— Ладно, что делал слон, когда пришел Наполеон?

Маркос замирает, обдумывая мои случайные слова.

— Это не имеет смысла, Cabron. Я говорил о шутках, а не загадках.

Повторяю свой вопрос с улыбкой в голосе. Когда произношу загадку в третий раз, то вижу, как мужчина начинает злиться. Замечаю его реакцию, потому что уже видел подобный случай — мой брат Айзек был вне себя, когда я доставал его тем же вопросом.

— Ну и что он мог делать? — рычит Маркос на меня через плечо, а я посмеиваюсь и продолжаю наматывать катушку одной из своих удочек.

— Что дела… — не успеваю повторить вопрос, как он сердито перебивает меня.

— Я слышал тебя и в первый раз, не знаю, что слон мог там делать, черт возьми. Это не смешная шутка!

Ничего не могу с собой поделать, смех почти вырывается из меня, пока я изо всех сил стараюсь подобрать слова.

— когда пришел наполе…

— Не смей, мать твою, повторять, или я выброшу тебя за борт.

— Да погоди ты, — вскидываю руку в знак того, что мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями. Как только могу говорить сквозь смех, то подношу руку к уху: — просто вслушайся, ворчун.

Маркос со злостью смотрит на меня, а я изо всех сил стараюсь не расхохотаться.

Затем прочищаю горло.

— Что делал слон, когда пришел на поле, — делаю пальцами «кавычки», — он? Ну?

Маркос все еще смотрит на меня озадаченно, прежде чем вижу, как ясность омывает его лицо. Он наклоняется, поднимает банку с рыбьими потрохами, которые мы используем как приманку, и одним быстрым движением переворачивает ее мне на голову.

— Вот это, Cabron, действительно смешно!

На мгновение я теряю дар речи, рыбьи внутренности стекают по моему лицу и скапливаются в воротнике рубашки поло.

Когда с моих губ срывается первый взрыв хохота, Маркос откидывает голову назад и смеется, как последний дурак.

— Но ты так и не ответил. Я начинаю задумываться, действительно ли ты понял, о чем шла речь.

Мужчина перестает смеяться и хватает вторую банку с наживкой.

— А, может, тебе нужно еще несколько, например, десяток потрохов на твоем личике? Конечно же я знаю ответ, и это не шутка, так что на этой неделе ты опять в проигрыше.

Я протестую с широкой улыбкой на лице, когда он начинает поднимать банку с потрохами чуть выше.

— Ладно, ладно, твоя взяла. Если тебе нужно жульничать, чтобы победить меня, я не против.

Маркос мягко улыбается мне, и легкость сменяется на его лице неведомым чувством.

— Нет, Cabron, это ты победил. Вот она — жизнь, которую я, наконец-то, вижу в твоих глазах, и ты прекрасно в нее вписываешься.

Затем он отворачивается, продолжая заниматься своими делами, пока я стою под палящим солнцем, с легкой улыбкой на лице, и воняя тухлой рыбой; но все же мое сердце обретает чуть больше свободы.

И все это благодаря слону, который имеет склонность к зелени.

Лиам

Маркос поймал больше рыбы, чем я, и заявил, что на этой неделе победа снова за ним.

Когда несколько часов спустя я ухожу с пристани, ощущая запах дохлой рыбы, обжигающий ноздри, и остатки рыбьих потрохов, все еще прилипших к шее, то слышу, как он разговаривает с другими рыбаками и владельцами лодок: «что делал слон…». Маркос смотрит на меня и подмигивает, прежде чем вернуться к своей восхищенной аудитории.

Возвращаюсь в свою квартиру, чувствуя себя гораздо лучше, и улыбка не сходит с моего лица.

Позже, тем же вечером, смыв рыбный запах со своей кожи и захватив с собой тапас[4] из местного ресторана, я направляюсь в клуб, хотя у меня выходной.

Все потому, что Айзек попросил о встрече. Ему необходимо сделать снимки клуба для глянцевого журнала, который готовит к выходу статью.

Брат находится на острове уже почти две недели, снимая знаменитую ночную жизнь, прекрасные пляжи и еще более прекрасных посетителей вечеринок.

Как и все мои братья, за исключением Джоша, который никогда не смотрел ни на кого, кроме своей жены, Лоры, Айзек наслаждается красотой.

