Но негритянка, вместо того, чтобы ответить, опрометью бросилась через мост и юркнула в камыши.

Элизабет недоуменно оглянулась на своего спутника.

— Ты ее знаешь? — спросила она.

— Знаю, мэм… — растерянно выдавил Самсон. — Это Рэйчел — служанка мисс Шарлоты.

— Жены мистера Чарльза? А ребенок?

— Его зовут Тоби. Он сын Рэйчел.

— Но что они делают здесь?

Самсон смущенно отвел глаза.

— Понятия не имею, мэм, — пробормотал он.

— Может, Паркеры купили ее? — предположила Элизабет, вспомнив, что имущество покойного Чарльза Бэйли ушло с молотка.

— Может быть, мэм, — без особой уверенности ответил Самсон.

Элизабет еще раз взглянула на берег. Камыши с шорохом трепетали на ветру, а негритянки с ребенком и след простыл.

— Хм, странно… — Пожав плечами, Элизабет поехала дальше.

Вскоре впереди показалась подъездная аллея, и за темными кедрами забелели колонны особняка. Миссис Паркер несказанно обрадовалась визиту. Она пригласила Элизабет на террасу, где им подали кофе с сандвичами и ореховым пирогом, а Самсону предложили пойти на кухню и тоже чего-нибудь перекусить.

— Ты сегодня без мужа? — спросила Мэйбл, помешивая серебряной ложечкой кофе.

— Да, — кивнула Элизабет. — Джеймс все время занят. Он или осматривает поля, или ездит по делам в Мейкон.

Она понятия не имела, какие у мужа в Мейконе дела, но подозревала, что их главная цель заключается в том, чтобы наклюкаться в салуне. Когда он возвращался домой, от него частенько разило спиртным.

— Скучаешь по нему? — Мэйбл лукаво склонила голову набок.

— Нет. — Элизабет откусила кусочек божественно вкусного пирога.

Мэйбл рассмеялась, демонстрируя жемчужный ряд безупречных зубов.

— И правильно, моя дорогая. Ах, я бы тоже хотела не скучать по Алексу, ведь его никогда не бывает дома! Но увы, каждый раз тоскую, как Пенелопа по Одиссею.

— Это здорово! Значит у вас счастливый брак, — заметила Элизабет.

Мэйбл грустно вздохнула.

— Только деток нам Господь не дает.

Элизабет пробормотала что-то невнятное, пользуясь тем, что рот занят пирогом. Уж чего-чего, а детей от Джеймса она точно не хотела, поэтому каждое утро принимала раздобытый Анной настой. Пойло было мерзким и горьким, но это неважно, лишь бы работало.

К счастью Мэйбл не стала развивать тему бездетности, и разговор свернул в более приятное русло. Элизабет поведала о своем прошлом. Об учебе в пансионе Линден Холл и о жизни в Трентоне в доме отца.

Мэйбл больше слушала, чем говорила. Из ее лаконичного рассказа Элизабет поняла, что новая подруга — дочь небогатого плантатора из Кентукки. Всю юность она провела в родительском доме, пока не вышла замуж за Алекса.

Разговор протекал легко и непринужденно. Хоть Мэйбл и не училась в престижных пансионах, она была начитана и умна, и держалась с очаровательным изяществом, но без капли жеманства. Элизабет радовалась, что нашла столь приятную собеседницу.

Когда речь зашла о рабах, она вдруг вспомнила странную встречу на берегу.

— Скажи, дорогая Мэйбл, — поинтересовалась она, — а нет ли среди твоих слуг негритянки с ребенком лет пяти? Она, должно быть, появилась недавно.

Мэйбл недоуменно наморщила лоб.

— Нет… — Она покачала головой. — У меня нет такой служанки. А почему ты спрашиваешь?

— У реки мы встретили женщину с ребенком, и мой слуга Самсон их узнал. Это оказалась негритянка с плантации, на которой он раньше жил.

— Так может, она и забрела с той плантации? — Мэйбл торопливо отпила кофе.

— Вряд ли. Та плантация далеко.

— Тогда не понимаю, — пробормотала Мэйбл, отводя взгляд.

— Может она беглая? — предположила Элизабет.

— Может быть. — Мэйбл пожала плечами.

Поняв, что собеседница не настроена развивать эту тему, Элизабет решила не настаивать. Они еще немного поболтали о разных пустяках, пока не пришла пора откланяться.

