— Что привело вас обоих сюда сегодня?

— Мы здесь, чтобы исправить тяжелую ситуацию, Дик. Приготовься, — говорит Андре, ухмыляясь. — Чарли никогда не пробовала Честер Физз.

Рот Дика искривляется в улыбке. — Ты никогда не пробовала Chester Fizz? — спрашивает он, тщательно выговаривая каждое слово, словно не может поверить в то, что слышит.

— Кто — нибудь, пожалуйста, скажите мне, что такое Честер Физз? — восклицаю я, поднимая руки вверх в знак капитуляции.

Дик разражается смехом. Затем, взглянув на Андре, он поднимает палец. — Подожди.

Пока Андре ухмыляется мне, Дик исчезает в глубине магазина и через некоторое время возвращается с двумя стаканчиками с соломинкой. Жидкость бледная, пурпурно — розовая. Первое, о чем я думаю, это то, что я должна купить одну из них для Тео. Цвет красивый. Что — то такое, что моя мама написала бы на холсте.

Дик передает одну мне, и по выражению его лица я понимаю, что он ждет, когда я попробую. Чувствуя на себе взгляды его и Андре, я делаю неохотный глоток.

— Черт, — говорю я, поднимая напиток к глазам, чтобы еще раз взглянуть на его содержимое. — Это вкусно.

Андре энергично кивает головой, отпивая из своей соломинки.

— А что в нем? — спрашиваю я.

Дик смотрит на Андре.

— Ревень, малина, мята и сельтерская, — говорит Андре.

— Я имею в виду, правда. Не могу поверить, что ты никогда его не пробовала, — снова говорит Дик.

Андре идет платить, но Дик и слышать об этом не хочет. — Вернись и купи цветы для своей матери, — говорит он Андре.

— Договорились, — отвечает Андре. Затем он нежно кладет руку мне на спину, подталкивая меня к выходу из магазина. Этот жест застает меня врасплох, но, к своему ужасу, я понимаю, что он мне не совсем неприятен.

— Не останавливайся, — говорит Андре. — У нас есть еще дела.

— Итак, позволь мне прояснить ситуацию, — говорю я немного погодя. — Целью этого дня, того, что я отвлекаюсь от домашней работы, от друзей и семьи, было купить мне шипучий напиток и сводить меня на… на игру Малой лиги? — Мы сидим на трибунах и наблюдаем за игрой команды 'Честер Фоллс Фэлконс' против 'Бервик Беарс'. Я уже почти допила свою 'Честер Физз', и мне хочется, чтобы она не кончалась. Рядом с нами лежит пакет со свежеиспеченной гранолой, которую Андре тоже прихватил по дороге. Это вызывает привыкание. Мы попеременно потягиваем из соломинки и хрустим горстями.

— Не совсем, — говорит Андре, когда мальчик, которого я могла бы поднять одной рукой, выбивает подающего.

Мужчина позади нас встает, кричит и краснеет. — Да ладно! Вы называете это мячом? Это был страйк, если я когда — либо видел страйк!

— Он выглядит немного старым, чтобы быть отцом одного из детей в команде, — шепчу я Андре. На самом деле, большинство людей на трибунах или в шезлонгах на траве я узнала по занятиям йогой в центре для пожилых людей. — Не могут же у них у всех быть внуки в команде?

— У 'Соколов Честер Фоллс' глубоко преданные поклонники, — объясняет Андре. — Многие из жителей города за всю свою жизнь не пропустили ни одной игры.

Я сижу, наблюдая за тем, как крошечный ребенок бьет по мячу, что вызывает абсолютный ажиотаж. Один мужчина бросает свой попкорн.

— Вообще — то это очень мило.

— Это больше, чем просто мило. Это прекрасно. Это сообщество. — Андре опирается локтями на бедра и изучает поле. — Как твой напиток? — спрашивает он, не глядя в мою сторону.

— Он закончился. — Я поворачиваю пустую чашку к его лицу. — И я хочу еще.

— Я рад, — говорит Андре. Его усталый вид уменьшился, а щеки порозовели от солнечного света.

— Итак, все ли в городе, кроме меня, пили Chester Fizz? — спрашиваю я.

Андре смеется. — Вообще — то, я это придумал. — Затем он замечает мой растерянный взгляд. — 'Честер Физз'. Я придумал его, когда был ребенком. Теперь я заказываю его всякий раз, когда захожу туда. Дик просто подыграл мне.

