— Андре, серьезно, ты в порядке? — наконец спрашиваю я, когда снова присоединяюсь к нему на скамейке.

Он хмурится, вставая. — Абсолютно. У меня просто были проблемы со сном, вот и все. — Он избегает смотреть мне в глаза, когда говорит это, что на него не похоже. Мне интересно, готов ли Андре полностью погрузиться в разговор, если он не имеет отношения к тому, что его действительно беспокоит.

— Знаешь, ты можешь поговорить со мной. Я имею в виду, ты всегда рядом.

Андре прочищает горло. — Ничего страшного, просто это все из — за моих родителей, — говорит он. — Они сказали мне, что думают, что я зря трачу время, ожидая Уилсона. Что мне лучше пойти в Тулейн. — Его глаза стали темными и сердитыми.

— Как ты думаешь, почему они так сказали? — деликатно спрашиваю я.

— Они, конечно, знают, что Уилсон — отличная школа, но они сказали, что мне следует расширить свои горизонты. Что для меня было бы хорошо уехать отсюда на некоторое время.

Я сглотнула. — Тогда зачем ты подал документы в Тулейн, если ты не хочешь туда поступать?

Андре двигает головой вперед — назад, размышляя. — Меня завербовал тренер по лакроссу. И у них есть знаменитая программа по социальной психологии. Мой консультант в колледже подумал, что мне это может быть интересно.

— А тебе было?

Андре пожимает плечами. — То есть, да. Но я бы предпочел быть здесь.

Наблюдая за Андре, откинувшимся на спинку кресла и сложившим руки на груди, я впервые осознаю кое — что. Он не пытается оставаться рядом с домом, потому что он так одержим им. Он пытается остаться здесь, потому что боится уехать.

Андре прерывает мои мысли. — Я знаю, что ты скажешь мне жить дальше, в стиле Чарли Оуэнс. Но я не могу. Все говорят о следующем годе, а сейчас я понятия не имею, на что будет похож следующий год. Я не хочу представлять.

Я вздыхаю. — Мне жаль, Андре, — говорю я, и выражение его лица смягчается.

— И это все? Ты не собираешься сказать мне, что я веду себя глупо?

Я качаю головой. — Нет.

Немного погодя, когда Андре встает, чтобы сыграть свою партию, я говорю ему, что он может сыграть и мою. Андре не протестует, и к тому времени, когда снова наступает моя очередь, я возвращаюсь с двумя кремово — белыми коктейлями.

— Как ты это сделала?! — спрашивает Андре.

— Я сказала бармену, что у моего друга тяжелая неделя, и, может быть, он сможет нам помочь. — Каждый из нас делает по глотку. Вкус хороший, но он обжигает. Андре закрывает глаза.

— Боже, это прекрасно, — восклицает он. Затем, прежде чем я поняла, что он делает, он обнимает меня. Его кожа теплая на ощупь, а его волосы мягко касаются моей шеи. Я понимаю, что мы никогда не делали этого раньше. Обнимались. Я также понимаю, что мне это очень, очень нравится.

— Спасибо, Чарли, — говорит он, отстраняясь. — Это было очень круто с твоей стороны.

— Не упоминай об этом, — говорю я, все еще приходя в себя после объятий.

— Хорошо, да? — Андре кивает в сторону напитка.

— Хорошо, — говорю я.

— Спасибо, что пошла со мной сегодня. Возможно, это лучшее, что случилось со мной за всю неделю.

Я краснею и открываю рот, чтобы сказать ему, что он не должен бояться, потому что, честно говоря, такой парень, как он, добьется успеха везде, куда бы он ни пошел. Но прежде чем я успеваю произнести эти слова, я чувствую грубую руку на своем плече и смотрю в сердитые глаза человека с бейджиком 'Lanes and Games'.

— Только не это, Андре, — говорит он.

Андре вздыхает. — Нил, мне жаль. Я не хотел…

— Хватит оправдываться. Вам, ребята, пора идти.

Подавив хихиканье, мы собираем вещи, переобуваемся и уходим.

Как только мы усаживаемся обратно в машину, Андре закатывает глаза от досады. — Ну и жуть этот парень, — говорит он. — Мы просто веселились. Не то чтобы мы собирались нажраться после обеда одним молочным коктейлем.

