— Почему? — обеспокоенно спросила Коко, сев ближе.

— Я вспоминаю того, кого не нужно вспоминать.

— Кого?

— Его.

Коко понимающе погладила меня по коленке.

— Ты даже имени его произносишь. Почему?

— Я не хочу вызвать этого черта.

Коко тихо рассмеялась.

— Это смешно.

— Нет, — с жаром прошептала я, наблюдая за мистером Виастикосом, который настороженно смотрел на выход. — стоит мне произнести его имя, как он тут же появится здесь.

— Ты реально в это веришь?

— Да, — буркнула я. — Хоть он и учится в Окфорде, что на другом полушарии, я все равно переживаю, что он может появится здесь, стоит мне только произнести это имя.

Коко не нашлась с ответом, но он не особо был сейчас важен, потому что мистер Виастикос приостановил лекцию, так как к нему подошел какой-то мужчина зрелого возраста и сообщил ему о чем-то. Черные усы преподавателя подрагивали, кустистые брови неумолимо соединялись в одну сплошную линию, маленькие карие глазки бегали по помещению, останавливаясь на каждом из нас. Неожиданно для всех мистер Виастикос побледнел и оперся на стол, из-за чего мужчине пришлось подхватить его и помочь сесть на стул. Мы все насторожились. Что-то случилось?

С передних рядов послышалось: «Кто-то умер», и мое сердце от ужаса пропустило удар. Боже, надеюсь, что Сара неправильно поняла этот разговор и все живы. Наш преподаватель быстро собрал вещи и покинул аудиторию.

— Дорогие студенты, — обратился мужчина к нам, — пара заканчивается сегодня раньше, чем обычно. Мы приносим свои извинения.

— Они думают, что мы сожалеем об этом, — пустила смешок Коко.

Мне было не до смеха. Да, я не любила Виастикоса, но он живой человек, и я надеюсь, что у него все в порядке и его родственники все в добром здравии. Взяв маленькую заколку, я убрала несколько передних прядей волос назад и скрепила их там, а затем взяла сумку, запихнула туда вещи и пошла следом за Коко. Оказавшись в коридоре, мы столкнулись с потоком студентов, лица которых нам вообще были не знакомы; их одежда отличалась ноткой деловитости, движения — четкостью, выражение лица — сухостью, речь — официальностью.

— Сколько времени потребуется для изучения этого дела? — спросил один парень другого.

— Не знаю, но слушание перенесено на месяц, — ответил второй.

Коко схватила меня за руку и притянула к себе, мимо нас пробежала толпа студентов с кожаными сумками и криками «расходитесь».

— Что за вакханалия? — испуганно спросила Коко.

— Понятия не имею, — задумчиво ответила я, пытаясь понять, что здесь происходит, — но предлагаю сматывать отсюда. До практического занятия почти три часа.

Коко утвердительно кивнула, и мы начали пробираться сквозь толпу людей, говорящих о каких-то судебных делах. Я выдохнула, увидев дверь, ведущую во двор, поспешила вперед и наткнулась на какого-то парня, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Заметив меня, он протянул ко мне руку и коснулся ладони.

— Хей, Валери, — улыбнулся он, и я, в замешательстве призадумавшись, вспомнила, что это Брендон, дружбан Гарри, учится на юридическом, — привет.

— Привет, — улыбнулась я.

Коко встала рядом, и ее лицо озарилось.

— Брендон!

Они обнялись, я же в который раз удивилась своей подруге, которая реально знала всех в округе. К ней смело обращались все в нашем общежитии, чтобы узнать что-то о человеке, которого они могли случайно увидеть где-то в нашем кампусе.

— Как дела? — спросил он, поглядывая на нас.

— Замечательно, ты как? — Коко обвела руками помещение и скорчила лицо.

— Ну такое, — ответил он.

— Конечно, все же люди, у которых «ну такое», улыбаются в тридцать два зуба, — хмыкнула я.

Брендон рассмеялся.

— Ну вообще-то у меня еще не вылезли зубы мудрости, так что формально двадцать восемь.

— Я бы на твоем месте радовалась бы. Восьмерки те еще суетологи.

Брендон захохотал пуще прежнего, Коко присоединилась к нему, и я улыбнулась. Их смех был заразительным.

— Вы, стоматологи, люди с отдельной планеты.

