Я подошел ближе, взял один пакет в руки и увидел внутри ровно срезанные темные волосы. Любопытство взяло вверх на разумом, пальцы захватили шелковистую прядь, и воспоминания тут же охватили меня: вот Валери лежит на нашей кровати и ее волосы разметались по всей подушке, вот она моет их под потоком воды, вот собирает их на макушке, когда надевает белый халат и идет в свой стоматологический корпус, вот прикрывается ими, когда начинает смущаться и краснеть… Волосы рассыпались по полу в тот момент, когда мой взгляд упал на другой пакетик, внутри которого лежал целиковый окровавленный ноготь. Ее ноготь. Покрытый блестящим синим лаком, который она позавчера утром оставила в ванне на раковине, потому что очень сильно спешила на встречу. Краска, видимо, облупилась в тех местах, где ноготь оказался зажат пинцетом или каким-то другим инструментом.

Кровь отхлынула от лица, легкие отказывались вбирать в себя воздух, сердце не верило в то, что это правда и пыталось что-то придумать, но разум отметал в сторону все варианты, оставляя лишь один — Альваро причинил вред Валери, пытая ее в этом помещении. Только Бог знает, что он сделал еще!

— Джейми? — испуганно произнес Эйден, и я резко повернулся, смотря то на него, то на Темпла и Зейна, которые неизвестно когда зашли сюда.

Эйбрамсон держал в руках какие-то бумажки, которые оказались фотографиями. Я подошел ближе, пытаясь проглотить вставший в горле ком, когда Темпл изменился в лице, сначала посерев, а затем покраснев, и выхватил у него листы. На несколько долгих секунд возникло ощущение, будто меня несколько раз ударили по голове чем-то весьма тяжелым. Я все смотрел и смотрел на снимки, механически перебирая их: вот женская нога, вот еще одна, вот руки, вот грудь, а вот и живот со спиной. Вроде бы, ничего необычного, но части тела принадлежали Валери и все они были окровавленными, покрытыми открытыми ранами и синяками. Когда последний снимок предстал перед мной, я простонал: на листе крупном планом было изображено искаженное от боли лицо Валери, глаза которой опухли от пролитых слез и пережитых страданий. Мое тело застыло, взгляд оказался прикованных к этому маленькому предмету в моих руках. Темпл орал рядом, звоня по телефону, Зейн что-то высматривал на карте, а Эйден звал меня по имени. Его голос доносился до ушей словно из-под толщи воды. Я смотрел на него и не понимал, почему он пытается успокоить меня, почему бьет по моим щекам, почему трясет за плечи и кричит мое имя.

Единственное, что я понимал, так это то, что Альваро скоро умрет и умрет он от моей руки.

***

Все тело ужасно ныло. Я попыталась подергать рукой, но боль тут же дала о себе знать, посему не стала тревожить его, сосредоточившись на том, что нужно были разлепить веки. От слез глаза опухли. Было сложно открыть их, но все мне удалось это сделать. Первое, что я увидела, это стены машины, которая бесшумно ехала по дороге. Мне не удалось определить местность, так как с моей стороны не было окон, а в лобовом стекле отражались лишь только голые деревья, которых было очень много. И все же до моих ушей донеслись голоса, принадлежавшие мужчине и женщины. Именно они и побудили меня вспомнить все то, что произошло в одной из комнат морга, где Альваро бил, ранил и фотографировал мое бедное тело. Да, чувство страха вновь проснулось во мне, особенно после того, как я вспомнила свою мать, которая тоже приложила к этому дело руку, но слез не было. Я устала плакать. Нужно выбираться, делать все, для того чтобы сбежать, а не ныть и уповать на то, что кто-то спасет мою задницу.

Успокоив мысли в своей голове, я прислушалась к разговору.

— Ты будешь действовать тогда, когда я тебе скажу, — настойчиво произнес Альваро. — Мы не можем совершить ошибку по твоей глупости.

— Я хочу отомстить ему! — яростно произнесла миссис Эйбрамсон. — Хочу видеть Темпла сломленным!

Вот же сука! Мне хотелось кинуться на нее, но я продолжала лежать на полу, делая вид, будто все еще нахожусь в отключке.

