Часов отсюда видно не было, но маленький альбос понимал, что уже очень поздно. Пара престарелых охранников играли в какую-то игру на бочке, время от времени выкрикивая неизвестные Комену бранные слова, и он спокойно прошмыгнул мимо них.

Мальчик помнил из рассказов учителей, что по какой-то причине старатели работают внутри не больше четырёх часов, а из-за отсутствия рабочих рук количество бригад снизилось. Это привело к тому, что власти Чакра упразднили часть смен и теперь в ночное время шахта пустовала.

— Вау! — вырвалось у юного альбоса, он шёл вперёд с трепетом трогая острые неотёсанные края камня, образующего тоннель. Первые несколько десятков метров были хорошо освещены факелами, висящими на стенах, но дальше они встречались редко, освещая лишь самые опасные участки штольни. Оказалось, что тоннель испещрён рядом глубоких ям, щелей и прогалин. Через дыры в полу были наспех прокинуты хлипкие деревянные мостики не вызывающие доверия. Конечно, сначала глубина ям вызывала у Комена лишь улыбку, но через каждый десяток метров возникала новая, всё более глубокая, пока мальчик не увидел через очередную щель в три метра шириной маленькие огоньки факелов, освещающих нижние ярусы шахты. В самой узкой части бездонной расщелины ещё был маленький островок безопасности на глубине пары метров и Комен стараясь двигаться над ним аккуратно преодолел препятствие.

— Как взрослые не боятся здесь ходить! Бр-р!

Мурашки пробежали по всему телу, но испуганный высотой Комен всё же пересилил страх и решил дойти до конца штольни — большого лифта. Маленький альбос ни раз слышал о его размерах на уроках истории города Чакр, ведь одноимённая гора была его неотъемлемой частью, а шахта — самым крупным источником дохода. Не смотря вниз, мальчик пробежал по очередному мостику и почувствовал жар. Камни вокруг, казалось, источали тепло. Альбоса, привыкшего к прохладному климату Ионии не прельщала идея оставаться в жаркой шахте на весь остаток цикла.

— Так вот почему тут нельзя находится долго, — вслух произнёс Комен. — Ну ладно, я только одним глазком.

До лифта оставалось недалеко и взору мальчика предстала грандиозных масштабов шахта. Погрузочная платформа, на которой стоял Комен, была не меньше десяти метров в ширину. Лифта на этом ярусе не было и маленький искатель приключений, с осторожностью подойдя к краю, взглянул вниз.

Вид циклопических размеров шахты захватывал. Сотни метров вглубь и не меньше тридцати метров диаметром дыра зияла, казалось, миллионами блестящих камней, играющих в свете Ион Сола. Комен удивлённо взглянул наверх и обнаружил, что дыра простирается до самого пика горы и открывает свои недра великому кристаллу. Так же мальчик заметил и закреплённые на верхних ярусах лебёдки с необъятными канатами. Именно на них держался лифт, впрочем, он был слишком глубоко внизу и еле различим на фоне блеска камней.

— Ва-а-а-у! — только и смог произнести заворожённый Комен. Гротескное величие шахты захватило его дух. Но не успело эхо утихнуть, как лебёдки заскрипели, канаты натянулись и лифт, подняв облако пыли внизу, пришёл в движение!

— Ой-ёй! — испугался маленький альбос и со всех ног пустился назад, к выходу из шахты. Сбивая по пути пустые вёдра, мальчик не разбирал дороги. Если бы его здесь поймала стража или послушники, то бедная мать Комена выплачивала бы штраф весь отведённый Солом остаток жизни. Но кто в такое время бродит по шахте оставалось загадкой, которую, впрочем, юнец не собирался разгадывать.

Редкие, не успевшие догореть факелы, освещающие тёмный тоннель штольни, мелькали с завидной частотой, а Комен то и дело оглядываясь бежал к выходу. Не сбавляя темпа, он решил пробежать и мостик над бездонной пропастью. Пробежав чуть дальше середины, он носком угодил между криво сбитых досок и понял, что падает. Выставив перед собой руки, мальчик упал на колени, а туловище, не найдя под собой опоры пролетело вниз, потянув за собой остальное тело. Так, сделав за секунду пару оборотов юный покоритель подземелий плашмя шлёпнулся на узкий островок безопасности, знатно приложившись о камень. Громко, выдохнув мальчик попытался подняться, но сознание покинуло его.