— О да, сказал человек, который учится на юриста, — закатила глаза я.

— Поправочка: я не просто юрист, я — адвокат.

— Прости, но вы все для меня на одно лицо.

— М-м-м-м, попахивает расизмом относительно профессий.

Я толкнула его в плечо.

— Хей…

Он поспешил приобнять за плечи и успокоить:

— Не переживай, это всего лишь шутка.

Я облегченно улыбнулась. Уж что, но я не хотела задевать чьи-то чувства. Достаточно того, что меня саму неоднократно обижали за то, что я хотела лечить людей, а не делать то, что хотят другие.

— Что здесь происходит? — спросила Коко.

— Вы еще не знаете?

Удивление ярко читалось на его лице; мы отрицательно покачали головой.

— Корпус, где проходила большая часть наших занятий, сейчас на реконструкции, из-за чего нас разбросали в разные здания. Вот адвокаты и прокуроры попали к вам.

— То есть вы теперь будете здесь постоянно? — промычала я, не совсем обрадовавшись этому. Нас и так хватало, а тут еще народу прибавилось.

— Часть аудиторий будет передана юрфаку, ваши соединят, — словно прочитав мои мысли, добавил Брендон. — Два предмета в одном зале.

— Что?! — хором воскликнули мы.

— Ну, — Брендон почесал голову, — мы не виноваты.

Так, ладно, главное — сохранять спокойствие. Я почувствовала на своей спине чью-то руку, затем услышала знакомый голос:

— Привет.

Я повернула голову и увидела улыбающегося Виктора, который сегодня выглядел обалденно: синие брюки, белая рубашка с открытым воротом, обнажавшим кусочек загорелой кожи с порослью, его челка была приподнятая вверх, отчего он казался выше, а лицо открытым и волевым.

— Привет, — выдохнула я, испытывая смущение и радость одновременно.

То, как лежала его рука на моей талии, было так интимно, что мне захотелось спрятаться от всех вместе с ним. Его мягкая улыбка покорила меня, и я прислонилась к нему. Все так быстро завертелось, что я даже не успела осознать, что со мной сам Виктор Коулман, что теперь он подкатывает ко мне в открытую, что зовет на свидания и оставляет мне милые записки с конфетами в аудиториях, в которых у него пары были раньше, чем у меня.

Виктор наклонился ко мне и мягко поцеловал в губы, отчего я вновь зарделась румянцем, а затем поздоровался со всеми. Мартин стоял рядом и улыбался.

— Этот немощный просто плывет с тебя, — усмехнулся он. — Вот, преследует.

Виктор шикнул его, и Брендон расплылся в широкой улыбке.

— Поздравляю тебя, — прошептал он, хотя лицо его не совсем выражало радость, а затем обратился к Коко: — Ну а ты когда решишь вопрос с Тибо?

Бог мой! Я впервые увидела, как Коко засмущалась и отвела глаза, скрывая от нас эмоции.

— Ваши чувства не видит разве только слепой, — просто продолжил он.

— Какие чувства? — встрял Мартин, пряча сигарету за ухом.

Коко занервничала, но Брендон не оплошал:

— Я говорю про чувства Виктора и Валери.

— А, — Мартин подмигнул мне, — я устал подтирать слюни Виктора по вечерам. Ей Богу, девушки стонут под дверями его имя, а он только и думает о Валери.

Нога Виктора пришлась по заднице Мартина точно в цель, отчего последний взвизгнул и подпрыгнул.

— Я тебя закопаю, если ты скажешь хоть еще одно слово, — сузил глаза Виктор.

— Расслабься, — негромко сказала я и успокаивающе провела рукой по его волосам, следом поцеловав в губы.

Они были такими красивыми, что мне было сложно отвести от них взгляд: хотелось целовать их и целовать. Я посмотрела в его теплые глаза цвета кофе и увидела в них нежность вперемешку с восторгом — они сияли. Мы встречались с Виктором уже две недели, но они пролетели так, словно прошло только два дня. Я не понимала, как такое вообще возможно. Я столько лет была одна, избегала отношений, утопая в воспоминаниях и переживаниях, а здесь все закрутилось в один момент. Поразительно. Виктор положил руку мне на бедро и сжал его, отчего я привстала на носочки и прижалась к нему, спрятав в его плече свое пылающее лицо.