Я провожу свой день без происшествий и не засыпаю за своим столом. Часы летят, и скоро придет время забрать Серен из ее летнего игрового лагеря.

У нее еще один замечательный день, и я даже получаю непроизвольный поцелуй, когда забираю ее. Если бы я не была такой усталой, у меня, возможно, хватило бы сил насладиться этим больше, но это действительно поддерживает меня на протяжении короткой прогулки домой.

Вскоре после того, как я уложила Серен в постель, мой телефон звонит с сообщением от Лоры-Нел, сообщающей мне, что она снаружи. Она знает, что не стоит стучать на всякий случай, если это будет достаточно громко, чтобы ее потревожить.

Когда я открываю дверь своей лучшей подруге, на ее лице сияющая улыбка, которая почти раскалывает ее лицо, и в каждой руке по бутылке вина. У ее ног стоит большая коробка, завернутая в коричневую бумагу.

— Я пришла с подарками. — Говорит она, передавая обе бутылки и продолжая поднимать коробку у своих ног; коробка, которую я теперь вижу, больше, чем я первоначально думала.

— Ты переезжаешь? Что в коробке?

Она пожимает плечами, изо всех сил пытаясь протолкнуть ее в гостиную. — Откуда, черт возьми, я знаю, я нашла ее на твоем пороге, — взволнованно говорит она, добавляя, — Открой ее. Открой ее!

Я настороженно смотрю на коробку, пытаясь скрыть бешеное биение своего пульса и общее чувство надежды, которое переполняет меня.

Должно быть, это от Лиама.

— Черт возьми, Кэри, не пялься на нее, просто открой ее! Она тебя не укусит… о, подожди… Я видела Седьмой канал, а что, если там голова Гвинет Пэлтроу? — Она пинает коробку, отпрыгивая назад, когда что-то внутри переворачивается.

— Черт! Оно живое!

Ее мелодраматическая реакция отрывает меня от мыслей о Лиаме, и я отталкиваю ее от коробки, прежде чем наклониться, чтобы разорвать ленту.

— Возьми себя в руки, это не живое существо и не голова какого-нибудь известного человека.

— Но это может быть голова не известного человека.

Я перестаю тянуть за ленту и поднимаю глаза, чтобы посмотреть, серьезно ли она, как это обычно бывает с Лорой-Нел.

— Будь полезней и принеси мне ножницы или нож, эта лента шумная, и я не хочу разбудить Серен.

Она слегка кивает мне, пятясь в сторону кухни, но не отрывая глаз от коробки на случай, если что-то выскочит и укусит ее.

Через несколько мгновений она возвращается с острым ножом.

— Я полагаю, что мы можем использовать его как оружие, если понадобится.

Я качаю головой на ее уровень безумия и осторожно начинаю разрезать ленту.

Когда коробка, наконец, открыта, я осторожно откидываю крышку; мое сердцебиение учащается настолько, что кажется, будто толпа возбужденных ирландских танцоров исполняет в моей груди Танец Реки [9].

Это должно быть от Лиама.

К верхней части чего-то похожего на холст, завернутого в коричневую бумагу, прикреплена записка.

Не позволяй печали из прошлого или страху перед будущим помешать вам обрести счастье в настоящем.

Сегодня речь идет не о старых воспоминаниях, а о создании новых.

Я осторожно передаю записку Лоре-Нел, чтобы она прочитала, и осторожно начинаю снимать коричневую бумагу.

Изображение, показанное ниже, заставляет мое сердце расширяться, выдавливая кислород из моих легких. Это так красиво, что я буквально с трудом дышу сквозь переполняющие меня эмоции.

Я смотрю на видение, в котором я держу Серен за руку, пока мы идем одни по тому, что можно описать только как рай.

Полевые цветы растут у наших ног в ярких оттенках жизни, деревья раскрываются, чтобы позволить нам безопасно пройти, их листья падают вокруг нас в спектре цветов, и яркие бабочки танцуют при нашем появлении. Это рука, которая появляется из неоткуда, тянется, чтобы удержать мою, что привлекает мое внимание, в то время как Серен выглядит совершенно умиротворенной, но в то же время настороженной, счастливой и любимой.

— Черт возьми!

Тихое восклицание Лоры-Нел и внезапное появление рядом со мной заставляют меня повернуть голову, чтобы посмотреть на нее, но она не смотрит на меня, она так же заворожена, как и я изображением перед нами.

