От неожиданности я даже подпрыгнула.

— Любуюсь, — через несколько минут ответила я.

Харви усмехнулся.

— Тогда ты ошиблась адресом. Аполлон сидит справа.

Я хохотнула, привлекая тем самым внимание Джейми, что держал меня за руку, на безымянном пальце которой блестело кольцо с большим бриллиантом. С ним мистер Кроуфорд делал предложение матери Джейми двадцать шесть лет назад, а недавно с этим делом пришли ко мне. И я до сих пор не могла поверить, что это правда.

Стоит ли упомянуть, что Темпл сделал в тот день предложение Билл, и она согласилась? Эти двое не могли оторваться друг от друга и постоянно признавались в любви, то и дело обсуждая торжество, кого они пригласят, где оно будет проходить и т. д… Я и Джейми думали, что это мы торопим события, когда договорились с ним, что поженимся ну где-то через пару лет, а тут Темпл и Билл планировали свою свадьбу на январь следующего года, до которого осталось ровно двенадцать месяцев.

— Ты чего такой кислый, Харви? — поинтересовался Джейми. — Что с тобой случилось?

Харви печально улыбнулся и мотнул головой.

— Ты можешь довериться нам, — искренне сказала я, обхватив его ладонь.

Харви благодарно кивнул и сказал:

— Я ценю это, но сегодня пока еще не готов говорить.

— Но ты же знаешь, что мы всегда рядом? — нахмурился Джейми. — Когда почувствуешь, что хочешь говорить или просто покричать, просто скажи мне об этом — я приеду.

Он ударил Харви по плечу, и тот сделал в ответ то же действие, после которого они обнялись и что-то прошептали друг другу на ухо. Решив не лезть не в свое дело, я повернулась к двери, которая в этот момент открывалась, и из-за нее показался врач, беседовавший с Рафаэлем. Альваро и Зейн тут же вскочили на ноги, готовые устроит допрос доктору, но тот обескураживающе широко улыбнулся и сказал первым:

— Все его показатели в норме, ребра и нога успешно восстанавливаются, до полного выздоровления ему нужно будет подождать еще несколько месяцев, поэтому никаких физических нагрузок кроме тех, о которых я вам сообщу чуть позже, и поменьше стресса. Было бы хорошо, если бы период восстановления прошел в том месте, где он чувствовал бы себя эмоционально стабильным, ну или радостным, — врач подмигнул Рафаэлю, который упрашивал его разрешить ему хотя бы заниматься бегом. — Нет, полный покой, Рафаэль, а не то я тебя не выпишу из больницы и будешь учиться играть шахматы с нашим стариком Эди, — я прикрыла рот, сдерживая смех, и заметила, что остальные тоже еле сдерживаются. — Побольше белка в питании, меньше быстрых углевод в форме сладостей и прочей гадости. И никакого Макдональдса! — Рафаэль поморщился при этом слове. Он ненавидел это место с самого детства, говоря о том, что вкус мяса в этом заведении для него ужасен. — А то все пациенты набрасываются на меня с этим фаст-фудом…, - буркнул врач и ушел. — Ужас!

Мы все посмотрели ему вслед, а затем прошли в палату Рафаэля, обмениваясь с ним теплыми объятиями и гостинцами, которые привезли для того, чтобы скрасить его грустные денечки. Как только мы расселись, Рафаэль тут же начал расспрашивать всех о событиях, произошедших недавно, и парни принялись вновь рассказывать обо всем. Рафаэль жадно глотал каждое слово, поворачивался ко всем, кто перехватывал нить разговора, задавал миллион сопутствующих вопросов, поражаясь тому, из какой же задницы им удалось выйти. Взглянув на своего брата, он позвал его и крепко обнял Альваро, благодаря за помощь и за то, что он выбрал их.

— Я знал, что ты не тако, каким хотел казаться, — улыбнулся Рафаэль, который не отличался проявлением сентиментальности на публике и все же в этот раз не сдержался. — Я рад, что ты цел и сейчас рядом с нами.

Сказав это, Рафаэль поцеловал его в шею и получил ответный поцелуй и крепкие объятия. Эти братья любили друг друга, несмотря на ненависть, которая когда-то стояла между ними. Большие ореховые глаза Рафаэля блеснули в свете лампы, и я на миг уставилась, завороженная их красотой.

