Осознание цели и задачи необходимо, но недостаточно для возникновения целесообразной деятельности, необходимы также средства, с помощью которых выполняются действия. Как обстоит дело с операциональным звеном вербально-логического мышления при поражениях мозга? Всегда считалось, что при поражении лобных систем мозга нарушаются основные составляющие структуры интеллектуального акта, способность же к выполнению операций остается сохранной, а при поражении теменно-затылочных зон нарушается именно операциональное звено. Наш материал дает основание предполагать, что здесь тоже все не так просто и необходимо перейти от принятого в психологии описания операции, как неразложимой далее составляющей действия, к анализу ее психологического содержания и поуровневого строения.
А. Н. Леонтьев считал, что деятельность может протекать на разных этажах нервной системы, при участии различных ее уровней. Эти уровни, однако, неравноценны. Один из них является ведущим, в то время как другие играют роль фона («фоновые уровни», по терминологии Н. А. Бернштейна). При этом замечательно, как это специально подчеркивает Бернштейн, что сознаваемыми всегда являются чувствительные сигналы наиболее высокого, ведущего уровня. Это сознаваемое содержание и управляет деятельностью. Сам же ведущий уровень ее определяется тем, что Н. А. Бернштейн называет задачей, т. е. как раз тем, что, по нашей терминологии, должно быть названо целью («задачей» мы называем цель, данную в определенных условиях).
Известно также, что Л. С. Выготский, а позже и А. Н. Леонтьев различали «интеллектуальные операции» и «интеллектуальные навыки». Л. С. Выготский писал, что интеллектуальная операция может возникнуть лишь на основе прежде выработанных навыков, но наличие этих навыков еще не обеспечивает появление интеллектуальной операции. Для этого требуется новая комбинация этих навыков, которая соответствовала бы структуре задачи. Роль интеллекта и заключается «…в создании новой конфигурации этих выработанных навыков в соответствии с условиями и целью задачи…»[75].
Л. С. Выготский, а также и Д. Н. Леонтьев писали, что сознательные операции формируются сначала как действия, т. е. как целенаправленные процессы, а затем могут принимать форму автоматизированного навыка. Например, счетные операции детей 5–6 лет являются предметом их действий, а уже в 8 — 10 лет они становятся операциями при решении задач, т. е. используются для того, чтобы найти то, что требуется в задаче. И эти операции могут превращаться затем в умственный, или интеллектуальный, навык.
Существует еще один механизм и условие реализации умственных действий — это актуализация ассоциаций, которые предшествуют операции. В норме они выступают лишь как связи, обслуживающие операции, например, легко могут актуализироваться такие арифметические ассоциации, как 2 + 3 = 5, 3 + 4 = 7, 3 + 3 = 6 и т. д.
Проанализируем операции больных с поражением лобных долей мозга. При решении арифметических задач больные не испытывают трудностей в вычислительных операциях-навыках: они правильно выполняют все четыре арифметические операции — сложение, вычитание, умножение и деление; нередко у них актуализируются и ассоциативные связи типа 18 + 2 = 20, 5 + 2 = 7, 3 + 6 = 9 и др. Решая задачу, они часто манипулируют этими вычислительными навыками. На вопрос экспериментатора «Что они делают?» больные отвечают: «складываю» или «умножаю» и т. д.; на вопрос «Зачем?» они не могут ответить или просто повторяют свои действия, не адекватные условию задачи. Найти нужные операции путем создания из этих «подопераций» новой комбинации, применить нужные вычислительные навыки и в нужной последовательности, отвечающего условиям задачи, больные не могут, так как эта комбинация имеющихся арифметических навыков, или «подопераций», вырабатывается в соответствии с условиями и целью задачи, анализ и понимание которых у больных с лобным синдромом нарушены. По отношению к арифметическим навыкам этот уровень операций является снятой категорией.
Те же дефекты обнаруживаются и при решении других задач (составить план к литературному тексту, разложить серию сюжетных картинок в нужной последовательности или вычленить единый смысл сюжетных картинок, внешне не похожих друг на друга, и т. д.). И в этих случаях больные с лобным синдромом используют операции на более низком уровне их реализации (навыки, ассоциативные связи). Таким образов, анализ материала дает основание сделать заключение о том, что при поражении лобных зон мозга продуктивные интеллектуальные операции нарушаются и замещаются непродуктивными. Это свидетельствует о нарушении тех уровней операций, на которых происходит, по Л. С. Выготскому, создание новой конфигурации навыков (комбинаций) и «самостоятельные более высокие синтезы». Эти уровни операций замешаются уровнем интеллектуальных навыков и ассоциаций. Если этот дефект интерпретировать как нарушение программирования, в частности, на уровне операций, когда требуется создать некую новую комбинацию (программу), с помощью которой можно достичь цели, то можно думать, что поражение лобных систем мозга ведет к нарушению программирования не только стратегии (системы действий), отвечающего на вопрос «что?», но и тактики (система операций), отвечающего на вопрос «как делать?».
Исходя из сказанного можно решиться сделать следующие суждения: при поражении лобных долей мозга стержнем и сквозным механизмом нарушения интеллектуальной деятельности является нарушение способности создания программ и нужных комбинаций, представляющих собой «самостоятельные более высокие синтезы» как на уровне всей деятельности, так и на уровне ее составляющих — действий и операций. На уровне деятельности в целом это проявляется в дефектах составления программы ориентировочно-исследовательских действий, замещающейся непосредственными, внесистемными операциями или шаблонами, а также в нарушении действий по усмотрению проблемы и выдвижению гипотез. На уровне действий нарушается стратегия, т. е. составление системы и программы действий, что ведет к актуализации отдельных внесистемных действий или стереотипов. На уровне операций нарушение программирования обусловливает нарушение способности усмотрения новых комбинаций (конфигураций) из известных операций, и эти продуктивные операции, или «высшие синтезы», замещаются либо навыками, либо ассоциациями, сопровождающими операции.
Программирование нарушается и в звене контроля за исполнением действий и за результатами деятельности. Любая деятельность; в том числе и интеллектуальная, сопровождается контролирующими действиями и заканчивается проверкой результатов. Контроль свидетельствует о критичном отношении субъекта к своей деятельности, зрелый ум всегда критичен и требует проверки своих действий и контроля за их выполнением. Именно эти качества ума оказываются нарушенными, что также еще раз свидетельствует и о дефектах личности больных с лобным синдромом, усугубляющих картину нарушения интеллектуального акта. Контроль на уровне действий обеспечивается за счет применения контрольных действий, адекватных условию, а на уровне операций — за счет применения обратных вычислительных операций (сложение проверяется вычитанием и т. д.). При решении наглядно-образных задач требуется система, программа действий и операций по сопоставлению результата с образцом либо контроль может вестись, как писал П. Я. Гальперин, по некоему целостному признаку, отражающему соответствие протекаемого процесса его субъективной модели. Это мы увидим дальше при решении задач «кубики Кооса» и при сопоставлении различных пар и троек сюжетных картинок с одним и тем же смыслом, но разного предметного содержания или, наоборот, с разным смыслом, но выраженным одинаковыми наглядными средствами. Больные с поражением лобных систем мозга не приступают к действиям по контролю, как бы игнорируя их. Однако при стимуляции активности со стороны экспериментатора они вынуждены обратиться к действиям контроля, и тогда здесь обнаруживается та же внесистемность применения разрозненных, неадекватных условию операций.
