Я думаю. — Вы укажете меня в качестве дизайнера?

Мистер Минасян проводит рукой по подбородку и улыбается. — Я бы не хотел, чтобы было иначе, Чарли.

Я чувствую, как меня охватывает чувство благодарности. — Большое спасибо, мистер Минасян. Благодаря этому я прожила целый год.

Он отмахивается от меня. — Это всего лишь день или два. Мы рады это сделать. Мы стараемся делать пару проектов в год, которые помогают обществу. У нас есть участок в Нортборо, который очень нравится людям. Небольшое сообщество крошечных домов.

У меня заложило уши. Крошечные домики в Беркшире? — Это отель?

Отец Андре покачал головой. — Нет, это доступное жилье. В Беркширах его не так — то просто найти в наши дни, с тех пор как ударил COVID–19 и люди начали скупать все больше земли. И, конечно, чем меньше дом, тем легче его охлаждать и отапливать, что здесь является большой проблемой.

— Архитектор, с которым я надеюсь работать этим летом, делает крошечные дома, — говорю я ему.

Мистер Минасян кивает. — Тогда ты должна дать мне знать, если захочешь их посмотреть. Похоже, они как раз по твоей части. А теперь, как насчет того, чтобы поговорить об интерьере?

После того как мы окончательно согласовываем график и устанавливаем срок в две недели, я провожаю г — на Минасяна до его машины и сердечно благодарю его.

Мистер Минасян делает паузу. — Андре стал другим с тех пор, как ты начала появляться. Он по — другому говорит о своем будущем. Это не просто вечеринки и веселье. — Он усмехается. — Он много говорит о тебе, Чарли.

Я делаю узор в грязи своим ботинком.

Мистер Минасян прислонился к своему грузовику. — Знаешь, когда его мама заболела, Андре было очень тяжело. Я думаю, он чувствовал, что должен всегда держать это храброе лицо. Сделать всех счастливыми. И он до сих пор так делает.

Я задумалась об этом на мгновение. — Я просто хочу, чтобы он был самим собой.

Мистер Минасян выглядит удивленным. — Ему действительно повезло, что он называет тебя своим другом. — Прежде чем вернуться в свой грузовик, он говорит: — Ты ведь знаешь, Чарли, что не все строительство и проектирование связано с тем, что ты любишь? Иногда приходится браться за работу, которая тебе неинтересна, просто чтобы свести концы с концами. Мне пришлось сделать много офисных зданий и парковочных сооружений, прежде чем я начал заниматься ресторанами, отелями и жильем.

— Я это понимаю, — говорю я. — Но я надеюсь работать долго и упорно, чтобы в один прекрасный день я могла выбирать, над чем мне работать.

— Тебе придется очень много работать, — говорит он, и я ценю то, что мистер Минасян не запугивает меня. Он обращается со мной как со взрослым.

— Я готова принять вызов.

Мистер Минасян улыбается. — Я верю в тебя. Кто знает? Может быть, однажды мы будем работать вместе.

Но пока он едет, я думаю только о том, что он сказал об Андре. О том, как много он всегда делает для всех, кроме себя. Самое время сделать что — то для него.

В последующие выходные по дороге к амбару Тессы мчится Volkswagen Beetle цвета, который можно описать только как розовый цвет Барби. Я чуть не роняю метлу, которую держу в руках, когда из нее выскакивает Андре.

— Хорошо, я здесь, — говорит он. — Что ты хотела мне показать?

— Сдал Saab на что — то более подходящее? — спрашиваю я.

Андре ухмыляется. — Это машина моей мамы.

Я подхожу и провожу рукой по ярко — розовой машине с откидным верхом. Это машина человека, который готов начать новую жизнь. — Я должна была догадаться. Лучшей машины для нее и не придумаешь.

Глаза Андре яркие и сияющие, и они задерживаются на моих на секунду слишком долго. Затем он жестом показывает в сторону амбара. — Есть успехи? — С этого угла я вижу то же, что и он: обилие мусорных мешков и ржавеющих приспособлений в амбаре. И еще я, покрытый грязью и стружками.

— Я чувствую сарказм, но вообще — то да, — говорю я ему. — И теперь, когда ты здесь, мы будем двигаться еще быстрее. — Я передаю ему метлу.

