Они вернулись в кабинет, где Холдгрейв, усевшись в кресло, знаком пригласил Аури сесть напротив.

— Прости, напомни, как тебя зовут?

— Айрин Роу.

— Ты сказала, что пришла сюда помочь моей дочери?

— Всё верно.

— Вот тебе моё предложение. Оставим пока в стороне вопрос о награде — до разговора с бароном Велингваром. Тебя, Роу, я попрошу остаться здесь жить. Жалование… десять золотых в месяц. Как ты на это смотришь?

— Простите… — Аури прижала руку ко лбу — Одну минуту.

Всё повернулось не так, как Аури себе представляла.

«А как я себе это представляла? Один разговор — и всё? А тёмную ауру — это я представляла? А её одиночество? А страх отца?»

На самом деле Айрин нужно было задать себе лишь один вопрос — сможет ли она оставить миледи? И когда она на него ответила, выбора у неё не осталось.

— Послушайте, господин барон, — заговорила девочка — Я очень ценю ваше предложение, но…Но я не хочу брать деньги за то, что помогаю Элирии. Иначе, получается, если вы прекратите платить — мне уйти?

— Хорошо, бери деньги за то, что живешь здесь.

— Простите?

— Свет Всемогущий, да придумай уж сама, — на мгновение в голосе Холдгрейва проснулась прежняя жизнь — Я буду платить тебе в любом случае, понимаешь? Не хочешь помогать за деньги — отлично, тогда принимай их как подарок. Или считай себя слугой. Охранником. Моим помощником. Придумай должность!

Айрин задумалась лишь на мгновение.

— Я буду первой из гвардейцев вашей дочери, — кивнула Аури, и барон протянул ей руку.

Айрин заскочила к Велингвару буквально на час — забрать вещи и оставить послание барону. На её счастье, Валери не было дома, и не пришлось ничего объяснять. Тем же вечером Айрин уже заехала в собственную комнату.

Барон оказался прав. С тех пор, как Айрин поселилась в доме Холдгрейвов, Элирия пошла на поправку. Простое общение с Айрин, само её присутствие и выдержка вернули миледи к жизни. Но вот чего барон не знал, так это того, что темными ночами страхи возвращались к Элирии, и тогда она отправлялась в спальню к Аури. Там, забравшись под одеяло, и положив голову на плечо подруги, Элирия раз за разом слушала один и тот же рассказ.

— … его обгорелое тело я опрокинула на пол…

— … его зубы я не считала — просто вырезала их прямо из…

— … взяла оба глаза в левую руку и выкинула их прочь…

— … когда я вскрыла ему грудную клетку — вот так, одним движением — то увидела, что сердце ещё бьётся.

— И ты проткнула его? — спрашивала маленькая девочка.

— Да — отвечала Аури — Перехватила кинжал поудобнее — и вонзила его в сердце. А затем — ещё раз. Потому что тёмное сердце лучше пронзить дважды.

И под эти речи миледи засыпала глубоким спокойным сном.

Вот так история, в которой не было ни капли выдумки, стала любимой сказкой для Элирии Холдгрейв.

— Когда Разум вернулся ко мне, я поняла, что все вокруг считают меня проклятой.

Элирия делилась своими историями, рассказывая обо всём. Как люди в страхе бежали от неё. Как уволились служанки, не желая ей прислуживать. Как лекари отказывались осматривать её.

— Сестра лично срезала мне волосы — ничего другого с ними сделать было нельзя.

Говорила о врачах, что отец приводил к ней. Никто так и не понял, как лечить миледи.

— Когда ты вошла, я подумала — ещё одна целительница. А знаешь, ведь так и оказалось!

Поведала, как подслушала ссору отца со служителями Церкви Света и Духа.

— Объявили, что я — отродье Изнанки, и меня необходимо забрать. Шум стоял такой, что я подумала, отец их убьёт.

И, конечно же, рассказывала о самом страшном, что с ней произошло — о днях у Людоеда.

А Айрин, слушая её, боролась с собственными страхами. Да, у неё получалось лучше прочих, да к тому же она своими глазами видела, что их вызывает. И всё равно бывали минуты, когда сквозь отчаяние пробивалось безумие, и тогда Аури выходила прочь, чтобы привести свои мысли в порядок.

— Элирия, — говорила она миледи — От вас исходит тьма, и ничего с этим поделать нельзя. Но можете ли вы управлять ею? Усиливать? Убирать?