Я обдумываю это. — Тогда почему для меня было так важно иметь его?

— Я позволю тебе разобраться в этом, — говорит мне Андре, изучая поле.

— Хорошо. — Я хмурюсь, когда бита сильно ударяет по мячу, и он разлетается. Толпа стоит, кричит. Когда я замечаю, что Андре улыбается мне, я понимаю, что кричу вместе с ними.

— Эта команда хороша, — признаю я.

— Я же говорил, — говорит Андре.

После игры мы едем в горы, которые насквозь прорезаны извилистой рекой. Моя мама называет это место своей церковью: открытое пространство, прорезающееся сквозь гигантские куски скал, свет, падающий на лобовое стекло. Затем мы едем по шоссе № 2 вверх и вверх, пока Андре не говорит мне остановиться на обочине, посреди пустыни.

— Не обижайся, но… ты привез меня сюда, чтобы убить? — спрашиваю я.

Андре откидывает голову назад на сиденье автомобиля, качает головой, подавляя смех. — Просто выйди, Чарли.

— Хорошо, но я просто хочу официально заявить, что это звучит довольно убийственно для меня. — Я отстегиваю ремень безопасности. Мои страхи не ослабевают, когда я наблюдаю, как Андре исчезает через ряд кустов в том, что, как я могу предположить, является крутым обрывом, или полным небытием, или моей неминуемой гибелью.

— Андре? — зову я, продираясь сквозь листву. — Серьезно?!

— Поторопись! — отвечает он. — Солнце зайдет через сорок пять минут!

— Как раз вовремя для ритуального жертвоприношения? — кричу я в ответ, но конец фразы застревает у меня в горле, когда я дохожу до конца тропинки, и она открывается в одно из самых красивых мест, которые я когда — либо видела.

Там, всего в нескольких ярдах от обочины дороги, скрытое за рощей деревьев, с крутыми скалистыми уступами и солнечным светом, отражающимся от кристально чистой воды, находится идеальное, сверкающее место для купания.

— Ты никогда здесь не была? — спрашивает Андре, стоя в нескольких ярдах от нас на краю скалы, когда он снимает рубашку, обнажая тонизированные руки и худой живот. Я машинально опускаю взгляд вниз, краска поднимается к моим щекам.

— Нет.

— Ну, ты все пропустила. Это мое любимое место на земле. — И прежде чем я успеваю что — то сказать в ответ, он спрыгивает с высокой скалы в пруд, издавая громкий крик на протяжении всего пути вниз.

Мне трудно оторвать от него взгляд, меня захватывает его энергия. Он опускает голову под воду, затем поднимается, встряхивая ее и широко улыбаясь. — Ну, чего ты ждешь?

— Я не взяла с собой купальник, — отвечаю я.

— О. — Андре выглядит на мгновение неловко, отводя от меня глаза, как будто я уже раздеваюсь. Но потом он, кажется, встряхивается. — Иди в нижнем белье! Я закрою глаза, пока ты влезаешь. — Он поворачивается, ступая по воде. Свет отблескивает от края скалы, деревья рассеивают свет. Я смотрю на него, плывущего вот так. Отсюда даже не слышно дороги.

— Ты идешь или как? — снова зовет Андре.

Я быстро стягиваю с себя одежду, вплоть до нижнего белья.

— Давай, Чарли! — это последнее, что я слышу от Андре, прежде чем прыгнуть.

Все в мире тихо, за исключением щебетания нескольких птиц на деревьях вверху, шелеста листьев и густого журчания ручья, падающего по гладким камням и гальке в купальню. Я лежу на краю плоской поверхности скалы, завернувшись в полотенце, которое Андре принес с собой в рюкзаке, втайне приберегая лучшую часть приключения напоследок. Впервые за несколько недель все кажется более ясным. Как будто мое дыхание легче покидает мое тело. Как будто многое из того, что происходило в последние пару месяцев, мои родители, дом, мои страхи перед будущим — все это было частью чего — то, за что я зацепилась и что продолжало меня гнать вперед. И теперь я выхожу из этого, возвращаясь в свое тело.

Перед моими глазами мелькают лица того дня. Дик Парсон, ухмыляющийся в своем красивом, многолюдном семейном магазине. Старики, болеющие за девятилетних мальчиков, как будто они смотрят мировую серию.