Он прочитал и бросил обратно в камин уже несколько бумаг, как вдруг, сворачивая на колене одну из них с какими-то не представлявшими для него интереса случайными записями, неожиданно разглядел на обороте несколько строчек, написанных, к его удивлению, необыкновенно изящным и тонким почерком:

"Тотчас приходите, если испытываете какие-то трудности. Наш друг поручил мне передать Вам, что в нашем убежище есть комната, на которую Вы можете рассчитывать".

Записка была подписана: "М. де С."

По инициалам он тут же догадался, что записку написала Мари де Суде.

Метр Куртен бережно опустил ее в карман; его хитрый крестьянский ум в одно мгновение подсказал, что он сможет извлечь немалую выгоду из полученных сведений.

Спрятав записку, он продолжил поиски и по обнаруженным весьма крупным счетам сделал вывод, что владелец или арендатор дома вел бухгалтерию Малыша Пьера.

Вдруг послышались голоса и шаги в коридоре.

Куртен поднялся на ноги и подкрался к окну.

Через приоткрытую створку окна он увидел, что слуга провожал какого-то человека, державшего в руках пустой мешочек из-под денег. Прежде чем выйти, человек сложил его и сунул в карман.

До сих пор метр Куртен видел посетителя только со спины, но в ту минуту, когда тот прошел вперед, чтобы выйти через садовую калитку, арендатор узнал метра Лорио.

"А! — сказал про себя Куртен. — И этот здесь! Он принес им деньги! Прийти сюда и правда было совсем неплохой мыслью".

И Куртен устроился, как и раньше, у камина, ибо решил, что настало время его аудиенции.

В ту минуту, когда слуга приоткрыл дверь, он сделал вид, что полностью поглощен своей молитвой, и даже не пошевелился.

Подойдя к нему, слуга слегка притронулся к плечу и предложил последовать за ним. Однако Куртен сначала закончил свою молитву точно так же, как ее начал, перекрестившись, и бретонец набожно последовал его примеру.

Арендатора ввели в ту же комнату, в которой метр Паскаль принимал в первый вечер Мишеля; только теперь метр Паскаль был занят более серьезным делом, чем тогда. Он сидел за столом, заваленным бумагами, и Куртену показалось, что он распознал блеск монет под грудой вскрытых писем, нарочно разбросанных, чтобы спрятать золото.

От метра Паскаля не ускользнул взгляд арендатора; однако он не придал ему значения, подумав, что крестьяне всегда с любопытством рассматривают золотые или серебряные монеты; но ему вовсе не хотелось, чтобы неожиданный пришелец и дальше проявлял любопытство, и потому, сделав вид, что ищет какую-то бумагу в ящике, он приподнял свисавшую до пола зеленую саржу и прикрыл ею стол. Затем, обернувшись к посетителю, метр Паскаль нетерпеливо спросил:

— Что вам угодно?

— Я пришел с поручением, — ответил Куртен.

— От кого?

— От господина де ла Ложери.

— А! Вы служите у этого молодого человека?

— Я его арендатор и доверенное лицо.

— В таком случае говорите.

— Однако я, в свою очередь, не знаю, могу ли я довериться вам, — твердо ответил Куртен.

— Как?

— Господин де ла Ложери послал меня вовсе не к вам.

— А к кому же, любезнейший? — спросил метр Паскаль, нахмурившись.

— К особе, к которой вы должны меня проводить.

— Я не знаю, о ком вы говорите, — ответил метр Паскаль, не в силах скрыть досаду после непростительной оплошности, которую совершил, по его мнению, Мишель.

Увидев беспокойство на лице хозяина дома, Куртен понял, что поторопился, но теперь не мог сразу отступить, не вызвав при этом подозрений.

— Послушайте, — произнес Паскаль, — вы скажете мне то, что вам поручили передать? У меня нет времени с вами разговаривать.

— Бог мой, я даже не знаю, добрый господин, что мне делать, — сказал Куртен, — я так люблю хозяина, что готов ради него броситься в огонь; когда же он мне что-нибудь поручает, я стараюсь выполнить его распоряжение и заслужить его доверие, но переговорить я должен вовсе не с вами.

— Любезнейший, как вас зовут?

