Опускаю руку в карман, чтобы достать телефон, но вибрация прекращается, ясно давая понять, что это был не звонок, а всего лишь сообщение.

Скорее всего, оно от Риан с новостями из клуба за несколько дней.

Открываю телефон, чтобы вызвать такси, и замечаю текст на экране.

Он не от Риан.

*Я скучаю по тебе*

За сегодняшний день я уже второй раз слышу эти слова от женщины, но именно сейчас они разрывают меня изнутри.

Нахожусь в нерешительности. Мои пальцы зудят, желая написать в ответ.

Только благодаря чистой силе воли закрываю сообщение, нахожу номер такси и нажимаю на вызов.

Диспетчеру такси приходится трижды поприветствовать меня, прежде чем я успеваю ответить.

— Мне нужно такси до аэропорта.

Мямлю о том, куда мне нужно, и заканчиваю разговор, продолжая разглядывать телефон в своей руке все двадцать минут до прибытия машины.

Моя воля слабеет, когда я сажусь на заднее сиденье авто, и тихие улицы проносятся мимо моего окна, заставляя чувствовать себя еще более одиноким.

*Я тоже по тебе скучаю*

Вскоре мы подъезжаем к аэропорту. Таксист терпеливо ждет оплаты, но я не обращаю внимания ни на что вокруг.

Хотя экран уже давно погас, я все еще молча смотрю на него. Ожидая ответа… нет, вымаливая его.

— Приехали, приятель, с тебя двадцать пять фунтов.

Рассеянно поднимаю глаза и ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. Затем ко мне возвращается ясность.

— Извините, я забыл свои сумки дома. Не могли бы вы отвезти меня обратно?

Водитель немного колеблется.

— Проблемы с девушкой?

Отвожу глаза и смотрю в зал вылета, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.

— Не с девушкой, с женщиной. С женщиной.

Таксист кивает один раз, прежде чем проверить движение и начать разворачивать автомобиль. Когда он, наконец, выруливает на дорогу, то бормочет себе под нос:

— По мне так это еще хуже.

Кэри

*Я тоже по тебе скучаю*

Ответ приходит почти через час. Даже не знаю, почему отправила сообщение; я не ждала ответа.

Мне казалось, что его номер давно сменился или же после нашей встречи несколько часов назад Лиам просто проигнорирует меня. Ведь он имел на это полное право.

Поэтому, когда на телефоне высветились эти пять слов, клянусь, мое сердце остановилось, а воздух в комнате словно испарился.

Стоит ли отвечать? Может просто оставить все как есть?

Я отправила ему текст, который крутился в моей голове с момента нашей утренней встречи. Возможно, этого достаточно.

Возможно, это все, что от меня требуется.

Боже, как же хорошо он выглядел.

Старше, конечно, но без явных изменений; за исключением естественного загара и более широких плеч, он выглядел точно так же, как мой Лиам.

Мой Лиам, вот только он не мой.

Я оттолкнула его самым ужасным способом из всех возможных. Без объяснений, дальнейших контактов и извинений. В то время мне казалось, что я поступаю правильно, но не ради себя, а ради него. По мере того, как проходили месяцы, перетекая в годы, боль внутри, связанная с Лиамом, все крепла, превращаясь в осязаемое существо. Днем она шла рядом, а долгими мучительно одинокими ночами сидела возле кровати. Моя жизнь мне не принадлежала. И казалось нечестным перекладывать на Лиама свое собственное бремя. Он был слишком молод, чтобы это понять. Я пыталась, действительно пыталась убедить себя, что все эти причины являются обоснованными. Иногда это срабатывало, но чаще всего нет. Мне стоило сказать ему правду, позволить сделать выбор самому. То, чего у меня никогда не было.

Шум, доносящийся из радионяни, выталкивает меня из размышлений. Сирен проснулась. Ее обычный трехчасовой сон закончился, и вскоре она будет брыкаться в своей кровати, все больше и больше расстраиваясь, пока я не приду и не заберу ее. Как обычно, мне не удалось заснуть, пока Сирен была спокойна, и теперь мне предстоит очередная долгая ночь, с несколькими минутами полудрёма, если повезет. Откидываю одеяло, натягиваю халат и иду в ее спальню, прислушиваясь, как пинки становятся все настойчивее.