— Мы увидим это, — словно маленького ребенка, успокаивал ее Альваро. — Нужно только время. Если удастся, то все пройдет без сучка и задоринки. Главное, чтобы ты меня слушала.

Моя мать повернулась к Альваро, закивала головой, как китайский болванчик, и стала хлопать в ладоши. Она действительно тронулась умом.

— Мы причиним им много боли! — радостно прокричала она.

Альваро одобрительно улыбнулся ей и погладил по макушке, отчего она вся растаяла. Меня передернуло.

— Мы причиним им столько же страданий, сколько сделали и они нам, — безэмоционально проговорил он. — Вся эта Шестерка заплатит за содеянное. Особенно Рафаэль.

— Особенно Темпл. — повторила моя мать. — Что мы будем делать?

Я закрыла глаза, когда Альваро цыкнул и мотнул головой в мою сторону.

— Не здесь, — сказал он. — Лишние уши нам ни к чему.

— Но она вырубилась! — вспыхнула миссис Эйбрамсон.

— Она может притворятся, — в голосе Альваро угадывалась усмешка.

— Но я хочу узнать все сейчас же! — вскричала мать.

— Я же сказал, что сообщу все позже, — терпеливо ответил он.

— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ! — взбесилась она и стала колотить его, отчего Альваро на долю минуты потерял управление и нас стало заносить в сторону.

Меня жестко отбросило в сторону, отчего я ударилась боком об стену. В какой-то момент мне стало страшно, что Альваро не сумеет справиться с управлением, так как моя мать продолжала бить его, но тут он ударил ее по голове, отчего она упала обратно в кресло, закрыв себя руками, и грубо вернулся на асфальтированную дорогу. Машину аж подбросило. Скорость была слишком высокой для такого маневра.

— ГРЕБАНАЯ СУКА! — заорал он. — ГРУБАНАЯ СУ-У-У-УКА!

Альваро несколько раз ударил по рулю, отчего моя мать испуганно сжалась в кресле, громко всхлипывая и продолжая закрывать голову руками.

— Неужели ты не могла просто потерпеть?! — продолжал неистовствовать Альваро. — Подождать всего пять минут, пока мы доедем до заброшенного театра?!

Заброшенный театр? Неужели это то, о чем я думаю? В груди затеплилась надежда, и я незаметно придвинулась поближе, чтобы слышать все, что он скажет дальше.

— Пока эти идиоты думают, что мы едем в заброшенный театр Богом забытого городка, твоя задница уже переехала границу Хейтфорда! — яростно прошипел Альваро, вновь ударив мою мать, которая тут заскулила. — Я, блядь, привез тебя домой, потому ТЫ ЭТОГО ХОТЕЛА!

Последовали глухие удары, шлепки и мамины мольбы прекратить это. Она плакала и стонала одновременно. Я приоткрыла глаза ровно в тот момент, когда Альваро резко приставил к ее горлу нож и угрожающе прошипел:

— Закрой свою пасть, иначе я перережу твою глотку!

Мать зажала руками рот и попыталась кивнуть, после чего Альваро убрал нож и взглянул на меня. Я вовремя притворилась спящей, после чего услышала, как зашуршал гравий, что дал мне тут же понять, чтобы мы действительно на месте. В Хейтфорде было только два заброшенных места: психбольница и театр. В первом обосновался мой брат со своими друзьями, сделав из здания пристанище для всех школьников родного города, для которых они регулярно закатывали там вечеринки и бои, а второе пустовало, пока на него не обратили внимание наши отцы, решившие сделать там склад некоторых весьма запрещенных товаров. Именно там территория была покрыта гравием, чтобы люди, находящиеся внутри здания могли заранее узнать, что на их территории кто-то есть.

Альваро и мать отстегнули ремни и вышли из автомобиля, и в этот момент в моей голове родился план. Не блестящий, скорее сделанный на скорую руку, но лучше уж это, чем вообще ничего. Дверь минивена открылась, перед мной оказался Альваро, который смотрел с такой улыбкой, что на долю секунды стало страшно.

— Мышка проснулась? — спросил он.

— Да, — ответила я, стараясь придать покорности своему голосу. Нужно сделать вид, что я ничего не собираюсь делать, что я слепо надеюсь на помощь извне. — Мне нужно в туалет.

— Сходишь в театре, — ответил Альваро, хватая меня за ноги.