— Я никогда не позволю тебе сделать этого, но ты просишь слишком многого. Я уже сказал тебе, что произойдет, если ты вернешься в Америку.

— Тогда защити меня, что делаешь для моих родителей.

Данте качает головой.

— Теперь ты моя, Ив. Твое место рядом со мной. Я никогда тебя не отпущу.

Я пристально смотрю на него, когда у меня в голове возникает одна идея.

— Ладно, неважно, — бормочу я, и опускаю голову в знак поражения. — Я сделаю все, что ты захочешь.

Произнося это, я падаю на колени, и удар смягчается из-за толстой подстилки соломы, разбросанной по стойлу. Тянусь к его ремню, вытягивая толстую коричневую кожу из медной пряжки. Он не двигается, чтобы остановить меня. Сейчас я играю в опасную игру, и все это может легко обернуться против меня.

Покончив с ремнем, я начинаю расстегивать молнию.

— Нет, — резко говорит Данте, отдергивая бедра. — Беру свои слова обратно, ты не шлюха, Ив Миллер, и я отказываюсь относиться к тебе, как к таковой.

Я подавляю улыбку, прежде чем взглянуть вверх. Его руки покоятся на стене над моей головой, и я могу сказать, что ему потребовалась каждая капля его силы, чтобы сказать эти слова и сдержаться. Этим он показывает свою силу, а также то, что может пойти на уступки. Я была права. Все же, в этом мужчине есть какая-то маленькая частичка, которая заботится обо мне. Я больше не просто его собственность.

— Ты позволишь мне уйти?

— Никогда.

Мощь, с которой он произносит это, вызывает у меня безнадежные слезы.

— Пожалуйста, Данте…

Долгая пауза.

— Возможно, когда-нибудь в будущем можно будет организовать короткий визит.

Мое сердцебиение учащается, когда я чувствую его руки у себя под мышками, и он поднимает меня на ноги. Это не то, на что я надеялась, но начало положено.

— Не думай, что я дурак, и не понял, что ты только что сделала, Ив, — бормочет Данте, обхватывая мою челюсть своими сильными ладонями. — Прошло много времени с тех пор, как я позволял кому-то загнать меня в угол.

— Я бы позволила тебе трахнуть свой рот с заверением или без него.

Его глаза расширяются от удивления, когда я снова опускаюсь на колени и расстегиваю оставшуюся часть его молнии. Сжимая основание его члена, я беру глубоко в рот, прежде чем у него появляется шанс остановить меня. Мой опыт минимален, но, должно быть, я делаю все правильно, потому что Данте громко стонет, когда головка касается задней стенки горла. Поглаживая рукой вверх и вниз по его члену, я рискую еще раз взглянуть на него. Он смотрит на меня сверху вниз со смесью ярости и восхищения на лице.

— Ты обманула меня, мой ангел.

Я позволяю члену выскользнуть изо рта.

— Не хотела проявлять неуважение, Данте. Если ты позволишь мне посетить Америку, я сделаю все, о чем ты меня попросишь. Я больше не буду с тобой бороться.

— Что бы я ни попросил?

Я усмехаюсь.

— Ты примешь это, несмотря ни на что. Ты найдешь способ. Я учусь, как действовать, у лучших, помнишь?

Он одобрительно рычит.

— Тогда снова засунь мой член себе в рот, ангел. Нарушь этот баланс сил. Я обязательно верну его обратно через несколько минут.

Я колеблюсь.

— Правильно ли я это делаю?

Уголки его рта подергиваются, когда он отвечает.

— Да, Ив. Просто, бл*ть, не останавливайся, пока я тебе не скажу.

Чувствую его руку на своем затылке, которой он направляет меня обратно к нему. Головка его члена проскальзывает между моими губами, и я сначала языком скольжу по нему, а затем начинаю сосать этого желанного незваного гостя. Данте ругается по-испански и начинает толкаться в мой рот, со стоном ударяя по задней стенке моего горла.

— Черт возьми, ты хороша. Продолжай крепко обхватывать меня своими мягкими губами, мой ангел. Не останавливайся ни на секунду.

