, рванул в сторону альбоса, мелькая в сумерках горящими красными глазами. Комен попятился к огню.

Идея! Он вынул из костра палку, которой ворошил угли и махнул ею прямо перед мордой дробильщика. Тот, словно не заметив огонь, боднул Комена в живот маленькими рожками, и пронёсся дальше.

Больно. Из-за костра послышался сдавленный выдох и стон.

— Мия?! — крикнул Комен, забыв про боль, и буквально прилетел к ней одним здоровым прыжком. — Что случилось?! Мат, отвлеки тварь!

Матеус принялся закидывать дробильщика едой, валяющейся вокруг, и тот, жадно чавкая, отвлёкся от девушки.

— Стопа… — выдохнула Мия, схватившись за опухающую ногу.

Её голеностоп на глазах синел и увеличивался в размерах. Рядом сидел тушканчик с прижатыми к телу ушами и жалобно смотрел на искажённое гримасой боли лицо девушки. Комен на мгновение отрешился от того, что происходит рядом.

Аккуратно дотронувшись до ноги, альбос прощупал сустав и попытался подтянуть стопу к голени. Мия резко вдохнула сквозь зубы и обхватила предплечье Комена.

— Ох… Простите меня, господин…

— Тише. Сустав цел.

— Ай! Уйди, гад! — кричал Матеус в паре шагов от костра.

Тушканчик пискнул и запрыгнул на больную ногу Мии.

— Уйди! Уйди, дурень! — пытаясь спихнуть его, прохрипел Комен. Он вновь ощутил в воздухе металлический запах грозы. В горле пересохло.

— К-комен? Что ты сделал?! Комен! — крикнул Матеус, пятясь от дробильщика к костру. Юный маг запыхался и хромал, а по голени тёк тонкий ручеёк крови.

— Да ничего! Побудь с Мией. Тварь не боится огня. Сол всемогущий, что делать-то?!

— Нет-нет-нет! Верни как было! — просил Матеус.

Шу-шу недовольно пискнув запрыгнул к Комену на плечо и положил хвост на колено Мии. В воздухе снова появилась маленькая дыра, засасывающая внутрь потоки энергии. Дробильщик вытянул шею и издал рёв, больше похожий на карканье стаи ворон. Косясь на ребят, он стал медленно, приставными шагами, обходить их. Матеус обхватил плечи руками и процедил сквозь стучащие зубы:

— Во-во! Что бы вы ни делали — продолжайте! Я сейчас!

Зверь, не сводя взгляда с разрастающейся червоточины, навернул вокруг неё уже третий круг. Находясь в десятке шагов, он, казалось, упирался ногами и не мог оторваться от лилового свечения. С каждый кру́гом дробильщик медленно, ускорялся, будто попал в воронку. Зверя затягивало внутрь, а он лишь пытался противостоять неведанной силе.

Комен, увидев, что из мутных глаз Мии текут слёзы, припал на колено и прижал к груди её голову. В местах, где червоточина касалась воздуха, возникали закольцованные разряды, похожие на молнию, но более толстые и плотные. Мерцая ярким лиловым цветом, они ослепляли. Комен зажмурился и покрепче обнял замершую Мию. Та то и дело тихо повторяла:

— Жарко, господин. Очень жарко…

А вот ему жарко не было. Странная дыра цвета смолы морозила макушку и спину. Время текло медленно. Сколько вдохов они уже так сидят? Вдобавок к морозу прибавился свистящий ветер.

Издалека послышался бодрый голос юного мага:

— Вы там как?!

— Держимся, тварь ушла?! — не открывая глаз и стиснув зубы, процедил альбос. Шу-шу издал протяжный писк, больше похож на вой.

— Нет, он круги нарезает вокруг вас. Его засасывает внутрь! — ответил юный маг.

— Агрх! Мы так долго не протянем! Ты можешь что-нибудь сделать, Мат?!

