Она рассказывала ему о прочитанных книгах, об истории и политике, а он жадно слушал и мотал на ус. Элизабет это льстило, ведь прежде мужчины видели в ней лишь хорошенькую мордашку и не воспринимали всерьез, а пансионские подруги предпочитали болтать о «женских» пустяках.

Несколько раз Элизабет навещала Паркеров, и в один из ее приездов Алекс принес из кабинета письмо.

«Сэр,

Настоящим извещаем вас, что два тюка хлопка получены в полной сохранности благодаря заботам нашего агентства и отправлены в Канаду по известному вам адресу.

Искренне ваш Леви Коффин».

— Это то, что я думаю? — Элизабет вопросительно посмотрела на друзей.

— Да, моя дорогая, — улыбнулась Мэйбл. — Кэнди и Квимбо благополучно добрались до Огайо и отправились в Канаду.

Слезы радости выступили у Элизабет на глазах. Какое счастье, что хоть кому-то удалось сбросить оковы рабства! Значит, все старания были не зря.

* * *

Той ночью Самсон как обычно забрался к ней на балкон. Он шагнул в комнату и нетерпеливо притянул Элизабет к себе. Она прильнула к нему, вдохнула его запах — и по телу разлилось приятное тепло. От сладкого предвкушения все сжалось внутри. Элизабет слегка отстранилась и, не отрывая взгляда от любимого лица, запрокинула голову, выпячивая губы для поцелуя.

Самсон склонился над ней, но прежде, чем его губы коснулись ее рта, с улицы донесся стук копыт и грохот колес. Элизабет вздрогнула и прислушалась.

— Кто это? — прошептала она.

По потолку пробежал желтый отсвет фонаря. Самсон выпустил ее из объятий, подошел к балконной двери и осторожно выглянул из-за опущенной занавески.

Судя по звукам, перед домом остановился экипаж. Самсон посторонился, давая Элизабет посмотреть вниз. На подъездной площадке стояла карета, запряженная парой лошадей. Над козлами висел фонарь, и в его свете Элизабет увидела, как открывается дверца, и из экипажа выходит мужчина в цилиндре и дорожной накидке.

Когда он решительно, по-хозяйски направился к дому, Элизабет бросило в жар.

— Джеймс!

Сердце бешено заколотилось, по телу пробежала дрожь. Элизабет в ужасе посмотрела на Самсона. Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул, не позволяя окончательно поддаться панике.

— Спокойно! — шепнул он. — Я уйду через балкон.

Он чмокнул ее в застывшие губы, и тихонько отворив стеклянную дверь, выскользнул наружу.

Элизабет осталась стоять как истукан, комкая кружево на вырезе пеньюара и чувствуя, как холод ледяными щупальцами прибирается под тонкую ткань. Джеймс вернулся! А она уже и думать о нем забыла. Ей почему-то стало казаться, что он уехал навсегда, и теперь она полновластная хозяйка «Персиковой долины». Но суровая реальность жестоко разбила ее мечты. И что дальше? Что скажет муж, когда узнает, какую кашу она заварила? А если он пронюхает об измене?

Эти мысли, омрачающие безоблачное счастье, Элизабет всегда откладывала на потом. И вот, это «потом» наступило, а она совершенно к нему не готова. И что теперь?

«Так! Соберись!» — приказала она себе и суетливо оглянулась по сторонам. Нужно убедиться, что в спальне не осталось улик. Пятен на простыне быть не должно: после того случая Элизабет держала под рукой полотенце.

Не обнаружив ничего подозрительного, она сбросила пеньюар, легла в постель и по уши закуталась в одеяло. Судя по доносившимся причитаниям, Джеймс разбудил Цезаря, и тот, надсадно кряхтя, стаскивал с крыши кареты чемодан.

Через несколько минут на лестнице раздались шаги, а потом вдруг кто-то попытался открыть дверь спальни. Сердце зашлось в бешеном ритме. Элизабет подскочила на кровати и замерла, вглядываясь в темноту.

В дверь глухо ударили, словно пытаясь выбить ее плечом.

— Кто там? — дрожащим голосом пролепетала Элизабет.

— Твой супруг, дорогая женушка, — ехидно ответили снаружи. — Будь любезна, открой дверь.

— Одну минуту, — пробормотала она.

Не найдя впотьмах домашних туфель, Элизабет побрела к двери босиком. Она шла как на Голгофу. Плечи словно придавило неподъемным крестом, и каждый шаг давался с таким усилием, будто ноги увязали в болоте.