Открыв дверь, я встречаюсь с самой широкой улыбкой, которую мне доводилось получить от нее за последние дни или даже недели.

Если слова Лиама способны украсть весь воздух и остановить мое сердце, то улыбка Сирен снова наполняет мои голодающие легкие и заставляет биться мое хрупкое сердце, наполняя теплом, которое вызывает сухость в глазах и покалывание в пальцах ног.

Улыбки от нее не редкость, она улыбается весь день, но «лучики», предназначенные лично мне, подобны драгоценным камням; ослепительные, полные магии и настолько красивые, что вы не в силах оторваться от этого зрелища и жаждете их все больше.

В этот момент мне хочется поднять ее и окружить любовью. Крепко прижать к себе и покрыть поцелуями ее лицо, пока Серен не захихикает и не попросит меня остановиться.

Вместо этого я беру ее за руку и веду вниз по лестнице. Мои инстинкты показывать любовь и безграничную привязанность тактильно — через прикосновение, не приветствуются, но даже не смотря на то, что я знаю причину, это все еще причиняет мне боль.

Усталость проявляется затекшими мышцами, зрение затуманено от недосыпа, а желудок крутит от переутомления. Если смогу продержаться сегодня, в конце туннеля появится свет.

Завтра воскресенье.

Единственный день, который принадлежит лишь мне одной.

Я могу спать, наверстывать упущенное по работе и не беспокоиться ни о чем и ни о ком, кроме себя самой.

Тот самый день, когда Лора-Нель забирает Сирен, а затем остается на ночь, чтобы дать мне отдохнуть.

Пока они идут в парк, я ложусь спать.

А когда садятся играть с головоломками, у меня есть время приготовить задания на неделю вперед.

Затем, когда Сирен, наконец, ложится спать, я провожу несколько часов со своей лучшей подругой.

Лора-Нель была моим другом с тех пор, как в восемь лет я переехала из Уэльса. Она бросила на меня один-единственный взгляд, сказав, что у меня «классный» акцент, а затем вдруг заявила, что теперь у нее появилась лучшая подруга. С тех пор мы неразлучны.

Она утешала меня во время смерти моего отца, когда мне было восемнадцать. Он погиб в результате наезда пьяного водителя, и в те темные дни она была столпом силы как для меня, так и моей беременной матери.

Потом, когда родилась Сирен, Лора-Нель стала для моей мамы еще одной дочерью. Она постоянно находилась у нас дома и всегда помогала мне присматривать за сестрой, пока моя мать работала по ночам.

Мама ежедневно боролась с тяготами после того, как потеряла моего отца. Она делала все, чтобы сохранить крышу над нашими головами, пыталась справиться с требованиями новорожденного ребенка, и будучи матерью-одиночкой все время оплакивала потерю свою половинки.

Лора-Нель помогала нам, не ожидая ничего взамен.

Даже во время обследования и диагностики Сирен в раннем детстве она никогда не покидала нашу семью и была поддержкой для нас обеих.

И даже когда моя мать умерла после недолгой борьбы с раком — Сирен тогда было всего три года — я знала, что моя подруга чувствовала боль так же остро, как и я.

Именно наши узы дружбы и общая утрата превратили нашу любовь в нечто нерушимое.

Мы всегда были больше похожи на сестер, чем друзей, и то, что Лора-Нель постоянно находилась у нас, означало, что девушка стремилась вырваться из замкнутого пространства родного нелюбимого дома. Она никогда не страдала от жестокого обращения, лишь от отсутствия любви в родной семье. Подруга часто говорила моей матери (да, да говорила, а не спрашивала, потому что спрашивать было не в характере Лоры-Нель), что та могла бы удочерить ее, если бы захотела. А моя мать всегда отвечала, что уже сделала это, и не нужно никаких документов, чтобы доказать это.