Столь безупречный порядок и восхищал, и пугал одновременно. Сама Элизабет не могла похвастаться такой аккуратностью. Бросить книжку там, где читала, или оставить на столике чашку недопитого чая было для нее в порядке вещей. Конечно, миссис Фаулер не самолично вытирала пыль и надраивала полы, но так вышколить прислугу тоже надо уметь.

— В этом доме просто идеальная чистота! — совершенно искренне сказала Элизабет, когда они очутились в гостиной.

Свекровь издала высокомерный смешок.

— Идеальная? Ошибаешься, милочка. Разве можно добиться совершенства от этих глупых рабов?

— Но я не заметила ни соринки.

— Сейчас увидишь, — заверила ее свекровь и позвала: — Роза, Сара! Живо сюда!

За дверью раздался торопливый топот, и в гостиной показались рабыни. Роза была ниже ростом и более темнокожей, а Сара — чуть повыше и посветлей, но в целом девушки — в белых тюрбанах, синих платьях и крахмальных передниках — смотрелись как сестры-близнецы.

— Да, мисс Дороти, — пролепетала Сара, не поднимая глаз.

— Ну-ка, отодвиньте этот комод, — велела свекровь.

Она ткнула костлявым пальцем в массивную тумбу с кучей резных дверок и ящичков.

— Да, мэм.

Негритянки подошли к комоду. Элизабет подумала, что они будут его толкать, но рабыни присели, подхватили его снизу и, с огромным усилием оторвав от пола, перенесли вбок.

«Боятся поцарапать паркет, — догадалась Элизабет. — Но ведь он такой тяжеленный!»

— Погляди-ка, дорогуша. — Миссис Фаулер с торжествующим видом указала на то место, откуда убрали комод. — Полюбуйся, какая грязь!

Элизабет взглянула на прямоугольник, который блестел чуть тусклее, чем остальной паркет.

— Хм… Может и есть немного пыли, но разве это грязь?

Свекровь трагично закатила глаза.

— «Разве это грязь?» — с надрывом в голосе передразнила она. — «Разве это грязь?» Боже, дай мне терпения! Да, милочка! Это грязь! Самая настоящая грязь!

Она повернулась к рабыням и ткнула в них обличающим перстом.

— Отвечайте, мерзавки, вы почему не вымыли пол?

Негритянки молчали, виновато понурив головы.

— Говорите, ленивые дуры!

— Мы мыли, миссис Дороти, — еле слышно пролепетала Роза.

— Что? Мыли? — свекровь подлетела к ней, схватила за локоть и подтащила к пятну. — А это что? А? Я спрашиваю, что это? Откуда здесь столько грязи, если вы, как утверждаете, мыли?

Роза не отвечала, ее губы дрожали, на глазах заблестели слезы. Элизабет не выдержала:

— Миссис Фаулер, наверняка они тут мыли, ведь пыли-то почти нет.

— «Почти», — скривилась свекровь. — Да они явно целую неделю не заглядывали под комод!

— А зачем мыть под ним каждый день? Там же не видно.

Тонкие брови миссис Фаулер полезли на лоб.

— Дорогуша, у нас на Юге не принято жить как свиньи в хлеву. — Ее голос звенел от негодования. — Мы — люди высокой культуры, и ценим чистоту. Как внешнюю, так и внутреннюю. И если грязи «не видно», то это не значит, что ее нет. Какая же из тебя леди, если под шкафами у тебя пыль? Эта грязь — она не только на полу, она — на твоей совести!

Каждое слово карающим мечом обрушивалось на Элизабет. Наверное, от стыда ей следовало бы провалиться под землю, но ее разобрал смех. Сколько пафоса и драмы из-за такой ерунды! Теперь понятно, зачем миссис Фаулер так рано встает. Нужна уйма времени, чтобы заниматься такой бессмысленной чепухой.

Элизабет поджала губы и опустила глаза, чтобы не выдать приступ веселья. Вот только жалко бедных рабынь, вынужденных исполнять прихоти взбалмошной старухи.

Нужно как-то задобрить свекровь, чтобы она перестала на них орать! Элизабет изобразила на лице глубочайшее раскаяние и скорбным голосом произнесла:

— Простите, мэм, я очень глупа, и несу полный вздор. Как бы мне хотелось стать такой прекрасной хозяйкой, как вы! Но, боюсь, мне никогда этого не достичь!

Брови миссис Фаулер вернулись на место, а взгляд немного смягчился.