***

— Хе-хе! С почином, малыш!

Откуда-то сверху, с тропинки у злополучного моста кто-то говорил. Комен раскрыл глаза и приходя в себя не сразу понял, где находится и к кому обращается голос. Сколько он здесь уже лежит неизвестно, но, когда сознание вернулось, понял, что до сих пор в шахте. От высокой температуры камня мальчик взмок, а обильное потоотделение вызвало озноб. Подвёрнутая нога ныла и ощупав её Комен понял, что она опухла. Шея затекла, а голова поворачивалась с трудом. Стало очевидно, что самому мальчику отсюда не выбраться. Правая бровь, похоже, кровоточила какое-то время, пока он лежал в отключке, но сейчас осталась лишь тонкая струйка запёкшейся крови, стекающая по скуле.

Пока мальчик пытался совладать с эмоциями, чтобы позвать на помощь, голоса наверху стали громче:

— Я тебе не малыш! Проклятый старатель оказался не в том месте не в то время. Мне пришлось его убить! — звонкий юношеский голос заполнил каждый потаённый уголок штольни. Последние слова разлетались эхом и маленький Комен громко вздохнул от страха. Звать на помощь неизвестного убийцу мгновенно расхотелось.

— Ты слышал? — спросил первый голос, гнусавый, старческий и ужасно неприятный.

— Не знаю. Может летучие мыши? Свети ровнее, не видно ничего.

— Тут так всегда, малыш, великий кристалл не достаёт сюда своим всевидящим взором. Власти не особо рвутся проводить сюда сеть зеркал, с последним “Рождением” Сола шахта стала приносить всё меньше пользы.

— Вы двое, — раздался грубый командный голос. — Заткнитесь и осмотрите штольню. Нам не нужны свидетели.

— Да кто здесь может быть в это время?! — юноша не боялся шуметь и прошёл мимо в паре метров над головой Комена. Мальчик, стараясь не дышать вжался в холодную щель в камне, рядом с местом падения. — Никого!

— Хе-хе! Там внизу ты говорил то же самое, малыш! — голос гнусавого был слышен плохо, похоже он пошёл осматривать ответвления тоннеля, но Комен всё же слышал обрывки его фраз:

— … вам понадобился лактенс? … осталось кот наплакал! … пришлось постараться! … об оплате?

Юноша — обладатель звонкого голоса развернулся, прошёл пару шагов и встал над Коменом. На нём был надет жилет с высоко поднятым воротником. На обнажённых руках красовались красивые фрактальные узоры, пульсирующие редким алым цветом. Шёпотом он спросил у напарника, скрытого тенью:

— Как думаешь, этого хватит?

— Мастер сказал, что если пульсирует, то должно хватить. Но на ведьме никто экспериментов не ставил, поэтому пой песни богам, чтобы всё прошло гладко.

— А кому вы в ордене поёте? — со смешком ответил юноша.

— Настоящий джентльмен полагается только на себя, Дирк, пора бы уже запомнить.

Юноша названный Дирком хмыкнул и посмотрел через плечо напарника высматривая, вероятно, их гнусавого проводника.

— Я имею ввиду… Возвращаться не придётся? Ты говорил, что свидетели не нужны, а верных леопардам альбосов на так уж и много…

— Боюсь, возможность вернуться на Ильдраир представится не скоро. Мы должны замести все следы и затаиться.

— Ну, раз уж всё равно… может, расскажем старику? — шёпот юноши был еле слышен и часть фразы скрылась за звуком далёких шагов. Старик, шаркая семенил обратно.

— Если хочешь. Лично мне — плевать, — пробасил его собеседник и грузно ступая по тонким дощечкам прошёл к противоположному краю мостика. Юноша чем-то звонко щёлкнул и подозвал гнусавого:

— Эй, друг! Пришла пора расплатиться, мой коллега очень спешит вручить ваш подарок.

— Хе, пора бы уже! Так зачем вам лактенс? — проводник подошёл вплотную к собеседнику. — Стекло из него не делают, а по поверьям этот камень только беды ионийцам приносит.

— Так уж и быть, открою тебе секрет, — ответил юноша заговорщическим тоном: — Есть один человек, который слегка не вписывается в нашу концепцию мира… Поговаривают, что этот человек уже начал наводить свои порядки в городе и имеет интересы отличные от наших. Думаю, ты догадался кто это.