Через час Андре убрал остальную часть амбара, а у меня был список дел и вещей, которые нужно забрать из хозяйственного магазина. Покрытые грязью и потом, мы решаем сбегать в пруд, чтобы смыть грязь с наших тел. У меня под рукой есть купальный костюм именно для этой цели, и, как оказалось, Андре тоже взял его с собой, надеясь заманить меня.

Мы плаваем там некоторое время, наблюдая друг за другом. Я не могу поверить, что всего несколько месяцев назад я вообще не знала этого человека.

Словно прочитав мои мысли, Андре произносит. — Ты можешь поверить, что именно здесь все и произошло? — Он поворачивается в сторону леса, и я знаю, на что он смотрит. На то место, где моя машина врезалась в его.

— Забавно думать об этом, — говорю я. — Что я думала о тебе до того дня, и что я думаю о тебе сейчас.

Андре подплывает ближе в воде. — Что ты думаешь обо мне сейчас?

Я наблюдаю за ним мгновение, притягивая его к себе, прежде чем плеснуть водой ему в лицо.

— Ух ты, ты такая мертвая. — Он начинает плыть за мной, и я выбегаю из воды с визгом.

— Ладно, ладно! Перемирие! — кричу я, доставая свое полотенце. — Пора заняться чем — нибудь веселым?

— Чарли Оуэнс хочет прекратить работу и заняться чем — нибудь веселым? — спрашивает Андре.

Я протираю полотенцем волосы. — Случались и более странные вещи. Но на этот раз я веду шоу.

Карие глаза Андре расширяются, но он не может скрыть свою очаровательную улыбку, когда вытирает ноги, его мокрые волосы падают ему на лицо. Я чувствую, как по мне пробегает мелкая дрожь. — Ты собираешься показать мне, что тебе нравится в Честер Фоллс?

Я шевелю бровями. — Нет, я собираюсь показать тебе, что я так люблю за пределами Честер Фоллс.

Андре обдумывает это. — Кажется, это справедливо, — наконец говорит он. — При одном условии.

— И какое же?

Андре жестом показывает на горячий розовый 'Жук'. — На этот раз я поведу.

Первая остановка, куда я направляю Андре, — это старый музыкальный магазин в Нью — Уинсоре, известный своими подлинными реликвиями. Люди постоянно приезжают из Нью — Йорка, чтобы попытаться купить редкий и дешевый винил. Он принадлежит двум старым хиппи, которые пару десятилетий назад обнаружили в амбаре целую корзину кассет Grateful Dead, продали половину из них за тысячи долларов, а на вырученные деньги купили магазин. Но в наши дни в нем работают в основном студенты, поэтому здесь всегда есть хорошее сочетание качественных записей, старых и новых.

Я объясняю Андре все это, добавляя, что он, вероятно, не найдет ничего, о чем слышал, но я могу помочь ему найти то, что ему может понравиться. И, конечно, первое, что он видит, когда входит в дверь, — старый альбом Boyz II Men, что приводит его в неописуемый восторг.

— Я же говорил, что они крутые, — говорит он с триумфом, держа его над головой, как олимпийский трофей.

Андре поворачивает свое тело, протягивая альбом удрученному двадцатилетнему парню за кассой в другом конце зала. — Назовите свою цену, господин!

— У тебя вообще есть проигрыватель? — шепчу я.

— Детали, детали, — говорит он, направляясь к кассе.

Далее мне нужно ехать в Овербрук — Хаус, массивный особняк в федеральном стиле в Стокбридже, который был построен и в котором до конца своих дней жили известная писательница и ее предполагаемый партнер. Высокие деревья тянутся вдоль длинной дороги, приводя нас к порогу особняка. За ним находится каретный дом, достаточно большой и красивый, чтобы в нем могли жить несколько семей.

— Разве это не невероятно? — спрашиваю я Андре, пока мы стоим на большой лужайке и любуемся домом.

— Он просто гигантский, — говорит он. — Представляешь, сколько будет стоить отопление?

— И это твой вывод? — говорю я, слегка толкнув его.

— Я сын своего отца. — Он качает головой. — Не могу поверить, что это так близко от места, где мы живем.