Попрощавшись с новой подругой, Элизабет вместе с Самсоном тронулась в обратный путь. Подъезжая к мосту, она невольно высматривала странную негритянку, но той нигде не было видно.

За рекой раскинулся сосновый бор. Тропинка вилась среди зарослей папоротника, и опавшие иглы шуршали под копытами лошадей. В нагретом воздухе витал сухой смолистый аромат. Солнце, проникая сквозь ажурные кроны, причудливо играло бликами и тенями на сочной траве.

Любуясь природой, Элизабет пустила Снежинку шагом и погрузилась в раздумья. Вдруг затрещали кусты, послышался собачий лай. Она вздрогнула и натянула поводья. На дорожке показались три всадника. В голову тотчас пришли слова мужа о беглых рабах, но когда незнакомцы приблизились, Элизабет увидела, что они белые.

Потертая одежда, косматые бороды и притороченные к седлам ружья придавали им лихой вид. Под копытами лошадей путалась гончая и две овчарки, похожие на волков. Они злобно залаяли на Самсона, но мужчины прикрикнули на них, и собаки умолкли.

Один из всадников преградил тропу, а двое других встало по сторонам. Сердце ушло в пятки. Неужели это бандиты?

Спиной Элизабет ощутила, что Самсон подъехал поближе и остановился чуть позади. Это придало ей немного уверенности, хотя, что он, безоружный, может противопоставить вооруженным головорезам?

— Приветствую, мэм. — Мужчина, перегородивший дорогу, приподнял шляпу. — Заблудились?

Его голос показался знакомым, и в следующий момент Элизабет узнала охотника за рабами, который тогда привез Квимбо в «Персиковую долину». Пирсон… кажется. От сердца слегка отлегло. Что ж, по крайней мере, это не грабители.

— Добрый день, джентльмены, — сказала она, мысленно чертыхнувшись от того, как жалко и испуганно прозвучал ее голос. — Я — миссис Фаулер. Мы с вами виделись, когда вы доставляли моему супругу беглых рабов… где-то с месяц назад.

Пирсон переглянулся со своими напарниками.

— Да, что-то такое припоминаю. — Он сплюнул на землю табачную жвачку и окинул Элизабет странным, неприятно липким взглядом. — И что же, мэм, вы здесь совсем одна?

Это прозвучало как-то зловеще. В горле пересохло, и Элизабет с трудом сглотнула слюну. Краем глаза она заметила, что Самсон подъехал еще ближе и встал сбоку, как бы прикрывая ее собой.

— Со мной мой конюх, — сказала она и, увидев, что негроловы снова переглянулись, торопливо добавила: — Мистер Фаулер и мистер Браун тоже где-то поблизости. Они погнались за оленем. Ума не приложу, почему их так долго нет. Вы случайно не видели их в лесу?

— Нет, мэм, не видели. — Пирсон прищурился, явно не слишком поверив ее словам. Пару секунд он переводил взгляд с нее на Самсона, затем протянул: — Зря вы позволяете ниггеру ездить на лошади. Ой зря!..

«А ваше-то какое собачье дело?» — подумала Элизабет, но вслух произнесла:

— Позвольте проехать, джентльмены, я тороплюсь.

Тронув поводья, она направила Снежинку прямо на лошадь Пирсона, стоящую поперек тропы. В последний момент тот нехотя, но все же посторонился. Когда неприятные личности остались позади, Элизабет уже было выдохнула с облегчением, но тут услышала в спину.

— Постойте, мэм!

Что еще? От досады она чуть не заскрежетала зубами, но когда повернула голову, на ее лице уже играла обворожительная улыбка.

— Вы бы поосторожнее, мэм, тут повсюду рыщут беглые ниггеры. Кстати, вы часом не видали черномазую бабу с сопляком лет пяти?

Элизабет вспомнила встречу на берегу, и мысли лихорадочно заметались в голове.

— Видела, — сказала она и боковым зрением уловила, как вздрогнул Самсон.

Пирсон осклабился, обнажая гнилые зубы.

— И где же, если не секрет?

— Там, где наша плантация граничит с землями Легри. Они бежали по кукурузному полю к апельсиновой роще. У женщины на голове был красный платок. Мой муж и мистер Браун хотели их догнать, но эти черномазые спрятались в кукурузе. К сожалению, с нами не было собак, поэтому мы их упустили.

Охотники за рабами переглянулись.

— Что ж, миссис Фаулер, спасибо, — пробормотал Пирсон. — Когда, вы говорите, это произошло?