Ответом ей было молчание.

«Ну же! Давай!» — молилась Аури, но враг позади не шевелился.

«Он не посмеет. Он видит твою силу».

Айрин подошла к отброшенному копью и подняла его. И снова положила копье на решетку. И снова по подземелью пронёсся металлический звон.

— Хорошо — гораздо спокойнее произнесла девочка — Но так или иначе, а Бездна получит свою душу. Клянусь, я отправлю к ней любого из вас, кто даст мне хоть малейший повод.

Она сложила копьё и сунула его в чехол. А затем второй раз зашла в камеру к Зверю. Наклонилась. Медленно обхватила пальцами рукоять меча. И выпрямилась.

— Ты ещё пожалеешь, что не воспользовался шансом, — проговорила Айрин, глядя прямо в глаза заключенного.

Развернувшись, Роу вышла из камеры, заперла дверь и вернула ключ и меч Расулу.

— Завтра выйду, — бросила она через плечо и зашагала к лестнице, ведущей наверх.

— Там льёт как из ведра, — окликнул её Жан Жак и тут же сжался под злобными взглядами остальных стражей.

— Ничего, — Айрин легко взбежала по ступеням, распахнула дверь и встала на пороге. Ливень снаружи тут же обдал её брызгами воды. Внезапно она развернулась.

— А что с Ральфом? Как он?

Ответом ей было молчание.

— Я спрашиваю — что с Ральфом? — выкрикнула Роу, и Райт вышел вперёд.

— Он умер. За день до смерти следователя.

Ни говоря ни слова, Айрин шагнула за порог и скрылась в пелене дождя.

Известие о смерти следователя потрясло Валери. Она тут же собралась в Плесиль, но Гекхарт убедил девочку остаться. Воспользовавшись связями, Раен выяснил, что Лекруа отдал приказ отпустить Аури.

К радости, которую испытала Валентина, примешивалось изрядное чувство вины. Но ещё хуже были её чувства к миледи Сильдре.

"Гадина! Злобная, мерзкая гадина" — думала Валери. И в то же время, в глубине души, она продолжала жаждать знакомства с Мириам. И не просто знакомства, но и дружбы с нею. И, осознавая это, Валентина сердилась ещё больше — на себя и миледи. Поэтому, когда в один из дней слуга объявил ей о визите миледи Сильдре, Валери пришла в неописуемое волнение. Ей захотелось разом и проклясть Мириам, и унизить, и собственноручно вышвырнуть — но в то же время встретиться и поговорить. Напустив на себя строгий вид, она встретила Мириам в прихожей. Миледи с улыбкой поприветствовала Валентину. Похоже, Мириам ничуть не коробило, что её встречают едва не на пороге.

— Чего вы хотите? — холодно поинтересовалась Валери.

— Поговорить.

— Я вас слушаю.

— Здесь? — миледи обвела рукой прихожую — Я хотела говорить о вещах личных. Тайных, если угодно. А тут нас многие слышат.

— А вы поменьше говорите, — посоветовала Валери.

Глаза миледи вспыхнули, но усилием воли она подавила себя и продолжила.

— Как вам будет угодно. Я приехала признать свою ошибку. Видит Свет, я приняла вас за одну из тех пустышек, что каждый год появляются в наших гостиных и исчезают в чьих-то постелях. Но вы меня удивили. То, как вы справились со своей проблемой…

— Которую вы же и подстроили!

— Не буду спорить. Так вот, это меня впечатлило. И я предлагаю начать наше знакомство с чистого листа.

— Я вас ненавижу!

— Сомневаюсь. Я же помню, как вы смотрели на меня в нашу первую встречу — с обожанием. С почтением. Преклонением. Как искали моего расположения.

— Неправда!

— Правда. Я — это то, чем вы мечтаете стать, верно? Сильная, богатая, независимая, с репутацией, влиянием — и гораздо умнее окружающих.

— Неважно, чего я хочу. Вы едва не погубили Аури — прошептала Валери.

— Вашу подругу? Да бросьте! — отмахнулась Мириам — Мы с братьями заранее условились, что не причиним ей вреда. Ей не грозило никакой опасности. Никто не стал бы бросать её в темницу или отправлять к дознавателям. Неделя заключения на собственной работе — вот и всё, чего мы для неё хотели.

— Вы лжёте — неуверенно произнесла Валери.

