— У тебя с собой перевязь мэра? — воскликнул капитан. — Ну, скажи-ка, чудак, как случилось, что, присягнув правительству, ты оказался сообщником человека, выступившего с оружием против законных властей и приговоренного к смертной казни?
— Эх! Мой дорогой господин, все потому, что я слишком предан своим хозяевам и ради них не выполнил своего долга. Надо вам сказать, что именно как мэру мне стало известно о том, что планируется нападение на вас этой ночью, и я предупредил баронессу де ла Ложери об опасности, которая вам угрожает. И тогда она мне сказала: "Возьми этот платок и отправляйся к капитану "Молодого Карла"".
— Она тебе сказала: "Возьми этот платок"?
— Да, клянусь честью, именно так она и сказала.
— Но где же платок, который она тебе дала?
— Он у меня в кармане.
— Эй, дубина, идиот, дурак, давай скорее сюда твой платок!
— Я должен вам его отдать?
— Да.
— О! Только и всего? Вот он!
И Куртен достал из кармана носовой платок.
— Ну, давай же скорее, сукин ты сын! — громогласно воскликнул капитан, вырывая из рук мэра платок и торопливым жестом проверяя, что три конца завязаны узелком.
— Но ты и скотина, — продолжил капитан, — разве баронесса де ла Ложери не сказала тебе отдать этот платок мне?
— Да, — ответил Куртен с самым простодушным видом.
— Так почему же ты мне его сразу не отдал?
— Господи, — отвечал Куртен, — потому что, когда я вступил на палубу и увидел, как вы сморкались с помощью пальцев, я подумал: "Слава Богу, раз капитан обходится пальцами, значит, ему не нужен носовой платок".
— А, — хмыкнул капитан, в раздумье почесывая затылок, — ты или очень большой ловкач, или непроходимый дурень. Во всяком случае, ты больше похож на дурака, и потому я буду к тебе относиться именно как к таковому. Ну, выкладывай теперь поподробнее, что тебя сюда привело и что тебе было велено мне передать.
— Вот, господин, слово в слово все, что сказала моя добрая госпожа…
— Говори же.
— "О! Куртен, — обратилась ко мне госпожа, — я могу тебе доверять, не правда ли?" — "И еще как!" — ответил я. "Мой сын, которого ты подобрал, выходил и с риском для жизни прятал в своем доме, должен был этой ночью бежать на борту шхуны "Молодой Карл". Однако до меня дошли сведения, да и ты сейчас об этом говорил, что нас предали. И теперь у тебя времени хватит только на то, чтобы предупредить достопочтенного капитана и велеть ему не ждать моего сына, а поскорее сниматься с якоря, ибо этой ночью его должны арестовать за помощь в побеге политического преступника и еще за многие другие грешки".
Он сознательно закончил подготовленную заранее фразу такими словами, ибо, судя по внешности капитана "Молодого Карла", за ним, как предполагал метр Куртен, водилось немало темных дел.
Возможно, его предположения были верны, ибо моряк на какое-то время задумался.
— Иди за мной, — сказал он наконец Куртену.
Арендатор и не думал сопротивляться; капитан отвел его в свою каюту и запер дверь на два оборота ключа.
Несколько минут спустя сидевший в темной каюте Куртен — надо признать, весьма встревоженный тем, какой оборот принимали события, — услышал шум, доносившийся с палубы. Кто-то направлялся к каюте капитана.
Дверь распахнулась — капитан вошел первым, за ним следовал Жозеф Пико, последним вошел помощник капитана с фонарем в руках.
— Вот! — произнес хозяин "Молодого Карла". — Договоримся раз и навсегда. Попробуем разобраться в этом, как мне кажется, запутанном дела; если нам это не удастся, вас вышвырнут за борт! А для начала так попотчуют ремнями по спине, что самому черту станет тошно.
— Но, капитан, — заметил Куртен, — мне больше нечего вам добавить.
Пико вздрогнул, услышав голос арендатора; он еще не знал, что тот был на борту корабля.
Он шагнул вперед, чтобы убедиться, что перед ним находился его заклятый враг.
— Куртен! — воскликнул он. — Мэр Ла-Ложери! Все потеряно, капитан, если этот человек знает наш секрет!