И упивается ею почти каждую ночь. Только Айз может найти красоту в обоих полах, и, по-моему, находит ее в них одновременно.

Все верно, мой брат пытается усидеть на двух стульях стразу. Более того, он никогда этого не скрывал. Я восхищаюсь Айзеком за его открытость, хотя ни разу ему об этом не говорил.

— Эй, Ли-Ли, извини, что вызвал тебя в выходной, хотя, уверен, тебе все равно нечего было делать.

Айзек ухмыляется мне, когда я вхожу в свой кабинет; у него все тот же типичный неряшливый вид, шарф и камера на шее.

— Мне почти двадцать три, хватит называть меня Ли-Ли, мы уже не дети.

— Для меня ты навсегда останешься Ли-Ли. Считай это привилегией старшего брата.

Он поворачивается к моему столу, собирая различные линзы для камеры и тщательно упаковывая их в сумку.

Не утруждаю себя ответом на его выпад, а вместо этого спрашиваю:

— Домой летишь тем же рейсом, что и я? Все готово к свадьбе года? Уверен, они заставили тебя стать их фотографом.

Брат пожимает плечами, застегивая молнию на уже полной сумке.

— Мне только в радость. Девушка, приручившая член Джейка, заслуживает того, чтобы выглядеть на миллион долларов в день своей свадьбы и иметь идеальные снимки на память.

— Планируешь закончить свою работу здесь вовремя или после выходных прилетишь со мной обратно на остров?

Вытряхиваю содержимое карманов с другой стороны стола и нажимаю кнопку на ноутбуке.

— Нет, здесь я закончил, у меня съемка в Нью-Йорке на Неделе моды, потом еще одна на следующей неделе, на Мальдивах. Тяжело быть мной.

Его губы изгибаются в самоуверенной улыбке.

— Да, похоже на то.

Как только плюхаюсь в кресло, кто-то стучит в дверь офиса, и внутрь заглядывает Зои, одна из сотрудников, работающих за баром.

— Простите, что прерываю, босс, — она понимающе улыбается Айзеку, — Холли спрашивала, можно ли ей зайти на пару слов.

Девушка разговаривает со мной, но не сводит глаз с моего брата.

Айз смотрит на меня, ожидая ответа, поэтому я театрально закатываю глаза, прекрасно зная, что с тех пор, как брат здесь, он уже трахнул большую часть моего персонала. Включая некоторых мужчин.

Оглядываюсь на Зои, которая все еще глазеет на Айзека, и откашливаюсь, чтобы привлечь ее внимание.

— Проводи ее ко мне, Зо.

Девушка отводит взгляд от объекта своего вожделения и кивает мне, прежде чем выскользнуть за дверь и тихо закрыть ее за собой.

— Ты перетрахал уже весь персонал, — фыркаю я и, не глядя на брата, открываю электронную почту.

— Не весь, Ли-Ли, а только тех, кто секси.

Прежде чем успеваю ответить, Айз уже стоит в дверях с камерой в руке:

— Пойду сделаю несколько снимков. Может выпьем пива чуть позже?

Отрываю взгляд от электронного письма, содержащего информацию о подтверждении моего полета, и киваю головой:

— Давай, я не против. Найду тебя через час или около того.

Отдавая рукой салют, Айзек оставляет меня смотреть на оскорбительное письмо. Мой разум немеет при мысли о полете домой, даже если это всего лишь на выходные.

Робкий стук в дверь вырывает меня из тумана в голове, и в распахнутом дверном проеме появляются рыжие локоны Холли.

— Зои сказала, что я могу зайти к тебе.

Она кажется неуверенной и слегка дрожит, но все же поддерживает со мной зрительный контакт, в отличие от жалкого создания, которым она была прошлой ночью.

Улыбаюсь в попытке успокоить ее, и жестом показываю зайти внутрь.

— Пожалуйста, присаживайся. Чем могу помочь, Джинкс?

Она медленно подходит к стулу, стоящему напротив стола, перебрасывает свои огненные волосы через плечо и садится.

— Я погуглила насчет Джинкс и посмотрела клип на Youtube. В общем, мне нравится это прозвище, — улыбка преображает ее лицо и оживляет бездонные шоколадные глаза.