— Роу! Собирайся.

— А у меня посетитель — указала Аури на старика. Следователь бросил на него быстрый взгляд и снова обратился к девочке.

— Тут по твоему делу, — Таунс помахал листом бумаги, который держал в руке.

— Там что, рисунок? — воскликнула Аури, привстав от удивления.

— Собирайся, — повторил следователь — Через две минуты жду тебя во дворе.

— Господин следователь, — обратился старик к Таунсу — А вы лишь по королевскому приказу работаете, или и от частных лиц просьбы принимаете?

Чарльз, уже развернувшийся к двери, оглянулся и посмотрел на говорившего.

— А у вас есть что рассказать?

— Наоборот, — отвечал старик — Хотел бы кое-что от вас узнать.

Следователь, покачав головой, усмехнулся и зашагал к выходу.

— Забавно, — обронил он, выходя на лестницу. И тут же повысил голос — Две минуты, Роу!

— Ну, тогда и мне пора, — произнёс так и не представившийся гость и зашагал к двери. Аури не посмела его задержать, и бросилась во двор. Там, под редкими каплями дождя, стражи уже забирались в повозки.

К поездке Таунс подошёл основательно. Десять стражей, включая Роу, пятеро солдат и королевский гвардеец в белом, «кровавом» доспехе. Стражи то и дело кидали на него уважительные взгляды, а тот, в свою очередь, всю дорогу молчал и ни на кого не обращал внимания. Процессия двигалось по городу, под скрип рассохшихся колёс, цоканье подков по мостовой и удивленные перешёптывания всех встречных. Многие, остановившись, оборачивался ей вслед.

Дом находился в Лесу, в стороне от основного тракта. Не так глубоко, как дом Роу — но достаточно, чтобы о нём никто не знал. В записке, присланной следователю, был нарисован подробный маршрут. Тонкой линией обозначалась едва различимая дорога, отходившая от главной. Она-то и вела прямо к нужному месту.

Чарльз то и дело сверялся с картой, и в какой-то момент вскинул руку.

— Выходим, — скомандовал он, и солдаты со стражами полезли из повозок, скользя руками по мокрым доскам. Таунс тихим голосом отдавал команды, рассылая людей в обход. Те, испугано оглядываясь по сторонам — Лес всё-таки — скрывались в чаще. Отослав последних, Чарльз выждал некоторое время и направился прямиком к жилищу. Дождь заглушал шаги и шум веток, но Аури всё равно казалось, что их вот — вот заметят. Из леса они вышли втроём — гвардеец с обнажённым мечом, Роу с копьём наперевес и безоружный следователь, зорко оглядывающий окрестности.

Дом оказался небольшим, двухэтажным строением на краю поляны, ничем не огороженный, с запирающимися ставнями и пристроенным навесом. И сейчас на эту поляну со всех сторон выходили солдаты и стражники.

Первый труп они увидели недалеко от дома. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в землю, а на спине у него расплывалось кровавое пятно. Стражи и солдаты крепче сжали своё оружие, озираясь по сторонам. Следователь достал пистолет. И лишь Аури оставалась спокойной. Сейчас она полностью поверила в слова незнакомца.

Второе тело лежало возле порога — кто-то перерезал ему глотку. В прихожей было пусто, но дальше, у подножия лестницы, лежали ещё двое. Кровь была повсюду — темная густая лужа на полу, потеки на стене, россыпь капель на потолке, красные полосы на мертвецах.

— Наверх, — скомандовал Таунс.

Там, в одной из комнат, они и нашли тело шевалье. Его ударили дважды, оба раза — в сердце. Декруа сидел за столом, обмякший и неподвижный, мертвым взглядом уставившись в тёмное пятно натёкшей крови. Чарльз машинально тронул его шею — ни малейшего движения.

— Вот и всё, — произнёс следователь, поворачиваясь к Роу — Вот и кончилось твоё приключение. Посмотрим, что на эту смерть скажут в Прайбурге.

Посмотрев на Айрин, он нахмурился и осуждающе покачал головой. А Аури, глядя на убитого, широко и радостно улыбалась — и ничего не могла с собой поделать. Чувствуя, как её переполняет восторг, как отпускает небывалое напряжение, Айрин бросилась прочь из дома. Расталкивая столпившихся солдат и стражников, она выскочила во двор и рухнула на колени. Под струями дождя, возле распластанных окровавленных тел, она спрятала лицо в ладонях, скрыв и смех, и слезы, и рвущийся наружу крик радости.

