— Ты сердишься на меня? — прямо спросил страж

— Нет. И не злюсь. Но и прежних отношений меж нами не будет. Я твёрдо усвоила урок — никому не верить и жить одной. Потому что себя я знаю, а на остальных — лишь надеюсь.

— Зря ты так рассуждаешь, — помолчав, ответил Шарль — Что бы ни случилось, нужно сохранять веру в людей. Идти одной по жизни очень тяжело.

— О, тут не волнуйся — хрипло рассмеялась Айрин — Я же сказала — у меня уже есть попутчица. Всё со мной будет хорошо.

Говоря так, она лгала. Глубоко внутри Роу знала, что ничего хорошего её не ждёт. Её терзал страх перед будущим. И перед тем, что с ней происходило. На третий день после освобождения Аури сидела за своим столом, а за соседним Грег разговаривал с одним из заключенных. Обычный рабочий, попавший за драку, он покорно отвечал на вопросы — и вдруг посмотрел прямо на Айрин.

— Я не могу отрезать от тебя куски поменьше — улыбаясь жуткой и знакомой улыбкой, произнёс он — Мне же нужно что-то есть.

Девочка вскочила на ноги, опрокинув стул.

— Что ты сказал?!

Перепуганный, враз преобразившийся заключенный выжался в спинку своего стула.

— Ничего! Клянусь Светом, я молчал! Прошу, не надо!

— Капитан? — осторожно спросил Расул, замерев на месте.

Айрин проследила за его взглядом — её собственная рука сжимала дубину.

— Показалось, — буркнула Роу и села обратно, вытирая рукой лицо — Просто показалось.

«Это пройдёт. Я должна быть суровой. Все изменится»

Солнечные дни больше не радовали девочку. И по ночам она перестала подходить к окну и любоваться звёздным небом. Потому что боялась. Боялась вставать с постели. Боялась в темноте ходить по комнате. Боялась прислушиваться и вглядываться. Каждый раз, бросая взгляд на тёмную улицу, девушка чувствовала, что там кто-то есть. Что кто-то бродит вокруг дома, смотрит на её окно. А по ночам пробирается внутрь, и стоит у её двери, ждёт, когда она уснёт.

Роу стала уходить со службы пораньше, чтобы засветло успеть в развалины. В те самые, где погиб следователь — там она тренировалась.

Айрин крутилась и крутилась с копьём, делая выпад за выпадом, удар за ударом. Бросок, уход, поворот, выпад, взмах — всё это чередовалось так быстро, что глаз не различал отдельных движений, и казалось, будто девочка окружена деревянными полосами. Так продолжалось часами — но Роу этого было мало.

«Никто не подаст тебе руки! Никто не оценит благородство! Никто не предложит помощи» — твердила себе Айрин, раз за разом преодолевая усталость и боль в мышцах, и снова брала в руки копьё. Иногда она так уставал, что в голове путались мысли, мир вокруг плыл и искажался, и тогда девочке казалось, что рядом с нею стоит фигура отца. Аури не могла чётко разглядеть его, но чувствовала, что отцу не нравятся её новые слова. Ведь, кажется, он не так говорил ей.

— Ты учил маленькую девочку, которую хотел защитить от зверей, — отвечала Роу размытому призраку — А теперь я выросла и должна жить среди людей.

Из прошлых развлечений лишь чтение приносило радость и позволяло забывать о времени. Айрин, опасаясь, что и эта сила иссякнет, прибегала к её помощи в самые тяжелые моменты. Когда жизнь казалось сплошной черной полосой, когда впереди не виделось ничего, кроме страданий и боли, когда руки опускались, а сердце беспрестанно выбивало тревожный ритм — Аури доставал одну из книг «Сказочного мира», ложилась в постель и читала ночи напролет.

Там Голлем, повинуясь слову Ведьм, вставал против Проклятого Короля.

Там Зверолов, спрятавшись в неприступных горах, строил свои лаборатории.

Там Дважды Благословенный поднимал всех обитателей мира и бросал богам вызов.

Там была настоящая дружба. Любовь. Там герои за свои труды получали награду. Это был мир, в котором хотелось жить. Фантазия желаннее реальности. И читая про величественные города, Аури всё чаще думала о том, что лишь в таком месте и можно прославиться.