— Кто же он такой? — спросил капитан.
— Предатель, шпион, негодяй!
— Черт возьми! — воскликнул капитан. — Не надо мне повторять сотню раз то, чему я и так бы поверил. У этого типа такой хитрый взгляд, что он не внушает мне доверия.
— Ах! — продолжал Жозеф Пико. — И вы не ошиблись! Во всем Реце вы не отыщете более отъявленного недоумка и обманщика, чем он!
— Что ты можешь на это ответить? — спросил капитан. — Ну, тысяча чертей, говори!
— Да ему нечего сказать, — продолжил Пико, — спорю, что он будет нем как рыба.
Куртен по-прежнему хранил молчание.
— Ну хорошо, — сказал капитан, — я вижу, что надо прибегнуть к более надежному средству, чтобы он разговорился!
И с этими словами хозяин "Молодого Карла" вытащил из-за пазухи маленький серебряный свисток на цепочке из того же металла и протяжно свистнул.
На сигнал капитана в каюту вбежали два матроса.
И тут на губах Куртена промелькнула дьявольская улыбка.
— Ну, что ж! — сказал он. — Вот этого как раз я ждал, чтобы с вами поговорить.
И, взяв за рукав капитана, он отвел его в угол каюты и что-то шепнул на ухо.
— Это правда, что ты мне сказал? — спросил хозяин "Молодого Карла".
— Черт возьми, — заметил Куртен, — в этом нетрудно убедиться.
— Ты прав, — сказал капитан.
И по его знаку помощник и два матроса набросились на Жозефа Пико, сорвали куртку и разорвали на нем рубаху.
Подойдя, капитан ударил Пико по плечу, и на его белой коже отчетливо проступили две буквы, которыми шуана заклеймили на каторге.
Захваченный врасплох, Пико даже не успел пикнуть от неожиданности; не сразу сообразив, что с ним произошло, он предпринимал нечеловеческие усилия, чтобы высвободиться из рук моряков, которые крепко держали его; однако ему было не по силам справиться с тремя сильными мужчинами, и ему оставалось только выкрикивать проклятия.
— Свяжите ему руки и ноги! — воскликнул капитан, убедившись по росписи на плече в запятнанном прошлом Пико. — Спустите его в трюм и надежно привяжите к двум бочкам.
Затем, повернувшись к вздохнувшему с облегчением Куртену, капитан сказал:
— Прошу прощения, мой достойный служитель законности, за то, что я спутал вас с подобным типом. Будьте уверены — и я отвечаю за свои слова, — что, если в ближайшие три года у вас сгорит сарай, то поджог совершит не он, а кто-нибудь другой.
Не теряя времени, капитан поднялся на мостик, и Куртен с радостью услышал, как он велел свистать всех наверх и отдал приказ поднять якорь.
Уверенный в том, что ему грозила опасность, моряк торопился поскорее оказаться как можно дальше от представителей закона и, извинившись перед мэром Ла-Ложери за то, что не налил ему на прощание стаканчик водки, приказал спустить метра Куртена в лодку: пусть себе высаживается на берег там, где ему заблагорассудится.
Метр Куртен изо всех сил налегал на весла, борясь с течением реки; в ту минуту, когда его лодка уткнулась в прибрежный песок, он смог увидеть, как "Молодой Карл" медленно поплыл под раскрывавшимися один за другим парусами.
И тогда Куртен спрятался под тем же береговым откосом, под которым заметил рыбака, и стал ждать.
Не прошло и четверти часа, как он увидел Мишеля, но, к своему удивлению, среди двух сопровождавших его он не заметил Берты.
Вместо нее рядом с молодым человеком находились Мари и Малыш Пьер.
Теперь он мог поздравить себя вдвойне за хитрость и за подарок судьбы в лице Жозефа Пико, что позволило ему так удачно обмануть капитана.
Пока Мишель, Мари и Малыш Пьер оставались на берегу, он ни на секунду не спускал с них глаз; когда же они втроем сели в лодку и отправились на поиски корабля, он, не отрываясь, следил за ними; наконец, когда они отправились обратно в Нант, он с такой осторожностью шел за тремя беглецами, что на протяжении всего пути никто из них так и не заметил слежки.