— Куртен, к вашим услугам.

— Из какого вы прихода?

— Из Ла-Ложери, конечно!

Метр Паскаль достал записную книжку и, полистав, окинул арендатора подозрительным взглядом.

— Вы мэр? — спросил он.

— Да, с тысяча восемьсот тридцатого года.

Заметив возрастающую холодность метра Паскаля, он добавил:

— Меня назначила мэром моя хозяйка, баронесса.

— Господин де ла Ложери просил передать что-то на словах особе, к которой вас послал?

— Да, у меня есть записка, но она не к ней.

— Я могу взглянуть?

— Конечно, в ней нет секрета, ибо она даже не запечатана.

И Куртен передал в руки метра Паскаля записку, врученную ему Мишелем для Берты, в которой Малыш Пьер просил ее прибыть в Нант.

— Как случилось, что эта записка все еще у вас? — спросил метр Паскаль. — Мне кажется, что она написана более суток назад.

— Всему свое время; по возвращении домой я тотчас передам записку в руки того, кому она адресована.

Не найдя имени Куртена в списке роялистов, метр Паскаль не спускал с него глаз, а Куртен решил снова прикинуться дурачком, как это ему уже однажды блестяще удалось с капитаном "Молодого Карла".

— Послушайте, милейший, — произнес Паскаль, — только я могу выслушать то, что вам поручено передать. Рассказывайте, если это вас устраивает, в противном случае возвращайтесь к своему хозяину и передайте, чтобы он сам сюда прибыл.

— Мой дорогой господин, я не могу этого сделать, — ответил Куртен, — мой хозяин приговорен к смертной казни, и мне вовсе не хочется, чтобы он появился в Нанте с риском для жизни, ибо ему лучше оставаться в наших краях. Я все скажу вам, а вы поступите по своему усмотрению; пусть мой хозяин выбранит меня, если я поступлю неправильно.

Такая простодушная преданность немного смягчила сердце метра Паскаля, который был явно встревожен первым ответом мэра Ла-Ложери.

— Говорите, любезнейший, а я уж постараюсь, чтобы ваш хозяин не бранился.

— Я все скажу. Господин Мишель поручил передать вам или скорее господину Малышу Пьеру — ведь так зовут господина, к которому он меня послал….

— Хорошо, — произнес с улыбкой метр Паскаль.

— Что он знает имя человека, отправившего корабль за несколько минут до того, как Малыш Пьер, мадемуазель Мари и он прибыли в условленное место.

— И кто же он?

— Некто по имени Жозеф Пико, работающий последнее время на конюшне в "Рассвете".

— Да, он действительно там работал и со вчерашнего утра исчез! — воскликнул метр Паскаль. — Продолжайте, милейший Куртен.

— Мой хозяин просил остерегаться этого Пико в городе и установить за ним слежку в Бокаже и на равнине. Это все.

— Хорошо, передайте господину де л а Ложери мою благодарность за ценные сведения. Они, смею вас заверить, попали по назначению.

— Большего я и не желаю, — ответил, вставая, Куртен.

Метр Паскаль попрощался с арендатором и проводил его до самого выхода на улицу, выказав тем самым такую любезную учтивость, какую он не проявил, как мог наблюдать Куртен, даже к самому метру Лорио.

Куртен был слишком хитер, чтобы его ввело в заблуждение такое с ним обращение, и он нисколько не удивился, когда, отойдя шагов на двадцать от дома метра Паскаля, услышал позади себя скрип открывшейся и тут же захлопнувшейся калитки. Ему не надо было оборачиваться, чтобы убедиться, что за ним шли следом, и он пошел вперед с видом человека, которому некуда спешить. Разинув рот, он останавливался у каждой витрины магазина и читал все вывески подряд, тщательно избегая всего, что могло подтвердить подозрения, которые возникли у метра Паскаля и которые он так и не смог до конца рассеять.

Такая прогулка была ему вовсе не в тягость, ибо прошедшее утро показалось ему особенно удачным и он уже представлял, что вот-вот сможет воспользоваться плодом упорных трудов.

В ту минуту, когда он подходил к гостинице "Колониальная", он увидел, как у ее входа метр Лорио разговаривал с каким-то незнакомцем.