Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Как только собаки узнали дорогу, на которую свернул их вожатый, ему пришлось уже не тянуть их за собой, а удерживать.

Они учуяли псарню и натягивали веревку изо всех сил; если бы их впрягли в легкий экипаж, они домчали бы барона Мишеля за каких-нибудь полчаса.

Следуя за ними, молодой человек мог одолеть это расстояние за три четверти часа — надо было только бежать.

Поскольку нетерпеливое желание собак добраться до дома совпадало с его собственным, он не удерживал их.

Пробежав минут двадцать, они оказались в Машкульском лесу, через который вела самая короткая дорога, надо было только срезать угол на треть ширины леса.

В лес можно было войти, поднявшись на довольно крутой пригорок.

Молодой барон легко взбежал на него, однако, оказавшись на вершине, почувствовал, что ему надо отдышаться.

Волчицы из Машкуля - image4.jpg

Собаки же такой потребности не ощущали.

Они не скрывали желания продолжить путь.

Барон воспротивился этому желанию, выгнувшись всем телом назад, в то время как они тянули его вперед.

Согласно одному из основных законов механики, две равные силы уравновешивают друг друга.

Молодой человек обладал недюжинной силой, и ему удалось сдержать собак.

Воспользовавшись остановкой, он достал платок и вытер лоб.

Пока он вытирал лоб и наслаждался прохладой, которую навевало ему дыхание вечера, ему показалось, что ветер донес издалека чей-то призывный крик.

Не он один услышал этот крик: ответом ему послужил долгий тоскливый вой, какой издают обычно потерявшиеся собаки.

И они с удвоенной силой начали рваться вперед.

Барон успел передохнуть, вытереть лоб, и теперь у него больше не было причин противиться желанию Позумента и Аллегро продолжить путь. Вместо того чтобы откинуться назад, он наклонился вперед и побежал.

Шагов через триста снова послышался призывный крик, на этот раз ближе, а следовательно, отчетливее первого.

Собаки ответили на него более долгим лаем и еще яростнее рванулись вперед.

Молодой человек догадался, что кто-то ищет собак и горлает их.

Мы просим наших читателей извинить нас за то, что вводим в письменную речь столь неакадемическое слово; но именно его употребляют наши крестьяне, чтобы издать тот особый крик, которым охотник зовет своих собак. Преимущество этого слова в том, что оно достаточно выразительно, а последняя и главная причина: я не знаю другого.

Еще через полкилометра в третий раз послышались те же звуки: зов человека, вышедшего на поиски, и ответ животных, которых он искал.

На этот раз Позумент и Аллегро рванулись с такой силой, что их вожатый, пытаясь угнаться за ними, был вынужден убыстрить шаг, с мелкой рыси он перешел на крупную, а с крупной — на галоп.

Минут пять он выдерживал этот бег, как вдруг на опушке леса показался какой-то человек, одним прыжком перепрыгнул через канаву и сразу очутился посреди дороги, преградив путь молодому барону.

Это был Жан Уллье.

— Вот те на! — сказал он. — Стало быть, господин любезник, вы не только отвлекаете моих собак от волка, на которого я охочусь, и пускаете их по следу зайца, на которого охотитесь сами, вы еще даете себе труд вести их на поводке.

— Сударь, — произнес молодой человек, еле переводя дух, — сударь, если я веду этих собак на поводке, то для того лишь, чтобы иметь честь лично отдать их господину маркизу де Суде.

— Ага! Вот так, без шляпы, без лишних церемоний? Не трудитесь! Теперь, когда мы с вами встретились, я могу отвести их сам.

И, прежде чем г-н Мишель успел помешать ему или даже разгадать его намерения, Жан Уллье вырвал у него из рук веревку и набросил ее собакам на шею, как набрасывают повод на шею лошади.

Почувствовав свободу, собаки опрометью понеслись по направлению к замку, а за ними, почти не отставая, побежал Жан Уллье, щелкая хлыстом и покрикивая:

— На псарню, негодники, на псарню!

Все это произошло так быстро, что собаки и Жан Уллье были уже в километре от барона, а барон не успел еще прийти в себя.

Убитый горем, он так и остался стоять посреди дороги.

