Определенно кто-то влиятельный обратил внимание на это здание, потому что помещения были отремонтированы и отделаны в современном стиле, а также оснащены крутой техникой и качественной мебелью. Здесь даже имелась кухня. Я подошла к барной стойке, которая стояла неподалеку от нее, и чуть приоткрыла дверцу, борясь с назойливым голос в моей голове, твердившим, что мне стоит немедленно покинуть здание ради своей собственной безопасности. Проигнорировав его, я полностью открыла дверцу, отмечая разнообразие алкоголя, от которого бар буквально ломился, взяла бутылку виски и присмотрелась к этикетке, где были написаны условия хранения и срок годности. Ничего не смысля в алкоголе, я положила бутылку обратно, встала и пошла дальше, как вдруг заметила коридор, темный, жутковатый, без единой лампочки. Ну и как же по-другому? Мне стало интересно, что там. Страх смешался с любопытством, побуждая меня двинуться дальше, узнать, что там, и я, собственно, сделала это. Включив свой фонарик, я пошла вглубь коридора, шарахаясь каждой тени и любых скрипов, которых было до ужаса много. Через несколько минут, а может и десятков минут, я поняла, что потерялась: везде был кромешный мрак, и мой фонарь, дышавший на ладан, уже давал сбой из-за разряженной батарейки, что навело меня на одну прекрасную мысль — я умру здесь, и никто об этом не узнает. Серьезно. Это были мои первые мысли.

После этого я подумала о том, что являюсь полной идиоткой, которая рискнула собственной жизнью из-за гребанного любопытства. Когда я смотрела фильмы ужасов вместе с Темплом, а точнее за его спиной, прикрывая уши и глаза, то всегда просила героиню, которая решала зайти в какое-нибудь заброшенное здание, туда не идти. В тот день я была той самой тупой героиней, считающей, что у нее девять жизней. Увидев перед собой дверь, я решилась подойти к ней и дернуть за ручку, открыв для себя комнату, отделанную плиткой, успевшей где-то сломаться, где-то покрыться плесенью, а где-то блестеть полосами крови в свете моего фонаря. Ужас накрыл меня с головой, и на несколько минут я застыла, совершенно отказываясь верить в то, что это кровь, но кресло с порванными ремнями, переноска с многочисленными инструментами, которые также валялись на полу, заставили меня усомниться. Я уже хотела закрыть дверь, когда услышала тихий голос за спиной, прямо возле уха:

— Бу.

Нужно было видеть, как я подпрыгнула, ударилась головой об дверь, заорала, уронила фонарь, сломав его, ввалилась в комнату и упала на пол, сшибая переноску с инструментами, которые оказались рядом со мной, перед этим громко звеня и пугая еще больше. Сердце упало в пятки, затем оказалось в горле, и я уже успела попрощаться с жизнью, когда произнесла:

— Я не боюсь тебя!

Это было сказано скорее для себя, чем для того, кто тогда, как мне показалось, посягал на мою жизнь. Эти слова придавали мне храбрости.

— А следовало бы, — раздался рядом бархатистый голос, вызвав у меня смешанные чувства.

Тогда я подумала: «Ну вот, вляпалась ты в очередное дерьмо, из которого больше нет выхода. Доигралась. Главное, чтобы ты страдала не долго». Рука неизвестного человека коснулась моего плеча, и я вновь закричала, отбиваясь изо всех сил, но хватка была мертвой. Кто-то резко поставил меня на ноги, а затем подергал фонариком перед лицом, отчего я зажмурилась и выставила вперед ладони, пытаясь спрятаться от яркого света. Раздался рокочущий смех, достаточно знакомый мне по посиделкам моего брата с его друзьями, по хоккейным играм, по велосипедным гонкам, по рождественский сборам. Страх отступил, освобождая место для восхищения, упоения и ликования. Неужели это был он?

Привыкнув к свету, я вновь взглянула на человека, убравшего фонарик чуть в сторону, и перед мной предстало лицо знакомого человека, чей цепкий взгляд блуждал по мне, чьи губы расплылись в проникновенной улыбке.

— Джейми, — облегченно выдохнула я.

Он наклонил голову в сторону, как только услышал свое имя из моих уст, и спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Я не сразу ответила, думая, как бы сказать помягче, что просто ворвалась в это здание, не зная ничего о нем… Хотя стойте, а он что здесь делал?