— Вы действительно думаете, что можно вот так вот запросто кинуть за решетку капитана Стражи, любимицу барона, знакомую принца и протеже самого короля? — воскликнула миледи Сильдре — Да с нас бы самих голову сняли за подобное самоуправство. Я вам честно говорю — у нас и в планах не было вредить вашей подруге всерьез.

— А неделя в темнице — это так просто?

— Давайте так — за свой поступок я принесу вашей подруге самые искренние извинения и останусь должна какую-нибудь услугу. А у нас с вами знакомство лишь начинается. Я — миледи Мириам Сильдре, — девушка шагнула вперёд, и протянула руку.

— Вы так сильно хотите общаться со мной? — недоверчиво спросила Валери.

— Да, — решительно ответила Мириам — На свете мало вещей, которые меня интересуют, но уж если они вызвали мой интерес — я их изучаю. Во что бы то ни стало.

Несколько секунд Валери стояла неподвижно, глядя на миледи. Чёрные глаза Мириам пылали огнём, который Валери так больше ни в ком и не встретила, а красота, горделивая поза и уверенный тон миледи вместе со сладкими речами пленили девушку. И она, уступая, шагнула навстречу.

— Я — Валентина-Мари Мишон — рука Валери легла в протянутую ладонь и едва заметно сжала её — И я вам, миледи, ничего не обещаю.

— А я пока что и сама ни в чём не уверена, — отвечала Мириам.

Аури шла по пустым улицам, под налетающими прямо в лицо струями дождя. Она чувствовала, как стекает с неё вся грязь, весь страх — а вместе с ним и надежда. Вера в лучшее. Дружба. Любовь. Детство. Наконец она стала свободной. Теперь она чувствовала свою суть. Свою решимость. Теперь она готова была идти до конца. Теперь темнота её не пугала. Теперь одиночество стало её силой.

И Айрин, чувствуя, как меркнет в душе свет, шагала по улицам — и улыбалась. Взгляд её смотрел лишь вперёд, шаги были уверенными, а спина — ровной. И лишь в глубине сознание её голос, её собственный голос неслышно кричал:

— Будь оно всё проклято!

Подходил к концу второй месяц лета. Ночи стали душными, а дни — знойными и тягучими. В один из таких дней епископ Хаш изучал бумаги, расположившись в башни Церкви Света и Разума. С самого рассвета он не отвлекался от работы, и лишь когда солнце поднялось над крышами домов, Эдмон откинулся на спинку кресла и протёр уставшие глаза.

Подумать только, полгода назад, когда брат передал ему слова Архиепископа Митендории о приближающейся борьбе Света и Изнанки, Хаш лишь посмеялся над мнительностью верховного служителя. Но сейчас Епископ по достоинству оценил предсказания Архиепископа, наблюдая, как неторопливо и неотвратимо продвигал свои идеи Велингвар.

Не было никаких заговоров, никаких тайных обществ, никто не собирался, чтобы принести кровавую жертву или обсудить преступный умысел. Но народ изменился — люди стали мечтать о будущем. Слухи о том, как расцветёт Митендория с новыми технологиями, просачивались всюду и будоражили воображение.

Этого не было в отчетах. Не писать же доносчику, в самом деле, что женщины мечтают о собственных ваннах в каждом доме, пьяницы — о дешёвом вине в каждом трактире, лавочники — о свежей рыбе и фруктах из других стран. Бумаги содержали другую, осязаемую часть дела, и с нею-то епископу предстояло разобраться. Вздохнув, он вновь погрузился в чтение.

Совсем неподалеку от него, на заднем дворе торговой лавки, мясник разделывал тушу. Вокруг его щедро летели кровь и потроха, а за деревянным забором уже собралась стая бродячих собак. Они залились лаем, когда из лавки позвали мясника, и тот, отложив топор и обтерев руки о фартук, скрылся внутри. Там его ожидали трое мужчин, выделяясь среди прочих покупателей богатой одеждой.

— А вот и наш поставщик! — воскликнул один из них, увидев хозяина. Даже в таком коротком обращении чувствовался сильный акцент.

— Чего вам, господа?

— Мы из Представительства, — произнёс посетитель — И пришли узнать, почему уже второй день не приходят твои продукты.

— В долг вам больше не даю — вот почему, — ответил мясник.