— Вы для него особенная, сеньорита, — слышу, как мягко говорит Мануэль.

Он снова изучает мое лицо, но для чего? Хочет увидеть следы сострадания? Прощения? Их нет и никогда не будет, но будь проклято мое сердце за то, что снова запорхало от его слов.

— Данте Сантьяго не способен на такие чувства, — резко говорю я. — Он может произнести их вслух, но никогда не будет иметь их в виду по-настоящему.

— Ни один мужчина не может жить без любви вечно.

— Он не человек, он чудовище! Однажды ты тоже это поймешь.

— Вот, сеньорита, вы дрожите. Возьмите это.

София снова появляется рядом со мной, сжимая в руках мужскую голубую рубашку, и набрасывает ее мне на плечи. Темный насыщенный и знакомый аромат поражает мои чувства, и я немедленно срываю ее со своего тела.

— Где ты это нашла? — сердито требую я.

— В его шкафу в соседней комнате, — девушка выглядит подавленной.

— Прости, София, я не хотела так реагировать. Спасибо, что думаешь обо мне, но я скорее замерзну до смерти, чем надену что-нибудь из его вещей, — я снова сажусь рядом с Мануэлем. — Если ты не сможешь вернуть нас к сети, станет ли кто-нибудь из-за дыма бить тревогу?

Он качает головой.

— Власти знают, куда не нужно соваться.

Моя слабая, хрупкая надежда угасла.

— Ты имеешь в виду, им заплатили?

Молчание охранника дипломатично. Он неловко пожимает плечами и возвращает взгляд к экрану ноутбука. В то же время подземный бункер сотрясает сильной дрожью.

— Почему сеньор Эмилио это делает? — испуганно шепчет София.

Потому что он один из главных преступников без морали и совести, как и твой собственный босс?

— Потому что у него появилось желание умереть, — рычит Мануэль. — Нет никого более смертоносного, чем сеньор Данте. Он вернется и отомстит за то, что здесь произошло. К утру от этого человека, этого предателя, останется только кровь и кости.

— А что, если это не так? — тихо вмешиваюсь. — Что, если он захватит одного из людей Данте и пытками выведает у него наше местонахождение?

— Они скорее умрут, чем выдадут это место и предадут вас. Это вопрос чести… и гордости!

Я на мгновение замолкаю.

— Какой еще транспорт здесь у него есть?

— На севере есть лодочный сарай. Побережье Мозамбика в пятидесяти километрах к востоку от нас.

Мозамбик?

Мысленно роюсь в своих знаниях, пытаясь понять, в какой части мира мы находимся. Я думаю, что Мозамбик находится рядом с Зимбабве и Южной Африкой. Каким-то образом мне нужно добраться до посольства или консула США в любой из этих двух стран.

— Нам нужно добраться до этого лодочного сарая, — настойчиво говорю я, поднимаясь на ноги. — Это наш лучший шанс, чтобы выжить.

Это лучший шанс для моего побега.

Мануэль качает головой.

— Мне приказано держать вас здесь, пока не прибудет помощь.

— Но это может занять несколько дней! У нас нет ни еды, ни воды…

— Я полагаю, в соседней комнате у нас есть небольшое количество провизии, — говорит София, тоже поднимаясь на ноги. — Позвольте мне пойти и проверить.

— Нет, позволь мне, — твердо говорю я, хватая ее за руку.

Если есть другой выход из этого места, то я полна решимости найти его сама.

Первая комната, которую я проверяю — та, что примыкает к его кабинету. Это спальня без окон с двумя дверями. Одна ведет в функциональную белую ванную комнату, а вторая в гардеробную. Шокированная, я смотрю на ряды дизайнерских костюмов и рубашек, разложенных передо мной. Так вот где он хранит все свои вещи. После сегодняшнего вечера Данте «Загадка» перестанет существовать, но я знаю, что Данте «Лжец и убийца» будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Прежде чем успеваю остановить себя, я оказываюсь в гардеробной и глубоко вдыхаю. Его насыщенный мужской запах навсегда останется ароматом предательства, но теперь я ловлю себя на том, что также нахожу в нем нечто вроде утешения. Мои глаза щиплет от слез. Для меня все это не имеет смысла. Как может человек, убивший моего брата, заставить меня чувствовать себя в безопасности?