— Никогда о таком не думала.

— Значит, сейчас — самое время.

И начались самые необычные занятия — занятия с Тьмой.

Через шесть дней барон вызвал Аури к себе и протянул ей письмо.

— От барона Велингвара.

Несмотря на то, что письмо было адресовано Аури, Холдгрейв вскрыл и прочёл его. В письме барон спрашивал, когда Айрин вновь посетит его дом. «Твоя подруга, после того, как её не пустили к тебе, рвёт и мечет. Я не удивлюсь, если она явится с королевскими гвардейцами штурмовать дом Холдгрейва.»

— Ко мне приходили?! И вы мне не сказали?

На это барон Холдгрейв лишь пожал плечами.

— Я собирался.

— Знаете, ваша светлость, вы ведёте себя на удивление безответственно.

— Что? — изумился барон.

— Я нужна вам, просто необходима, и при этом вы умудряетесь вечно вызывать моё недовольство. Нам надо с этим разобраться.

— Знаешь что, Роу! — воскликнул барон, не привыкший к подобным разговорам — Прежде нам следует разобраться с твоими манерами!

Барон уже получил сведения об Айрин — и они оказались хуже некуда. Велингвар был единственным, кто отозвался о девушке положительно. Лекруа выдал длинный список убийств и преступлений, в которых участвовала Роу, и настоятельно посоветовал не иметь с ней дел. Уоренгейт разозлился, узнав, что в доме его друга поселилась протеже Велингвара. Один из советников, барон Шатри, отозвался о Роу, как о своевольной и избалованной выскочке, неспособной держать слово. Епископ Хаш лично явился к барону, чтобы отговорить его от новой слуги.

— Я видел её пару раз, и мне хватило, — говорил Хаш, осуждающе качая головой — Это настоящее исчадие Изнанки. Говорю вам, барон, связаться с нею — безумие.

Барон всех их выслушал — и никого не послушал. Ради дочери он готов был рискнуть. И терпеть дерзость от простолюдинов.

— Если тебе необходимо с кем-то повидаться, — ответил он Аури, взяв себя в руки — То езжай. Силой тебя тут никто не держит.

Но Элирия пришла в ужас. Потребовались долгие уговоры, прежде чем миледи неохотно уступила, но к тому времени сама Айрин придумала другой план.

— Мы пригласим их сюда! — решительно заявила она.

— Кого? — с испугом спросила Элирия.

— Моих друзей. О, не волнуйтесь, миледи, — поспешила добавить Аури, заметив смятение в глазах Леи — Они чудесные люди, и не причинят вам зла.

— Отец не разрешит, — попыталась спрятаться миледи, но Айрин была непреклонна.

— Посмотрим. Если вы согласитесь, я его уговорю. Вам ведь нужно общаться с людьми. Привыкнуть к обществу. Жить как все. И ваш отец это знает.

В конце концов Элирия неохотно уступила. И Аури отправилась к барону.

Поначалу тот отказался даже слушать. Час уговоров и рассуждений — и Холдгрейв снизошёл до вопроса.

— Кого же ты хочешь сюда приглашать?

— Своих друзей — в десятый раз повторила Айрин — Во-первых, мою школьную подругу, Валери.

— Школьную подругу? Она что, будет приезжать сюда из… из твоего городка?

— Нет, нет — отрицательно замотала головой Айрин — Она живёт тут, в столице.

— Твоя школьная подруга — в столице? — удивился барон

— Да, в особняке барона Велингвара.

— Погоди, погоди — воскликнул Холдгрейв — Это что, та самая Валери? Что дружит с принцем Раулем?

— Да — кивнула девочка — За Рауля я тоже хотела попросить — чтобы он мог приходить.

— Принц — твой друг?

— Друг- кивнула Айрин.

Барон в изумлении откинулся в кресле.

— Хорошо. Продолжай.

— Ещё Рейдел Кейсар. Он служит в гвардии короля.

— Ну конечно, Герой Митендории. Как же иначе! — воскликнул барон — Это всё?

— Всё. Ах, нет, не всё — ещё Ройс.

— Что за Ройс?

— Это тоже мой школьный друг.

— И чем же он знаменит?

— Ничем — Аури удивил вопрос — По крайне мере, я ничего такого за ним не знаю. Он просто мой друг.