Минут десять он простоял, раскрыв рот и не сводя глаз с поворота, куда скрылись Жан Уллье и собаки, как вдруг н двух шагах от него раздался нежный и ласковый девичий юл ос:

— Боже праведный! Господин барон, что вы делаете здесь, на дороге, в такой час, с непокрытой головой?

Молодой человек весьма затруднился бы ответить, что он делал: он мысленно провожал свои надежды, улетавшие к замку Суде, но не осмеливался последовать за ними.

Он обернулся, чтобы увидеть, кто заговорил с ним.

И узнал свою молочную сестру, дочь арендатора Тенги.

— Ах, это ты, Розина, — сказал он. — А сама ты сейчас откуда?

— Увы, господин барон, — ответила девушка, едва сдерживая слезы, — я иду из замка Ла-Ложери, где госпожа баронесса приняла меня очень плохо.

— Как это так, Розина? Ты же знаешь, матушка тебя любит и оказывает тебе покровительство.

— В обычные времена — да, но не сегодня.

— Что значит «не сегодня»?

— Истинная правда! Всего час назад, никак не больше, она велела выставить меня за дверь.

— Почему же ты не попросилась ко мне?

— Я попросилась, господин барон, а мне ответили, что нас нет.

— Как?! Меня не было в замке? Да я только что оттуда, дитя мое! Как бы ты быстро ни бежала, тебе не опередить меня, за это уж я ручаюсь!

— Ах! Быть может, так оно и есть, господин барон: видите ли, когда ваша досточтимая матушка прогнала меня, мне пришло в голову пойти к Волчицам, но я решилась на это не сразу.

— А что ты собираешься просить у Волчиц?

Произнести это слово Мишелю стоило немалых усилий.

— То же самое, за чем приходила к госпоже баронессе: помощи моему бедному отцу, он очень болен.

— Болен чем?

— Лихорадкой — он схватил ее на болотах.

— Лихорадкой? — переспросил Мишель. — Какой, злокачественной, перемежающейся или тифозной?

— Не знаю, господин барон.

— А что сказал доктор?

— Эх, господин Мишель, доктор живет в Паллюо; меньше чем за сто су он и с места не сдвинется, а мы не так богаты, чтобы платить сто су за визит доктора.

— И моя мать не дала тебе денег?

— Говорю вам, она даже видеть меня не пожелала! «Лихорадка! — воскликнула она. — Ее отец болен лихорадкой, а она пришла в замок? Гоните ее прочь!»

— Этого не может быть.

— Я сама слышала, господин барон, уж очень громко она кричала; и потом, меня ведь действительно выгнали.

— Постой, постой, — заволновался молодой человек, — сейчас я дам тебе денег.

И он сунул руку в карман.

Но, как мы помним, все, что у него было, он отдал Куртену.

— Боже! — воскликнул он. — Бедное мое дитя, у меня нет ни су! Вернемся вместе в замок, Розина, я дам тебе сколько нужно.

— О нет! — ответила девушка. — Туда я не вернусь ни за что на свете. Нет! Тем хуже, раз уж я решилась, пойду к Волчицам. Они сочувствуют чужому горю, они не выгонят бедную девушку, у которой отец при смерти и которая просит помощи.

— Но… — нерешительно возразил молодой человек. — Но ведь они, говорят, небогаты.

— Кто?

— Барышни Суде.

— О! Я не денег пойду у них просить… Они не милостыню подают: Господь свидетель, то, что они делают, гораздо лучше.

— Что же они делают?

— Они приходят туда, где люди болеют, и, если не могут вылечить больного, поддерживают умирающего и плачут вместе с теми, кто остался в живых.

— Да, — ответил молодой человек, — так они поступают при обычной болезни, но если это злокачественная лихорадка?..

— А разве они на это посмотрят? Разве добрые сердца разбирают, заразная эта хворь или нет? Видите, я сейчас иду к ним, верно?

— Да.

— Ну так вот, подождите здесь, через десять минут я вернусь с одной из сестер: она будет ухаживать за моим отцом. До встречи, господин Мишель. Ах! Никак не ожидала такого отношения от госпожи баронессы: выгнать точно воровку дочь вашей кормилицы!

18
{"b":"811868","o":1}