— Сейчас, сейчас!

— Будь осторож… — Комен не успел закончить фразу, как замер на мгновение, услышав удар и последующий чавкающий звук разрывающейся плоти, смешавшийся с визгом мальчика.

По телу пробежали мурашки. Открыв глаза, он отстранился от Мии. Лиловое сияние исчезло вместе с червоточиной. В последней вспышке Комен заметил, что дрова потухшего костра покрылись слоем инея. На поле опустился мрак.

С трудом разогнувшись, он почувствовал, как со спины соскользнула намёрзшая ледяная корка. Поднимаясь на трясущихся ногах, сделал несколько вдохов, дожидаясь, пока зрение привыкнет к темноте и рассмотрел кровавую картину: из земли торчало копьё, а на его конце свисала бездыханная туша дробильщика. Зверь с такой силой налетел на остриё, что не только пробил себе грудь до самого позвоночника, но и вкопал четверть древка в сухую землю. Из безвольно болтающейся головы зверя вывалился раздвоенный язык. Глаза его медленно гасли.

Матеус сидел неподалёку и тяжело дышал. Комена потряхивало, но он нашёл в себе силы подойти к юному магу, посмотреть ему в глаза и кивнуть:

— Спасибо.

Матеус, выпучив глаза, смотрел то на Комена, то на зверя, то оборачивался на кострище, откуда попискивал тушканчик. Сглотнув, юный маг набрал побольше воздуха в лёгкие и выдал:

— Во-о-оу! Вот это да! Ты видел, утопленник? Ты видел как я его?!

— Нет, извини, я был занят ногой Мии.

— А что с ней?! Я могу помочь! — выпалил Матеус и рванул к девушке.

Увидев опухшую ногу, он сказал, что всё исправит. Первым делом достал из телеги бурдюк с водой и принялся колдовать над опухшей стопой, строя напряжённые гримасы. Комена взяла оторопь:

— Вот же вода! Почему ты не использовал её против зверюги?!

— И что я мог сделать с глотком воды? Кинуть в дробильщика снежок?!

— В кувшине было много браги! — Комен отходил от шока и почти срывался на крик.

— Вот именно, что браги! Я не знаю как на неё повлиять. Да и сейчас, видишь? У меня не получается сделать облако!

— Почему? — поднял бровь Комен.

В разговор вступила Мия. Успокаивающим голосом она объяснила:

— Из-за нас, господин Комен. Мы высосали всю энергию вокруг.

Матеус резко вдохнул:

— Это была пустота? Всамделишная?!

— Да, — протянула Мия. — Этот запах я не забуду никогда…

— Жуть какая! Я так испугался, когда увидел ту жуткую дыру. Но она помогла нам победить! — радовался юный маг.

— Возможно, она и привлекла дробильщика…

— В каком смысле? — поинтересовался Комен.

— Звери — дети Элларии не только в переносном смысле, — ответила Мия, потирая голень. — Они обладают частичкой энергии, именно она приходит к нам в виде гемов. А раз пустота впитывает энергию вокруг, то тянет энергию и из ближайших зверей. Притягивает их сущность. Наверняка дробильщик спал где-то в пролеске.

— А куда она уходит?! — воскликнул Матеус.

Мия лишь пожала плечами и указала пальцем куда-то вниз, в землю.

— Зараза… — процедил Комен. — Мат, нужно найти Ветерка. После того, что мы устроили, здесь нельзя оставаться.

Когда юный маг нашёл мирно жующего траву Ветерка в паре сотен шагов, Комен успел собрать в телегу лишь малую часть поклажи, вывалившейся из сумки. Даже в свете Версы, искать ночью в траве ошмётки мяса оказалось весьма непростой задачей. Сделать факел быстро не удалось. Иней растаял и намочил хворост. Искать новый альбос не решился, ему всё время казалось, что из пролеска кто-то наблюдает.