Вместо этого, когда я наконец поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, я вижу, что он сужает глаза, что вызывает у меня странное липкое чувство в костях.

— Отлично, — говорит он. — Я пойду с тобой.

— Что? — пискнула я.

Он спокойно откидывается на спинку кресла. — Если тебе так сильно нужно на автомойку, то я поеду с тобой.

Я снова вцепилась в руль, чувствуя, что меня сейчас вырвет. — Круто.

Первую часть мойки я провожу, удаляя все возможные загрязнения с сидений машины, как какой — нибудь детектив CSI, включив пылесос погромче, чтобы проникнуть за подушки, и все это время избегая Андре, хотя я чувствую его взгляд на себе. По правде говоря, я чувствовала его присутствие даже с закрытыми глазами. Но в конце концов, когда уже не нужно притворяться, что чистишь, у меня не остается выбора, кроме как вернуться на водительское место и начать вводить нас на внешнюю мойку. Нам велено поставить машину на нейтралку, и теперь я действительно застряла.

Мы с Андре немного посидели в тишине.

— Итак, — говорит он.

Я стучу руками по рулю, глядя куда угодно, только не на него. — Ну и что?

— О том, что сказал Деннис.

Я закатываю глаза и пытаюсь рассмеяться. — Я знаю. Немного безумно.

— Точно, — говорит Андре, на мгновение отводя от меня взгляд. Но потом оглядывается. — Это было..?

— Что?

— То, что сказал Деннис, было безумием?

Я понимаю, что у меня подкашивается нога, и останавливаю ее, пока случайно не нажала на педаль газа. Я представляю, как мы пролетаем через стеклянное окно в офис автомойки, рядом с каким — то парнем, пьющим чашку кофе. Потом я вспоминаю, что у меня нейтральная передача. — Неужели эта штука не может ехать быстрее?

Андре вздыхает, опускаясь обратно на сиденье. — Ладно, забудь, что я вообще об этом заговорил.

— Так теперь ты злишься? — спрашиваю я.

Я слышу, как поднимается и опускается его дыхание. Я чувствую его присутствие. Это делает что — то странное с моим сердцем, заставляет его трепетать, но также заставляет чувствовать, что рука держится за него и может сжать его в любой момент.

— Может быть, нет, — признаю я.

— Что? — говорит он, негромко, как будто я удивила его, застала в раздумье.

— Я говорю… может, это было не так уж безумно. То, что сказал Деннис.

Я наконец — то смотрю на Андре и вижу, что его глаза начинают улыбаться, даже если его рот еще не догнал.

— Так ты говоришь, что здесь что — то происходит.

— Ну, а ты? — спрашиваю я.

— Я спросил тебя первым.

— Но я не та, кто расстался с кем — то всего несколько месяцев назад, — говорю я.

Взгляд Андре снова стал серьезным. — Подожди, ты об этом беспокоишься?

Я пожимаю плечами. — Я не знаю. — Я качаю головой. — Я действительно не ожидала этого. Совсем.

Андре наклоняет голову на одну сторону. — Я тоже не ожидал.

— Я просто… — Я борюсь. — Я никогда не была в отношениях раньше… уделять время кому — то. Ставить их в приоритет таким образом. Что, если у меня это плохо получается?

Андре начинает смеяться.

— Что?

— Ну, ты уделяла мне время.

Я хмурюсь. — Нет, это не одно и то же.

— Мы и так проводим вместе почти каждый день. Чем это отличается?

— Неважно. — Я качаю головой. — Вот видишь? Я плоха в этом.

Андре наклоняется ближе ко мне, и мое сердце начинает биться со скоростью мили в минуту. — Чарли… Ты мне нравишься. Я тоже этого не ожидал. Но ты мне нравишься, и я хочу посмотреть, к чему это приведет. Я не хочу, чтобы мы больше были в зоне друзей.

Ты мне нравишься. То, как он это сказал. Так открыто. Так честно.

Почему я не могу просто сказать это в ответ?

Я вожусь с куском пластика на консоли.

— Чарли.

Я чувствую его лицо, наклонившееся ко мне, и думаю, что действительно, мое сердце сейчас выскочит из груди и ударится о лобовое стекло, и тогда нам придется возвращаться и чистить салон заново.

