Наскоро перекусив, Элизабет оделась и села ждать Самсона. Они договорились, что он явится к девяти. Вечером она, как и обещала, дала ему карманные часы с треснутым стеклом, стащив их из кабинета мужа.

Когда служанка открыла дверь, и на пороге появился он — высокий, плечистый, с ослепительной улыбкой на лице — сердце ухнуло куда-то вниз. Элизабет вспомнила свой сон и покраснела. Сейчас Самсон возьмет ее на руки, прижмет к своей могучей груди… От этой мысли почему-то свело низ живота.

— Доброе утро! — сказала она, едва отважившись поднять на него глаза.

— Доброе утро, мэм.

— Ну что там? Браун взялся за ум? — Пытаясь побороть смущение, Элизабет решила перейти на деловой тон.

— Вроде бы так. — Самсон улыбнулся еще шире. — По крайней мере, на работу всех выгнал на час позже обычного.

— Проследи, чтобы сегодня вечером он выдал свинину. Если он этого не сделает — я вправлю ему мозги.

— Обязательно, мэм. Знаете, весь поселок гудит, о том, как… — Он на секунду замялся. — Простите… «Как ловко маленькая миссис утерла нос этому кровопийце».

С губ Элизабет сорвался смешок.

— Ладно, идем, — сказала она.

Самсон подошел поближе и склонился над креслом. Протянув руки, Элизабет обняла его за шею. Он привлек ее к себе, чтобы поднять, и когда она прижалась к его телу, ее бросило в жар. Самсон понес ее по лестнице, а Элизабет, опасаясь, что он заметит, как покраснело ее лицо, отвернулась, делая вид, что смотрит вперед.

Выйдя на улицу, он усадил ее на Снежинку и, взяв лошадь под уздцы, повел в сторону полей.

«Да что ж со мной такое! — с досадой думала Элизабет, покачиваясь в седле. — Почему я прихожу в такое смятение, стоит ему дотронуться до меня? Да еще и этот дурацкий сон…»

И пусть своими выходками Джеймс убил в ней все добрые чувства, это не значит, что она имеет право ему изменять. Даже невинное кокетство с другим мужчиной способно напрочь погубить репутацию замужней леди. Максимум, что ей дозволено — тайно вздыхать по вымышленному герою дамского романа, да и то так, чтобы никто не догадался.

Подъездная аллея закончилась, и теперь, докуда хватало глаз, белели хлопковые поля. Негры шеренгой шли по рядам, как гребень по волосам, оставляя за собой голые коричневые кусты. Дружный хор гортанных голосов выводил: «Кати свои воды, Иордан».

Самсон подвел Снежинку к краю поля, и Элизабет увидела Брауна. Тот, сидя на лошади, угрюмо наблюдал за работой, а его подручные бесцельно шатались вокруг. Никто не орал на негров, не понукал их, не размахивал над головами кнутом. Тем не менее, рабы слажено и споро продвигались вперед.

— Добрый день, — поздоровалась Элизабет.

Управляющий мрачно посмотрел на нее и буркнул что-то невразумительное в ответ.

— Как идут дела? — спросила она.

Билл Браун презрительно сплюнул под копыта Снежинки табачную жвачку.

— Это вы называете делами? — проворчал он. — Бьюсь об заклад — эти ленивые скоты не соберут и половины нормы.

— Разве? — Придержав шляпку, Элизабет окинула взглядом поля. — А мне кажется, без вашей брани им работается куда веселей.

— Ниггеры здесь не для того, чтобы веселиться. Они должны пахать на износ.

— Это — ниггеры моего мужа, и пока его нет — я решаю, как они будут пахать.

— Вот пускай мистер Фаулер и наводит порядок, — с недовольной миной процедил управляющий. — А мне за споры с полоумной бабой не платят.

«С полоумной бабой? Да как он смеет, грубиян!» — Но прежде, чем Элизабет успела раскрыть рот, вклинился Самсон.

— Мистер Браун, кажется вы забыли, что разговариваете с леди.

Он стоял перед лошадью Брауна, сжав кулаки. Управляющий вытаращил на него мутноватые глаза.

— Ты что-то вякнул, черножопый? Как ты смеешь влезать в разговор белых господ! Ну держись, я тебя сейчас проучу!

Он схватился за кнут. Самсон не шелохнулся, но весь напрягся как сжатая пружина.