«Победа! Победа! Победа!»

Прайбург, раскинувшийся на многие мили своими домами, дворцами и трущобами, населённый миллионом человек, раздираемый постоянной борьбой сверху донизу, на смерть шевалье в далекой провинции обратил мало внимания. Те, кому положено, узнали об этом сразу же, остальные лишь со временем услышали слухи и разговоры о том, что произошло в Плесиле.

Рендел Холдгрейв, получив донесение, лично направился в редакцию, чтобы поговорить с Патеном о его планах.

— Не волнуйтесь, господин барон, эта тема мне больше не интересна, — отвечал редактор на расспросы Холдгрейва — Слишком странная смерть. Слишком броский финал. Сдаётся мне, это одно из тех убийств, что расследуются вечно.

— Думаете, Лекруа не найдёт преступника?

— Вы слышали, что вся эта история не очень нравится королю и его Совету? — шёпотом спросил Патен.

— Не буду спорить — ответил барон — Но вы что же, думаете…

— Неважно, — торопливо перебил его редактор — Да к тому же у меня есть материал куда интереснее — Эрих развёл руки в стороны, указывая на кипы листов перед ним — Официальное подписание мирного договора через месяц! Грандиозное строительство барона Велингвара — правда, это пока лишь слухи. А вот тут, смотрите, я уже и заметку набросал — редактор выхватил один из листков и с выражением зачитал заголовок — «Граф Уоренгейт и Совет Прайбурга: Война на истощение»?

— Скучно звучит — заметил Холдгрейв.

— Или что-нибудь про попытки Церкви заманить на свою сторону благородных ремесленников — воодушевленно продолжал редактор — Или про возможное сотрудничество со Свободными Землями. А может быть? — сощурился Патен — Поговорить о ереси? Насколько она допустима, её блага и пороки, что говорили о ней Свет и Четверо. А то, знаете, народ совсем забыл об основах религии, а Церковь не спешит о них напомнить. Можно упомянуть Бездну, — пробормотал себе под нос редактор — Его величество будет мне благодарен.

— А почему бы вам не написать об успехах Уоренгейта в управлении городом?

— С радостью, господин барон, с радостью, — закивал Патен — Но боюсь, у мэра войдёт в привычку читать о себе лестные отзывы, и меня заставят выдавать лишь хвалебные заметки. Вот как вы пытались сделать совсем недавно!

— Понимаю вас, — кивнул Холдгрейв — Давайте сойдемся на том, что мы осознали пагубность чрезмерного контроля…

— Любого контроля, — поспешно вставил Патен.

— … и в дальнейшем будем сотрудничать лишь к нашей общей выгоде. Как вам такой вариант?

— Превосходно. Если только граф его поддерживает.

— Безусловно. Да вы и сами убедитесь — сейчас нам нужно лишь спокойствие и процветание.

Барон не говорил бы так уверенно, знай он настроение своего друга. Граф Уоренгейт, привыкший к полям сражений, отчаянно скучал по ним в городе. Дела его на посту мэра складывались удачно — он избавился от многих ставленников Йоркдейла, обеспечил городу спокойную и сытую зиму и улучшил отношения властей и торговцев. Даже та битва, что произошла в катакомбах — жалкое подобие настоящей схватки — не смущала мэра. Уоренгейт был едва ли не благодарен чудовищу, одолевшему солдат. Теперь граф мог планировать настоящее сражение.

Что ему с того, что барон Вильдер привел в порты четыре корабля и цены на хлеб упали? Что ему с построенных шевалье Редерером кварталов? Что ему с парка, открытого Мэндером? Со строительства Велингвара? С мелких распрей Сумрачных Герцогов? Требовалось усмирить городской Совет, постоянно мешавший мэру, да выяснявший собственные обиды. А для этого требовалась громкая победа. Победа над сильнейшим Герцогом. Или Герцогами.

На плане города Уоренгейт давно поставил четыре отметки. Мясник. Экс-Герцог. Дети Моря. Сияющий Джим. Глядя на карту, в голове нового мэра грохотали барабаны и пели трубы, и под эту сладкую музыку созревала мысль о решительном бое.