Я закрываю глаза и впитываю его слова. — Я думаю, все будет решено тогда, когда ты будешь готов съехать от своих родителей, ты можешь вернуться домой сюда, к нам.

— Завтра.

Я открываю глаза и усмехаюсь. — Завтра ты будешь достаточно занят в день презентации, и мы с Сирен будем там, чтобы увидеть, как ты делаешь что-то потрясающее. Я не уверена, что ты сможешь вписать в него переезд.

— Ты права, тогда это будет на следующий день.

Я вздыхаю и кладу голову ему на грудь, сильный стук его сердца эхом отдается в моей крови и находит свое биение глубоко внутри моего собственного сердца.

— Следующий день звучит идеально.

Лиам

Все приготовления были сделаны; Кэри и Сирен уже там, мои родители только что уехали вместе с остальными членами клана Фокс-Уильямс, так что остались только я и Джулс.

Она приезжает за мной на «Бентли» с шофером, Джейк настаивает, что ей нужна защита.

Она закатила глаза на его чрезмерную заботу, но я думаю, что, находясь за тысячи миль отсюда, он просто хотел убедиться, что его жена будет в безопасности.

Я не виню его, даже если мы сходим всего лишь в небольшую школу для особенных детей, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, и он набрал более чем справедливую долю сумасшедших фанатов.

— Привет, Ли. У тебя все готово? — Джулс опустила окно и зовет меня с заднего сиденья своей машины.

— Да, все готово. Я просто должен пойти и забрать смехотворно огромный чек, который ты заставила меня заказать в банке. Серьезно, кто еще так делает?

Она смеется надо мной и качает головой. — Каждый, кто хочет привлечь внимание прессы, раздавая большую сумму денег, делает это.

Я хватаю картонный чек длиной в метр и иду к машине. — Но я не хочу внимания прессы, и, насколько мне известно, оно у тебя есть.

— Дело не в нас, а в школе и фонде. Эта публичность может принести нам больше крупных спонсоров и привлечь в школу еще больше пожертвований.

Я безуспешно пытаюсь засунуть огромный чек в багажник машины, поэтому открываю пассажирскую дверь и запихиваю его на заднее сиденье, туда где сидит Джулс.

— Ты говорила, репортеры… бла-бла-бла… больше денег… бла-бла-бла… гигантский чек, тычущийся тебе в лицо на протяжении всего путешествия. Это почти все, что я слышал.

Она швыряет чек на пол, затем хлопает меня по руке. — Ты сегодня такой нытик, большой ребенок.

— Это не так.

— Это так. Так из-за чего, трусики давят?

— Не давят. Может, ты перестанешь приставать ко мне и просто кивнешь Большому Парню Один и Большому Парню Два впереди, что мы готовы ехать?

Она долго смотрит на меня, а затем говорит своему водителю, что мы готовы к отъезду.

— Теперь мы в движении, не мог бы ты снять свои трусики, потому что я думаю, что они останавливают приток крови к твоим яйцам и, следовательно, перекрывают подачу воздуха к твоему мозгу.

Она хихикает после неудачной попытки ответить в резкой манере. — О, ради всего святого, просто поговори со мной, Ли. Для этого и нужны друзья.

Я хмуро смотрю на нее, а затем решаю, что мне нужно рассказать об этом, иначе мое настроение только ухудшится.

— Мама знает обо мне и Кэри.

Ее брови хмурятся так мило, как они всегда делают, когда она чего-то не понимает. — Ну, да, конечно, она понимает, ты, черт возьми, переезжаешь к ней завтра.

— Нет, ты меня не понимаешь, она знает. — Я украдкой бросаю взгляд на ее телохранителей, чувствуя себя неловко из-за того, что выставляю свое грязное белье на всеобщее обозрение.

— Эй, — она снова привлекает мое внимание к себе, — Боб и Шон подписали соглашения о неразглашении, притворись, что их здесь вообще нет, и поговори со мной. Так вот, я все еще в замешательстве, так что тебе придется объяснить мне это по буквам.

Я раздраженно выдыхаю, мой голос становится громче в процессе, пока я почти не кричу. — Она знает, что мне едва исполнилось восемнадцать, когда я впервые переспал с Кэри, она знает, что у нас был роман, когда она еще была моей учительницей. Она. Знает. Все.