— У этого мальчика невероятные способности, — говорит она. Ее слова полны благоговения.

Мы обе стоим в тишине, впитывая каждый дюйм. Наши глаза опьянены цветом и жизнью, изображенными перед нами.

— Что в другом пакете?

На ее вопрос я заглядываю глубже в большую коробку и нахожу завернутый подарок с большим ярко розовым бантом сверху.

Когда я не двигаюсь достаточно быстро, чтобы забрать второй подарок, Лора-Нел использует это как возможность схватить его, переворачивая прикрепленную бирку и читая вслух сообщение. — Для Серен — пускать пузыри, это счастье.

Она смотрит на меня, ожидая разрешения, и я киваю, зная, что не могу подарить Серен подарок без просмотра, на случай, если это ее расстроит.

Разрывая бумагу, как будто это Рождество, она показывает подарок внутри и восклицает. — Черт возьми, кто этот парень и где я могу получить себье такого?

В ее руке дорогая детская машина для мыльных пузырей.

Мое и без того переполненное до предела сердце переполняется еще больше от самого продуманного подарка, который кто-либо когда-либо покупал для моей сестры.

Она любит пузыри.

Откуда он узнал, что она любит пузыри, или это просто удачная догадка?

В любом случае, он все равно купил подарок для ребенка, которого даже не знает, просто потому, что она моя.

Я должна написать ему.

— Ты должна поблагодарить его.

Я оглядываюсь на прекрасное произведение искусства, прислоненное теперь к пустой коробке.

— Я знаю.

Лора-Нел ставит подарок для Селен на пол у кофейного столика и подходит, чтобы встать рядом со мной, обнимает меня за плечи и следит за моим взглядом на холст перед нами.

— И, поблагодарить его, я имею в виду твое тело.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее, прищурив глаза от ее комментария.

— Что? Было бы невежливо не поблагодарить его за добрые и заботливые подарки, не пошевелив хотя бы губами.

— Я напишу ему.

Она фыркает, опускает руку и начинает собирать разбросаную оберточную бумагу.

— Хоть раз в своей короткой, но упрямой жизни ухватись за эту возможность и держи ее за яйца и борись за свое счастье. Не упусти этот шанс, у меня такое чувство, что ты пожалеешь об этом больше, чем в первый раз, так что иди, забери своего мужчину и сделай его снова своим.

— Я…

— Не смей говорить мне, что ты не можешь или ты отпускаешь его только потому, что он заслуживает лучшего; он хочет тебя, и ты хочешь его, остальное дерьмо в жизни не имеет значения.

Я смотрю на своего друга в ошеломленном молчании, прежде чем снова обретаю дар речи. — Я не собиралась этого говорить, я собиралась сказать, что готова сражаться за него, но твои слова как бы сбили меня с курса.

Она небрежно пожимает плечами. — Сегодня день отдыха. Я весь день ждала возможности воспользоваться им.

Боже, я люблю эту девушку.

— Ну, всезнайка, я собираюсь открыть одну из этих бутылок, а потом ты поможешь мне найти больше слов, надеюсь, с меньшим количеством слогов, чтобы написать Лиаму.

Она еще раз отдает мне честь. — Суперархиэкстраультрамегаграндиозно. — А затем направляется прямо на кухню.

— Ты же знаешь, что это несуществующее слово, верно? — Я говорю ей.

Я знаю, что она делает глоток из открытой бутылки, когда из кухни раздается искаженное. — Неоспоримо.

Я не могу удержаться от смеха.

Боже, я действительно чертовски люблю эту девушку.

Лиам

** Благодарности недостаточно. Я не нахожу слов. Я хотела бы видеть тебя, сейчас, может быть, тогда я чувствовала бы себя более многословной. Ты ТАКОЙ талантливый, Лиам. Я надеюсь, что ты продолжишь использовать свой дар, потому что мир будет гораздо менее красочным местом, если ты этого не сделаешь. Серен тоже понравится ее подарок; пузырьки — одна из ее самых любимых вещей. Я скучаю по тебе. Я хотела бы сказать тебе лично, что я чувствую к тебе, но ради твоего же блага я должна отпустить тебя. Но я не могу. Я не думаю, что когда-нибудь смогу отпустить тебя.**