— Ты мне нравишься, даже если ты разбила мою машину и отказалась вернуть деньги, и даже если ты заставляешь меня каждое утро разговаривать с четырнадцатилетними подростками, прежде чем я допью свой кофе. Ты мне нравишься. А я тебе нравлюсь?

Наконец, я поднимаю на него глаза. Прядь волос падает ему на лицо, и это делает его еще более очаровательным, особенно потому, что он абсолютно ничего не понимает. Мне хочется протянуть руку и убрать ее с его глаз. Но я этого не делаю, пока.

— Да, — признаю я. — Ты мне нравишься…

Его лицо расплывается в теплой ухмылке. — Хорошо, — говорит он. А потом он наклоняется и целует меня. Мягко, но целенаправленно. Его рука берет мой подбородок. Он отстраняется, его глаза изучают мое лицо, и я чувствую, что внезапно опьянела. Я прислоняюсь лбом к его лбу. Затем я хватаю его за рубашку и снова притягиваю к себе, крепко целуя его. Вес его тела прижимается ко мне, его руки перебирают мои волосы, а мои блуждают по его телу. Волосы Андре и плечи Андре. Гладкая кожа Андре — все это прямо здесь, в моих объятиях.

Только когда кто — то стучит в окно, я понимаю, что мы выбрались на другую сторону автомойки, и куча людей смотрит на нас.

Я опускаю стекло, чтобы дать им чаевые.

— Большое спасибо! — пискнула я, прежде чем выехать с парковки, и мы оба смеялись всю дорогу.

Через несколько дней после автомойки я укладываю вещи в шкафчик после первого урока и стараюсь не выглядеть так, будто жду Андре, хотя так оно и есть. Перед школой у него был прием у врача, поэтому мама подвезла его, и я впервые за долгое время вспомнила, каково это, когда его нет рядом.

Как бы глупо ни было признаваться себе в этом, но после автомойки мир выглядит немного иначе. Теплее и более сверкающим. Я чувствую это в своих костях. Мы с Андре вместе, что радует, но и пугает. Странно быть связанной с другим человеком таким образом. Я не уверена в своих чувствах.

Я закрываю шкафчик и тут же вскакиваю, когда рядом со мной появляется лицо Микаэлы Салливан.

— Привет, — говорит она, прислонившись к шкафчику рядом с моим, ее книги прижаты к груди.

— Привет… — говорю я настороженно, так как могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз мы разговаривали в школе.

Она ухмыляется. — Я слышала.

— О…

— Андре. Это правда, да?

Я положила руки на бедра, ошеломленная. — Как ты могла уже услышать, когда мы почти никому не говорили?

Микаэла закатывает глаза. — Это маленький город, Чарли. Да ладно. И еще, вы целовались на автомойке семьи Бена Кукфэйра. Что, по — твоему, должно было случиться? Ты же знаешь, что он сплетник.

Я закрываю свой шкафчик, не имея особого желания отвечать, но Микаэла все еще смотрит на меня. — Да? — спрашиваю я.

— Я просто думаю, что это смело с твоей стороны, вот и все.

Я закатываю глаза. — Почему? — И почему это похоже на ловушку?

— Встречаться с кем — то вроде Андре так скоро после его разрыва с Джесс. Они ведь действительно любили друг друга.

Крошечная штучка в глубине моего живота расцветает в нечто другое, не искрящееся и не теплое. Это пустота.

— Я знаю это, — говорю я ей. — И, хотя я также знаю, что тебе может быть трудно это понять, Микаэла, некоторые люди действительно способны перейти от одной фазы своей жизни к другой.

Микаэла хмурится на меня. — Вау. Ладно. Только не приходи ко мне плакаться, когда она примет его обратно.

Я открываю рот, чтобы сказать ей, что ни за что на свете я не приду к ней плакать, но что ее образность поэтична. Затем, в конце коридора, я вижу Андре за углом. Его взгляд падает на меня, он улыбается, и все напряжение уходит из моих мышц.

— Привет, — говорит он, подходит ко мне перед Микаэлой и обхватывает меня за талию.

— Привет, — говорю я, задыхаясь от звука своего собственного срывающегося голоса.

Микаэла все еще стоит и смотрит на нас.

— Мы можем тебе чем — то помочь, Микаэла? — спрашивает Андре.