Джулс смотрит на меня с полным недоверием. — Я никогда никому не говорила ни слова, клянусь.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь успокоиться. — Я знаю, что ты этого не делала, я ни на секунду не думал, что ты это сделала. Когда она столкнулась со мной этим утром, я спросил ее, что, черт возьми, заставило ее состряпать такую историю, хотя отрицание было как кислота на моем языке. Она сказала мне: «Мать просто знает; я всегда знала, с самого начала», так что, видите ли, я сейчас сижу здесь с вами, не в силах позволить Кэри узнать, что моя мать знает о нашей самой глубокой, самой темной тайне, о которой она умоляла меня никогда не рассказывать. Я не могу предупредить ее из-за страха, что она сбежит, и я совершенно беспомощен, чтобы помешать маме в любую минуту встретиться с Кэри.

Я смотрю на Джулс, надеясь услышать какой-нибудь мудрый совет, но вместо этого получаю. — Срань Господня.

— Действительно, срань Господня, теперь ты видишь, почему мои трусики не просто давят, они, определенно, душат меня.

В кои-то веки Джулс совершенно не дает советов, что ж, это ложь, в конце концов, она говорит. — Просто прими все, как есть. Я не думаю, что Хонор стала бы противостоять ей в школе, поэтому я перехвачу Кэри, когда смогу, и постараюсь держать их порознь, пока ты снова не сможешь поговорить со своей матерью. Я откидываюсь на спинку, вознося безмолвную молитву Вселенной, чтобы сегодняшний день не пошел наперекосяк.

— Мы ошеломлены щедрым пожертвованием в размере пятидесяти тысяч фунтов стерлингов от Фонда Фокса; это позволит не только достроить наш кабинет восстановительной терапии и новую художественную студию, но и закупить все оборудование, необходимое для снабжения обеих этих комнат в течение следующих нескольких лет.

Громкие аплодисменты прокатываются по двору, и я обвожу взглядом все лица передо мной, сразу же обнаруживая Кэри в первом ряду.

На ее лице расплывается улыбка, и она хлопает в ладоши энергичнее, чем кто-либо другой вокруг нее. Я не могу не улыбнуться в ответ на гордость, исходящую от нее за меня.

Я позволяю своим глазам сканировать толпу дальше и замечаю всю свою семью, за исключением Джейка, который летит в Канаду на съемки, и мой взгляд останавливается на моей матери. Она не смотрит на маленькую сцену, как все остальные, она смотрит прямо на Кэри, и я не могу сказать, является ли выражение ее лица легкой улыбкой или гримасой.

К черту… Мою… Жизнь.

— А теперь я хотел бы поприветствовать на сцене пару, благодаря которой все это произошло, Эмму Фокс и Лиама Фокс-Уильямса. Оба они сегодня здесь, чтобы представлять Фонд Фокса, и без них мы бы сегодня не праздновали. Аплодисменты нашим почетным гостям, леди и джентльмены, если позволите.

Хлопки стали еще громче, чем раньше; моя семья даже издала несколько возгласов и посвистываний.

Джулс берет микрофон, и вскоре большая толпа заворожена ее страстной речью о фонде и обо всем, что он символизирует.

Небольшая группа фотографов щелкает вдали, почти ослепляя меня своими вспышками и затрудняя отслеживание толпы. Мои глаза все еще мечутся между двумя самыми важными женщинами в моей жизни; женщинами, которые, возможно, вот-вот подерутся.

Джулс представляет меня, но я так поглощен разглядыванием своей мамы и Кэри, что совершенно упускаю это.

— Теперь я хотела бы пригласить Лиама поговорить с вами о его участии в этом проекте… Лиам?

Я не обращаю внимания на все взгляды, устремленные на меня, и продолжаю вглядываться в толпу.

Она прокашливается и издает легкий смешок. — Я думаю, у него может быть небольшая боязнь сцены, — толпа смеется, — Лиам, — она толкает меня локтем, выводя из транса, — У тебя есть несколько слов, которые ты хотел бы сказать?

Я чувствую, как краска заливает мои щеки, но мысленно стряхиваю ее, чтобы произнести слова, которые я уже выучил наизусть, слова, которые Кэри помогла мне написать.