— У меня к тебе ровно такой же вопрос, — выпрямилась я.

Он изучающе смотрел на меня, затем подошел достаточно близко, чтобы наши губы оказались в нескольких сантиметрах друг от друга и поднял руку, кладя ее мне на голову. Я нахмурилась, не понимая, что он делает, как Джейми потянул меня к себе, отчего в моей голове роем вспыхнули разного рода мысли: он хочет поцеловать меня? Зачем он сокращает расстояние между нами? От меня вкусно пахнет? Я ведь сегодня утром мыла голову? Я уже успела закрыть глаза в предвкушении чего-то невероятно захватывающего, когда услышала:

— Ну вот и все.

Я быстро открыла веки, смотря на Джейми, в руке которого лежала маленькая белая личинка какой-то гусеницы, и заорала так, как никогда еще в своей жизни не кричала, а затем выбежала из комнаты, совершенно не разбирая дороги. Через несколько минут я врезалась в какую-то стену и распласталась на полу, ощущая, как пульсирует мой лоб. Ей Богу, я видела звездочки в потолке. Рядом раздались спокойные тяжелые шаги, а после нам мной навис Джейми, вновь светя фонариком мне прямо в глаза. Я думала, что он сейчас начнет смеяться и глумиться над моей глупостью, но Джейми опустился рядом на колени, осмотрел мой лоб и, видимо, убедившись, что состояние некритичное, встал. Мне показалось, что он сейчас уйдет, но вместо этого почувствовала на себе его руки, а затем полет вверх — Джейми нес меня по коридору, держа во рту фонарик. Я хотела слезть с него, чувствуя, как щеки заливаются краской стыда, но Джейми сжал меня крепче и подмигнул.

У меня перехватило дыхание. Только тогда я поняла, что нахожусь на руках человека, о котором мечтала уже третий год, которого видела в своих снах, за которым украдкой наблюдала в окно своего собственного дома, когда он приходил к нам в гости и засиживался с Темплом в гостиной. Помню, как пряталась в шкафу своего брата, лишь бы только иметь возможность слушать текучий голос своего любимого, его звучный, раскатистый смех, как подсматривала в щелку, надеясь увидеть хотя бы на мгновение это прекрасное лицо, а затем представлять его в своих грезах перед сном. Я прислонилась к его груди, закрыла глаза и от радости так перевозбудилась, что отключилась через несколько мгновений. Ну мне так показалось. Только потом, в тот же вечер, я узнала в больнице, в палате которой очнулась, что у меня сотрясение мозга.

Сейчас я принципе ощущала себя так же: у меня пульсировал лоб, болел затылок, в голове крутился Джейми, а состояние было такое, будто меня ударили кувалдой. Да, умеет этот паразит испортить вечер. Вот на кой хрен ему нужно было говорить все это Виктору? В жизни не поверю, что Джейми переживает за меня. Он знал, где я учусь, и за все это время ни разу не пришел ко мне, не сказал, что поступил в тот же университет, что и я, что живет в паре километров от меня… Ух, как же я негодую!

Виктор шел рядом, злой, насупившийся и задумчивый. Я понимала его состояние. Если бы ко мне подошла подруга Виктора и начала говорить все, что Джейми успел вывалить на моего парня, я бы долго не разбиралась, сразу дав этой девчонке в нос, чтобы она знала свое место. Мы два взрослых человека, способных справиться со своими проблемами сами, а он лезет туда, куда ему вообще вход воспрещен! Как он вообще посмел подумать, что может так делать?!

Понимая, что ситуацию срочно надо исправлять, я взяла Виктора за руку и остановила его посреди улицы, недолго наблюдая за закатом, окрасившим небо в розовые, красные и фиолетовые тона.

— Я думаю, нам нужно поговорить, — негромко сказала я, надеясь, что Виктор будет рад мирным переговорам. Мне не хотелось ссориться с ним.

Виктор отвел взгляд, когда я посмотрела в его глаза, а затем громко выдохнул и притянул меня к себе, обнимая так сильно, словно боялся, что я куда-то пропаду.

— Я не виню тебя за то, что сказал этот урод, за его поведение. Я понимаю, что ты никак не замешена в этом, понимаю, что ты в таком же замешательстве, что и я. Надеюсь, ты в порядке и все еще хочешь провести этот вечер со мной.