Свою силу Айрин стала пускать в ход без раздумий. Редкое задержание не обходилось без переломов и порезов. Теперь, стило стражам появиться где-нибудь, разговоры замолкали, а люди с тревогой всматривались, кого именно к ним занесло. Увеличилось и число задержанных. В первую же неделю после освобождения Айрин так избила заключенного, что капитан Боуден спустился поговорить с нею.

Но едва он начал выговаривать Роу, как она вскочила со стула.

— Не смейте упрекать меня! Не смейте говорить мне, что я могу и чего — не могу. Вы — всего лишь капитан, такой же, как и я!

— Я думаю, мой опыт позволяет…

— Нет у вас никакого опыта, а есть сплошная выдумка! И бахвальство! Самодовольный и упертый страж, над которым потешаются остальные. Вам не говорят в глаза, и не смеют возразить лишь потому, что вы — капитан.

— Что за глупости?! — воскликнул Боуден.

— Вы жалкий, — продолжала Айрин — Вы постоянно даёте советы, к которым никто не прислушивается! Вы…

Ей нестерпимо хотелось обидеть его, унизить, сделать больно. Найти именно те слова, которые пробьются до самого сердца. И Айрин замолчала, боясь продолжить разговор.

— Что это ты такое говоришь? — неуверенно спросил капитан, словно почувствовав её мысли.

— Ничего, — покачала головой Айрин и опустилась на стул — Просто оставьте меня в покое.

Капитан помолчал, стоя перед ней, а потом развернулся и, ни на кого не глядя, пошёл к входу. Никто не посмел сказать ему ни слова.

— Зря ты так — осуждающе заметил Шарль, когда Боуден ушёл— Он не идеален, но…

— Послушай, Райт, почему все считают, что вправе давать мне советы? — зло перебила стражника Роу — Даже твои мысли для меня мало что значат. И уж тем более мне плевать, что думают все остальные.

— Это ещё почему?

— Потому что я за полгода сделала больше, чем вы — за десять лет! — ответила девочка, закипая — Потому что я видела такое, чего вам во век не пережить! И потому что ваши умные головы не очень-то помогли, когда меня собрались посадить в тюрьму!

— Не забывай, Роу — ответил Райт — В тюрьму тебя тащили не мы, а королевский следователь.

— По надуманному делу! Вы же все знали, что я невиновна! — выкрикнула девочка — Знали — и всё равно оставили.

— А ты вспомни, как ты себя вела после допроса.

На это Айрин возразить было нечего, и она, отвернувшись, прошла на половину заключённых.

— Ну что, у кого-нибудь сегодня есть желание подраться? — громко спросила она, обводя глазами камеры — Кто-нибудь хочет сорвать злость на стражников?

Ответом ей было молчание.

— Трусы — выкрикнула она и, пройдя сквозь ряд камер, поднялась по лестнице наружу. Там, опершись о стену и закрыв глаза, она простояла некоторое время, успокаивая себя.

«Мне нужно уехать в столицу».

Мысль эта, придя к ней однажды, больше не отпускал её. Аури даже казалось странным, что она раньше об этом не думала. Чего ей добиться тут? Можно служить годами — и оставаться на месте. А в столице ей будет, где развернуться. Но что делать, если её не возьмут в столичную Стражу?

«Встать по другую сторону закона» — ответила себе девочка.

Эта мысль уже не пугала её. Чем дольше она над ней думала, тем вернее казался путь. Путь, который приведёт её наверх. Путь, который вернёт ей утраченные мечты. А к Свету ведёт этот путь, или к Бездне — не имеет значения. Всё, что для этого нужно — она сама и её умения. Но прежде нужно было выполнить одно дело.

«Если я не смогу, то не стоит и начинать».

Вот с такими настроениями стражи и Роу подходили к дню, когда предстояло судить слугу шевалье Альдре. Айрин твёрдо решила довести дело до конца. Стражи мрачно ждали, чем закончится противостояние.

Предчувствие не обмануло их. Неприятности начались с самого утра, когда Аури отказалась вести Зверя на суд.

— Ступайте и скажите, что преступник слишком опасен, и в зал его не довести, — велела она Соудену и четверым стражам, которым поручили доставить узника в зал суда — Пусть судья выносит решение. А потом ты, страж, сообщишь его мне. Лично мне!