Наконец она добралась до двери и негнущимися пальцами повернула в замочной скважине ключ.

— Смотрю, ты меня совсем не ждала. — Джеймс с усмешкой переступил порог. — Почему ты заперлась?

— Я… ну… тебя не было, и…

— Давай сюда ключ. — Муж требовательно протянул руку. — Я вернулся, и тебе больше незачем запирать дверь.

Элизабет с трудом сглотнула загустевшую слюну и отдала Джеймсу ключ. Тот сунул его в карман и вальяжно прошелся до середины комнаты. Он даже не переоделся с дороги, только снял накидку и шляпу.

Развернувшись на каблуках, Джеймс с легким прищуром посмотрел на Элизабет. Она, в свою очередь, уставилась на обросшее щетиной лицо, которое за прошедшие недели успела слегка подзабыть.

— Как прошла поездка? — с вымученной улыбкой спросила она.

Муж самодовольно приподнял бровь.

— Весьма плодотворно, — сообщил он. — Я вышвырнул половину бездельников во главе с твоим бестолковым дядюшкой и нанял нового управляющего. Хваткий малый, знает, как выколачивать прибыль.

«Такой же хваткий, как Браун?» — завертелось на языке, но Элизабет промолчала. Она еще не решила, выдавать ли Брауна мужу. Она собиралась подумать об этом «потом».

— Впрочем, — продолжил Джеймс, — я пришел не для того, чтобы говорить о делах.

Элизабет заметила масленый блеск в его глазах, и ее прошиб холодный пот.

— Я соскучился по моей маленькой славной женушке.

Джеймс шагнул к ней, и Элизабет невольно попятилась. Она бросила взгляд на окно, и ей показалось, будто за неплотно задернутой шторой шевельнулась тень. Господи! Самсон еще там, на балконе! Он не может спуститься, пока не уедет карета. А, судя по голосам и скрипу половиц, слуги все еще переносят багаж.

Муж неумолимо напирал на нее, подталкивая к постели. Элизабет отступила еще на шаг. Она уперлась в край кровати, и ей пришлось сесть на матрас.

— Я скучал по твоему умелому ротику, — похотливо осклабился Джеймс.

Шероховатый большой палец бесцеремонно обвел ее рот, оттягивая нижнюю губу. Подушечка была соленой: Джеймс даже не удосужился вымыть руки. Элизабет, мотнув головой, отвернулась.

— А ты скучала по мне, дорогая жена? — Джеймс погрузил руку в ее волосы. — Скучала?

Он притянул ее голову к себе, свободной рукой расстегивая штаны. Слабо, но отчетливо повеяло мочой и прокисшим запахом немытого тела. Элизабет сморщила нос. Она хотела отвернуться, но Джеймс не позволил ей этого сделать.

— Пусти меня! — Она попыталась оттолкнуть его от себя. — От тебя пахнет!

— И что с того? — глумливо поинтересовался Джеймс. — Жена обязана принимать мужа любым.

Он вывалил из ширинки полувялый член. Смрад усилился.

— Меня сейчас стошнит! — пробормотала Элизабет, всеми силами отодвигаясь от вонючего отростка, словно гигантская личинка белеющего в темноте.

Муж притянул ее к себе и мазнул влажной головкой по плотно сжатым губам.

Элизабет зажмурилась, скривилась, и ее всю передернуло от рвотного позыва. Лишь огромным усилием воли она сдержалась, чтобы не выплеснуть содержимое желудка на пол.

К счастью, Джеймс заметил это и отпустил ее.

— Ох уж эти изнеженные белые леди! — презрительно процедил он. — Стоит мужчине немного вспотеть, как они уже воротят нос.

Он схватил ее за плечи, развернул к себе задом и толкнул на постель. Лежа ничком, Элизабет ощутила, как на ней задирают подол. Она попыталась отползти, но муж стиснул ее бедра и приподнял их, притягивая к себе. Затем навалился сзади и грубо, насухую, вошел в нее, причиняя боль…

Джеймс с пыхтением утолял свою похоть, а Элизабет, кусая губы, судорожно комкала простыню. Слезы катились по щекам, пропитывая подушку. Хотелось умереть. Сдохнуть прямо сейчас, лишь бы не чувствовать себя бесправной вещью, игрушкой в его руках.

Вот и все! Вот и кончилась ее мнимая свобода. Муж вбивался в нее размашистыми рывками, утверждая свою власть над ее плотью, показывая, кто здесь истинный господин.