Я провожу рукой по разным тканям и играю с ручкой ближайшего ко мне ящика. Зачем ему прятаться вот так в своем собственном доме? Этого места нет на картах. Власти избегают самого его существования. Это место тайн и лжи, но я не могу отделаться от мысли, что его последние несколько оставшихся истин скрыты где-то здесь.

Может быть, в этом шкафу?

Или в шкафчиках в его кабинете?

Репортер во мне хочет разнести это место к чертям, пока я не найду ответы на все свои вопросы. Что превратило этого мужчину в одного из самых смертоносных наркоторговцев в мире? На какие его внутренние кнопки было надавлено? Какие трудности он пережил? Сможет ли он когда-нибудь спастись? В нем все еще есть свет, я это почувствовала. Не могу помочь ему, но, возможно, со временем смогла бы научиться его понимать.

О чем, черт возьми, я думаю?

Никогда за миллион лет я больше не поддамся его прикосновениям. Я никогда не пойму его мотивов и никогда не прощу их.

Я открываю ящик и замираю. В нем фотографии. Сотни фотографий — черно-белых, цветных… Верхняя сразу привлекает мое внимание, и я поднимаю ее для более пристального осмотра. Это фотография маленькой девочки с черными волосами, не старше четырех лет. Она протягивает недоеденное мороженое и улыбается тому, кто держит камеру. Ее глаза сразу же захватывают меня, удерживая в плену… два крошечных озера эмоций со зрачками, такими карими, почти черными, цвет, так до боли знакомый мне.

Данте.

Я вскрикиваю и в шоке роняю фотографию. У него есть дочь! В это же время еще одна волна дрожи сотрясает бункер. Взрывы становятся все слабее. Большинство людей Данте уже наверняка мертвы. Нам нужно держаться и молиться, чтобы этот бункер оставался скрытым, по крайней мере, до тех пор, пока Мануэль не сможет сотворить свою компьютерную магию. Когда мы подключимся к сети, я потребую, чтобы он связался с полицией. Я похищенная американка, конечно же, кого-то, где-то это должно волновать. Мои родители, должно быть, рвут и мечут в поисках меня.

На всех оставшихся, похожих, фотографиях, изображена эта девочка, но нет ни одной, на которой она была бы старше этой. Здесь нет неожиданных снимков на вечеринке по случаю десятого дня рождения, нет неуклюжего подростка со своими подружками или портретов выпускницы. С ней что-то случилось? Она все еще жива? А как насчет ее матери, была ли она первой любовью Данте? Я опустошена тем, как сильно само ее существование разрывает мои внутренности. Это ревность? Незнакомое мне чувство. Я никогда раньше не ощущала подобного с другими мужчинами. Как этому обманщику, этому убийце удается влиять на мои чувства, даже когда мы находимся в разных странах? Взбешенная, я открываю следующий ящик и в шоке отступаю назад.

Военные медали.

«Пурпурное Сердце» [6], «Серебряная Звезда» [7] … Срань господня, это что, Почетная медаль Конгресса 7 [8]?

Кто этот человек?

Я отшатываюсь от ящика, не в силах приравнять хладнокровного преступника с этим… этим… героем. Он украл медали у своих жертв? Это что, какой-то ящик для трофеев?

Внезапно чувствую себя измученной. Часы на прикроватной тумбочке показывают девять утра. Я не спала с тех пор, как София бросилась мне на грудь и сообщила об этом новом кошмаре, фактически втянув меня на это поле битвы между двумя враждующими главными преступниками.

Зайдя в ванную я не спеша плескаю холодной водой в лицо, но усталость, которую я чувствую, пронизывает до костей. Она укоренилась в каждой трещине моего разбитого сердца. Я слышу, как кровать королевских размеров зовет меня — такая заманчивая, такая соблазнительная. Мне не нуно будет ничего чувствовать, когда я буду без сознания. Никакого конфликта, никакой горечи, только покой и забвение.