— Мистер Браун, немедленно прекратите! — вмешалась Элизабет. — Вы переходите все границы. Если я услышу еще хоть одно оскорбление, или если вы ударите хоть одного негра, я тотчас же расскажу миссис Фаулер о ваших грешках, и напишу мужу. Вы что, хотите в тюрьму?

Браун замер, судорожно сжимая кнутовище в руке. Его рябая щека нервно дернулась, а губы искривил презрительный оскал. Самсон стоял, не двигаясь и не отступая назад, а управляющий буравил пристальным взглядом его лицо. Элизабет с бьющимся сердцем наблюдала за этим безмолвным противостоянием. Наконец, Браун перевел глаза на нее.

— Ладно, мэм, воля ваша, — процедил он, сворачивая кнут. — Пусть ваши ниггеры творят все, что им вздумается. Только потом не жалуйтесь, когда этот черномазый вас…

— Браун! — рявкнула Элизабет.

Управляющий вскинул руки.

— Молчу-молчу. Делайте, что хотите, мне плевать.

— Рада, что вы, наконец, это уяснили, — холодно произнесла она. — И не забудьте, сегодня вечером вы должны выдать неграм копченое мясо.

— Я помню, — злобно буркнул он.

— Хорошо. Я проверю. — Элизабет повернулась к Самсону. — Давай подойдем поближе, хочу посмотреть, как собирают хлопок.

Тот кивнул, взял Снежинку под уздцы и повел ее по борозде. Они приблизились к неграм. Элизабет увидела, как те выдергивают из хлопковых коробочек комки белой ваты и складывают их в огромные мешки-фартуки у себя на груди.

Заметив Элизабет, рабы с радостными возгласами столпились вокруг нее. Мужчины сняли шляпы, женщины поклонились. Лишь одна негритянка продолжала усердно собирать хлопок, делая вид, что не замечает ничего вокруг.

Это была Люси. Она хмурилась, а ее и без того толстые губы надулись еще сильней. Каким-то женским чутьем Элизабет догадалась, что рабыня обижена. На нее — за то, что «украла» ее мужчину, и на Самсона — за то, что прохлаждается с хозяйкой, пока Люси гнет спину от зари до зари.

«Она ревнует его ко мне, — подумала Элизабет, и ее охватило странное чувство неловкости и вины. — Что за чушь! Я же не собираюсь с ним…»

Взгляд упал на Самсона, который о чем-то беседовал с кучкой рабов. Солнце искрилось на его выпирающих скулах, белозубая улыбка то и дело озаряла лицо. Элизабет снова вспомнила сон и покраснела. Конечно же она не собирается делать с Самсоном ничего непристойного… Нет, это совершенно исключено! Но глупо отрицать, что он весьма недурен собой, хоть и негр.

— Сними меня с лошади, — попросила она, когда Самсон перехватил ее взгляд.

Он подошел к ней и взял ее на руки. Люси искоса зыркнула на них и продолжила дергать пух. Остальные многозначительно переглянулись.

— Куда вас отнести, мэм? — осведомился Самсон, не обращая внимания на реакцию своих собратьев.

— Вон туда. — Элизабет указала на границу между обобранными и нетронутыми растениями. — Хочу посмотреть поближе.

Он отнес ее на нужное место и поставил на землю. Опираясь на его руку, Элизабет наклонилась к хлопковому кусту. Из лопнувших коробочек выпирали комки пушистого белого волокна. Она потянулась к ним.

— Осторожней! — предупредил Самсон.

Но было уже слишком поздно: не прикрытые митенками пальцы оцарапались о сухую колючку.

— Ай! — Элизабет отдернула руку.

Взглянув на пальцы, она увидела, что поранилась до крови.

— Больно? — встревожено спросил Самсон.

— Ничего, — поморщилась она и растерянно оглянулась по сторонам, ища, чем бы вытереть кровь.

Самсон сорвал клочок хлопка и протянул ей.

— Держите.

— Спасибо. — Элизабет стиснула в ладони пушистый комок.

Рабы смотрели на нее со снисходительными усмешками. Разжав кулак, Элизабет взглянула на кровь, алеющую на белоснежном волокне.

— Как вы вообще умудряетесь собирать хлопок? — спросила она. — Он ведь жутко колючий.

— Приноровились, мэм, да и шкура загрубела, — пояснил один из рабов.

Он продемонстрировал ей заскорузлые ладони, покрытые болячками и коростой.

— Вам нужны перчатки, — решительно сказала Элизабет.

Негры лишь недоуменно переглянулись и вновь принялись за работу.