— Да, но мы также пили, будучи несовершеннолетними, в его заведении, — предлагаю я. — Кроме того… казалось, что он уже проходил этот путь с тобой раньше. — Когда Андре не отвечает, я толкаю его. — Андре.

— Что? То есть, да, у меня там были проблемы пару недель назад с некоторыми парнями из команды. Я использовал фальшивку, бармену все равно, а Нилу — да.

— Пару недель назад?! И ты вернулся? — Я откинулась на спинку кресла. — Ты действительно любишь расширять границы, не так ли? — Я вздохнула.

Андре поворачивает голову ко мне, улыбка исчезла с его лица. — Ты можешь просто отвезти меня домой?

Я сглатываю, когда ставлю машину на передачу. — Да. Конечно.

Когда я возвращаюсь домой, то вижу, что мама стоит во дворе с чаем, спиной ко мне, лицом к новой студии.

Я подхожу к ней, а она по — прежнему ничего не говорит, просто смотрит на нее.

— Что ты думаешь? — спрашиваю я.

— Это… — Она моргает, сильно моргает и трясет головой, как будто пытаясь очнуться от сна. Она делает шаг внутрь, и когда проходит мгновение или два, а она все еще ничего не говорит, я задаюсь вопросом, хороший это сон или плохой.

— Тебе это не нравится… — говорю я, осознавая это, когда произношу вслух.

Мама вздыхает. — Я просто… он полностью изменился, Чарли. Это уже даже не то же самое здание.

— И что в этом плохого? — спрашиваю я ее. — Что плохого в том, что хоть что — то здесь немного изменилось? Я хотела, чтобы все выглядело современно.

— Ты можешь модернизировать помещение, не… — Она с трудом подбирает слова. — Не отнимая так много от него.

Я сглатываю. — Ты просто не понимаешь.

Я жду, что мама спросит меня, что я имею в виду, но вместо этого она говорит: — А что именно ты думала я скажу? Это была моя студия! И я сказала тебе, что мне не нравится цвет. Знаешь… — Она качает головой.

Теперь это я ее толкаю. — Что?

— Как будто ты так сосредоточена на том, что подумает эта Эва, что отбрасываешь вещи, которые должны быть важны для тебя.

Я смотрю на нее. — Я не должна удивляться, что у тебя проблемы с переменами, я думаю. — Затем я ухожу в свою комнату.

На следующее утро я проснулась и пролистал бессознательно электронное письмо, которое я отправила Эве. Фотографии, описание студии. Я пересматриваю видеопрогулку снова и снова, пока у меня не заболят глаза. Я знаю, что должна быть более терпеливой, но с каждым днем я все больше убеждаюсь, что ей понравится то, что я ей прислала, в основном потому, что это выглядит именно так, как она бы сделала. Ну, настолько близко, насколько это возможно для девочки — подростка с минимальными ресурсами, живущей посреди гор. Я представляю себе ее реакцию, когда она это увидит. Кивнет в знак одобрения. Покажет его остальным членам своей команды. Похлопает себя по спине за то, что рискнула выбрать ту девушку из приложения для совместных поездок в Беркшире.

Я чувствую себя настолько уверенно, что к тому времени, когда в четверг вечером зазвонит мой телефон, я уже намечаю маршрут от Честер — Фолс до Нью — Мексико и все места, где я буду останавливаться между ними, например, Стеклянный дом Филипа Джонсона в Коннектикуте и Фоллингвотер Фрэнка Ллойда Райта в Пенсильвании. Я хочу побывать в аркологии Аркосанти в Аризоне и в Спиральной Джетти в Юте. Больше всего я хочу посетить Фонд Чинати в Марфе, штат Техас. Я слышала, что там есть отель, полностью состоящий из старинных Airstreams. Может быть, мне даже удастся съездить в Калифорнию, увидеть Дом Имса в Лос — Анджелесе, общину Sea Ranch и мост 'Золотые ворота' в Северной Калифорнии. Может быть, по дороге домой я смогу поехать на юг, увидеть Чарльстон и Новый Орлеан. Или, может быть, мне придется оставить это для отдельной поездки…

— Алло? — Я отвечаю, мой голос звучит странно и напряженно, и моя грудь замирает в горле, когда я вижу имя Эвы.

— Чарли? Привет, это Эва.

Мое сердце бьется со скоростью мили в минуту, когда я приветствую Эву в ответ, только немного успокоенный дружелюбием в ее голосе.