— Ну что ты, милочка, всему можно научиться. Было бы желание…

— …и превосходный учитель, — подхватила Элизабет, веселясь от того, как легко старуха купилась на лесть. — Вы не покажете мне цветник? Я мельком видела его вчера на прогулке, но так и не успела как следует рассмотреть.

— Хорошо, идем. — Свекровь милостиво кивнула и повернулась к застывшим в страхе рабыням. — А вы, негодницы, чтобы все вымыли к моему возвращению. Тут все должно сверкать! Загляну под каждый шкаф. Найду хоть пылинку — вам не поздоровится!

— Да, мэм, — пролепетали негритянки, за все время так и не поднявшие глаз.

Миссис Фаулер величаво выплыла из гостиной. Элизабет ничего не оставалось, как последовать за ней.

Когда они вышли из дома, к ним торопливо направился Билл Браун.

— Миссис Фаулер, — позвал он.

— Что случилось? — проворчала свекровь.

— Ну, это… — Управляющий замялся, теребя в руках потертую шляпу. — Фанни… того… померла. Прикажете ее так закопать, или разрешите ниггерам ее похоронить?

Фанни? Женщина, истекающая кровью после выкидыша, которую Джеймс погнал на работу! Элизабет застыла в ошеломлении, а миссис Фаулер недоуменно наморщила лоб.

— Фанни? Кто это? — лениво обмахиваясь веером, спросила она. — Кто-то из прислуги?

— Нет, мэм, она работала на плантации.

— Так почему вы пристаете с этим ко мне? Спросите у моего сына. Полевые рабы — это его забота.

— Но мистер Фаулер уехал. — Браун поскреб всклокоченный затылок.

— Ну так дождитесь его! — Свекровь хотела было продолжить свой путь, но спохватилась: — Кстати, у меня для вас поручение.

— Слушаю, мэм. — Надзиратель подобострастно осклабился.

— Эти две дуры — Роза и Сара — плохо вымыли пол. Разберитесь с этим.

— Будет сделано, мэм, — отчеканил Браун.

Элизабет толком не поняла, чего именно хотела от него свекровь. Она была все еще оглушена страшной вестью. «Господи, бедная женщина! Ну почему я не настояла на том, чтобы к ней позвали врача?»

— Идем, милочка. — Миссис Фаулер взяла ее под руку и увлекла за собой.

Следующие часа полтора свекровь водила ее по саду, с гордостью показывая роскошные клумбы и покрикивая на негров-садовников, неосмотрительно попадавшихся ей на пути.

Цветник действительно поражал воображение. Чайные, белые и красные розы пестрели на фоне бархатной зеленой травы. Кусты желтого жасмина как расплавленное золото сверкали на солнце. Кремовые цветы виргинской магнолии красовались в оправе из глянцевитой листвы. В воздухе витал такой дурманящий аромат, что кружилась голова.

Прогуливаясь среди этого великолепия, Элизабет притворялась, что слушает хвастливую болтовню миссис Фаулер, но перед глазами стояла грязная лачуга и измученное черное лицо. И вот в сладком нектаре стали чудиться нотки тлена. Красные розы показались пятнами крови, а гул вьющихся вокруг шмелей и пчел до боли напомнил одуряющее жужжание мух.

Чувство бессильной вины жгло изнутри. Надо было настоять, чтобы к Фанни пригласили врача! Но теперь уже ничего не изменить.

Когда Элизабет и миссис Фаулер возвращались в дом, до ушей вдруг долетел женский вскрик.

Элизабет вздрогнула и повернулась к свекрови.

— Что это? — испугано спросила она.

Та и бровью не повела.

— Не обращай внимания, дорогуша. Эти идиотки не умеют держать себя в руках.

— Какие идиотки? Что вы имеете в виду?

Вскрик повторился, и Элизабет, охваченная тревогой, устремилась вперед.

— Стой! Куда ты? Не стоит принимать все так близко к сердцу! — летело ей в спину, но Элизабет припустила еще сильней.

Возле дома ей открылась картина происходящего. На подъездной площадке стояли Роза, Сара и Билл Браун. У Розы были по локти засучены рукава, и она протягивала к управляющему руки ладонями вверх, а тот поигрывал перед ней кнутом.

— Что здесь происхо…

Кончик кнута просвистел в воздухе и ударил негритянку по рукам. Та дернулась, пронзительно взвизгнув.

— Что вы делаете! — возмущенно завопила Элизабет.