Я делаю в точности так, как мне сказано. Не останавливаюсь, даже когда пальцами Данте больно хватает мои волосы, и кожа головы горит в знак протеста. Чтобы сохранить хоть какое-то подобие контроля, другую свою руку я держу на его талии, и могу чувствовать, как напрягаются его мышцы. Он откидывает голову назад и снова толкается изо всей силы. У меня начинает болеть челюсть, но я так возбуждена, что не смогла бы остановиться, даже если бы попыталась. Низкое ворчание срывается с его губ, когда Данте сжимает в кулак руку, что покоится на стене надо мной.

— Бл***ть!

Мгновение спустя его сперма покрывает мое горло и язык. Я быстро сглатываю, когда он снова поднимает меня на ноги и прижимается губами к моим.

— Это было нечто, мой ангел. Тебе понравилось, как я трахал твой рот?

— Да, — шепчу я.

Данте — мой дьявол, заманивающий в свою тьму. Он пробуждает во мне дремлющие чувства и эмоции.

— Я хочу заявить права на каждую гребаную часть тебя. Твой рот, киска, задница…

Мужчина прижимает меня к стене и скользит ладонями по задней части моих бедер, поднимая платье и цепляя большими пальцами мои кружевные трусики.

— Сколько у тебя было мужчин?

— Двое, — стону я.

Запрокидываю голову, когда он оставляет дорожку горячих влажных поцелуев по всему моему обнаженному горлу, уделяя более тщательное внимание отметинам, оставленным его пальцами.

— Считай, что они уже мертвы.

Он заглушает мои протесты глубоким, собственническим поцелуем, и я чувствую, как мои трусики распадаются в его руках. Буду ли я когда-нибудь владеть предметом одежды, который этот мужчина не сорвет с моего тела?

— Повернись, — приказывает Данте, внезапно отпуская меня.

Я делаю, как он говорит. В то же время чувствую, как мое платье задирают еще выше, до самой талии, обнажая все, что находится ниже ее.

— Какое потрясающее зрелище, Ив Миллер, — я слышу, как он насвистывает, проводя рукой по моей голой ягодице. — Обопрись о стену перед собой.

Темное наслаждение воспламеняет мои чувства. Я прижимаю ладони к грубому камню, все мое тело ноет от желания, когда он проводит пальцем от середины моего позвоночника прямо вниз через расщелину моей задницы и дальше, прежде чем погружает два пальца внутрь меня. Моя киска сжимается от этого грубого вторжения в сочетании с его резким вдохом.

— Такая влажная для меня, мой ангел… Думаю, мы сможем это использовать.

Вытащив пальцы, Данте направляется по тому же пути вверх, останавливаясь над самым темным, самым запретным входом и нежно втирая в кожу там мою влагу. Я вздрагиваю, но он делает мне выговор резким шлепком по заднице.

— Не двигайся, пока я не скажу.

— Но я не…

— Тс-с-с, — упрекает он. — Я не планирую причинять тебе боль, но сделаю это, если ты не будешь меня слушаться.

Данте все настойчивее двигает своим пальцем.

— Но я никогда…

— Доверься мне.

Я не могу. Он слишком большой, и я начинаю паниковать… Хотя ощущение приятное, пусть и такое незаконное. Я ловлю себя на том, что быстро привыкаю к этому новому ощущению. В то же самое время мое тело уступает ему, и Данте просовывает свой палец полностью в меня. Я вскрикиваю от удивления и боли, его короткий ноготь оцарапывает мои нежные внутренности.

— Боже мой, как больно.

— Прими его, мой ангел, — шепчет он. — Скоро боль превратится в удовольствие.

И это правда. Чем больше Данте меня там трогает, тем более уступчивой я становлюсь. Он протягивает другую руку илегонькощипает мой клитор, заставляя вздрогнуть и задохнуться. Каждое нервное окончание ощущается натянутым и чувствительным, но в то же время странно удовлетворенным. Один палец сменяется двумя, растягивая, доставляя удовольствие, погружаясь во влагу внизу, а затем снова в анус. Через некоторое время я чувствую, как что-то большее толкается в меня там.

— Данте, нет! — вскрикиваю я, снова впадая в панику, пытаясь вывернуться, но его руки и член удерживают меня на месте.

— Расслабься, — шипит он.

Мужчина преодолевает мое последнее сопротивление ему и входит в меня сантиметр за сантиметром. Эта терзающая, обжигающая… боль разрывает меня изнутри. Данте делает паузу только тогда, когда наполовину оказывается во мне. Хочу кричать, чтобы он остановился, но затем Данте пальцами снова начинает кружить вокруг моего клитора, и я начинаю кричать от желания.