— Но как там оказались люди Гвидиче? — вдруг спросил он, потирая отросшую щетину на лице. Глаза Рафаэля сузились, выдавая его подозрение, голос стал ниже на несколько октав и приобрел некоторую опасность. — Он никогда не делает ничего просто так. Кто и что ему обещал?

Мы все застыли, хотя еще даже дома понимали, что этот вопрос будет обязательно задан, однако каждый из нас хотел поверить надежде, что этого не будет. Джейми переглянулся с Эйденом, встав около него и незаметно положив руку на спину, как бы поддерживая своего друга, а Зейн подошел к Рафаэлю.

— Давай мы не будем сейчас обсуждать это? — предложил он. — Ты пока еще слаб, и такие разговоры могут негативно повлиять на тебя.

— Но я не могу быть в неведении, — ответил Рафаэль, смотря на Зейна. — Тем более это по моей вине кто-то из нас пообещал этому уроду выполнить его ответную просьбу! Он самый настоящий cabron (сукин сын)!

Сказав это, Рафаэль со всей силы ударил по стене, и Зейн тут же произнес:

— Прекрати себя так вести. Ты можешь причинить себе вред.

— Мне не станет хуже, чем сейчас, — огрызнулся Рафаэль, после чего выдохнул и взял Зейна за руку. — Извини, пожалуйста, я не должен был так говорить с тобой.

Зейн кивнул головой, с тревогой глядя на Эйдена.

— Ну так что? — спросил Рафаэль.

Эйден тяжело вздохнул и наконец-то признался:

— Это был я, — он потер переносицу, закрыв на мгновенье глаза. Его лицо, выражавшее печаль, стало беспристрастным, каменным. Тогда он и сказал: — Я должен жениться через год на Лукреции.

Повисло молчание. Рафаэль нахмурился, не без помощи Зейна приподнялся на подушках и засмеялся.

— Это шутка такая? Эйден, брось, признавайся уже, что он попросил тебя сделать? Мы можем решить это с помощью денег или наших людей?

Мы все переглянулись, переминаясь с ноги на ногу и готовясь к самому худшему — к моменту, когда Рафаэль взорвется и перевернет здесь все верх дном.

— Я не шучу, — безнадежно промолвил Эйден. Улыбка сползла с лица Рафаэля, лицо которого принялось наливаться кровью. — Я действительно должен жениться на Лукреции через год.

Сначала Рафаэль застыл, смотря на Эйдена немигающим взглядом, но буквально через минуту он резко схватил вазу с прикроватной тумбы и бросил ее об пол. Звон стекла наполнил комнату, вода растеклась по линолеуму, мелкими струйками приближаясь к нашим ногам.

— И она согласилась на это все? — словно пушечный выстрел, прозвучал вопрос Рафаэля.

Эйден молча кивнул и отвернулся, не в силах больше смотреть на друга.

— Ты ублюдок, Янг, предатель, вонзивший мне нож в спину! — прорычал Рафаэль.

— Следи за тем, что говоришь, Варгас! — угрожающе бросил Джейми.

— Не нужно оскорблять Эйдена, — жестко сказал Харви. — Он не виноват в том, что мы не смогли себя защитить настолько хорошо, чтобы не обращаться за помощью к другим.

— Я ненавижу тебя, Эйден! — заорал Рафаэль, бросая в него подушку, а затем какой-то электронный прибор.

Джейми и Темпл тут же поспешили вывести нас из кабинете, но я была настолько ошарашена случившимся, что мои ноги буквально приросли к полу. Джейми взял меня на руки и понес к выходу, ускоряя шаг, так как Рафаэль разбушевался настолько, что попытался броситься к Эйдену. Зейн сдерживал его, а Харви встал перед Эйденом, защищая друга от его же друга.

— Я НИКОГДА НЕ ПРОЩУ ТЕБЕ ЭТОГО, ЭЙДЕН! — вопил Рафаэль. — СЛЫШИШЬ МЕНЯ, СУКИН ТЫ СЫН! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!

Дверь закрылась, заглушая крики, и я прижалась к шее Джейми, плача от боли за Эйдена, жизнь которого больше никогда не будет прежней.

— Он сможет пережить это? — прохрипела я.

Джейми поднял мою голову и взглянул в глаза.

— Валери, я не знаю, как бы сам отреагировал, если бы узнал, что ты, например, выйдешь замуж за моего друга и никогда не будешь со мной. Рафаэля можно понять. Он просто эмоциональный, но через несколько часов, когда он придет в себя, ему станет стыдно за свое поведение. Он поймет, что так нужно, что у Эйдена не было другого выхода.