Он схватил её за плечи, но она быстро отвесила отцу пощёчину и отошла.

— Не трожь меня! — крикнула Лидия.

— Придётся провести немного воспитательных работ!

Озлобленный Гарольд ударил дочь в живот кулаком. Она тут же согнулась и из её рта покатились густые слюни.

— Нравится, блять?! — кричал отец. — Наверно не так приятно, как долбить ёбаный крэк!

Потом он замахнулся ещё раз и ударил Лидию в лицо. Девушка упала на пол и в страхе отползла в угол.

Гарольд посмотрел в её глаза и увидел сильный нечеловеческий испуг. Его дочь плакала и дрожала забившись в угол. Он понял, что перегнул палку и упал на колени.

— Папа! — испуганно проранила дочь.

— Прости, ну и долбоёб же я. Какая же это всё хуйня!

Дрожащей рукой он сильнее сжал монтировку, а потом ударил себя ею по лицу.

— Что ты делаешь?! — резко спрашивает дочь.

— Выбиваю из себя дерьмо. Я хуёвый отец!

Он ударил себя ещё раз. А потом ещё. С третьим ударом, его нос разбился. А с четвёртым, лопнула губа. Густая слюна с кровавыми прожилками начала медленно сползать из его рта.

— Вот такой вот я уёбок, доча. Самый хуёвый в мире папа!

Гарольд ударил себя ещё раз и его правый глаз сильно покраснел. Лидия быстро сорвалась с места и схватила отца за руку не давая ему продолжить себя избивать.

— Хватит, пап! Прошу, перестань!

— Зачем мне переставать? Ты же видишь, какой я жалкий. Я испортил жизнь всей нашей семье.

Лидия прижала его голову к груди и крепко обняла. Отец начал тихо плакать прямо в сорочку своей дочери.

— Пап… я не хотела тебе всего этого говорить сегодня. Я знаю, что ты стараешься, но на меня просто нахлынули эмоции. Я тоже не самая лучшая дочь.

Гарольд выронил монтировку. В этот момент он понял, что есть в мире вещи, которыми он не готов пожертвовать ради собственной цели. Либо он пытался себя в этом убедить, чтобы не чувствовать боль безысходности.

Персонаж: Филин

Инициализация…

Критическое состояние!

Способность контроля утрачена!

Редкие факелы освещали помутневшие глаза Филина. Тяжёлый взгляд был направлен в потолок и не подавал признаков жизни. Кэпо тащил своего сына за ногу, оставляя длинный кровавый след.

— Мне нужно дотащить тебя до разделочного стола, — говорит отец. — Там мне будет удобней с тобой разобраться.

Филин булькая прокашлял себе под нос. Тонкая кровавая дорожка покатилась с угла его губ.

— Ох, ты ещё жив, сынок. Наверное, это хорошо. Хотя, нет. Это чертовски плохо! Это значит, что ты всё ещё мучаешься. Может мне раздробить тебе голову, чтобы ты не страдал от агонии? Как тебе такое, а? Нормально будет?

— У… ёб… ок, — тяжело прохрипел Филин.

— Можешь сердится на меня сколько угодно. Это уже не важно. Я расправлюсь с тобой и меня все начнут уважать.

Тем временем Эвелин отправился в кабинет Святейшества Карлинга. Этот человек был главным лицом в Храме Вечного Поднебесья. Он принимает все важнейшие решения в организации местной жизни.

— Эвелин, — обернулся, стоя у окна Карлинг, — я рад, что вы к нам пришли.

— Камень Отречения был похищен. Мы пришли сюда убедиться, что враги не добрались до этого места раньше нас.

— Думаете, вы сможете защитить нас, в случае атаки? Это просто смешно, вас всего пятеро.

Эвелин слегка усмехнулся.

— Нет. Мы просто своеобразный экспресс отряд для проверки. Король уже отправил свою армию, но она так быстро сюда не доберётся. Поэтому нужно было отправить кого-то ещё. Кого-то, кто доберётся сюда как можно быстрее.

Святейшина Карлинг сел за стол.

— Присаживайтесь, Эвелин.

Собеседник принял приглашение.

— Что ж, — продолжил Карлинг, — это замечательно. Мне нравится предусмотрительность короля. Но мне категорически не нравится то, что Камень был похищен. Это возмутительно.

— Просто в наших рядах оказалось слишком много предателей. Невозможно быть всегда готовым к таким ударам в спину.

— Это верно.

После нескольких минут доброжелательной беседы, Эвелин покинул кабинет и вернулся к своим людям в главный зал.

За общим столом трапезничали монахи. Вместе с ними сидели Грыджа, Динара и Хелен.

— Это яблоко выглядит чертовски не питательным, — говорит Грыджа, прокручивая в ладони фрукт. — С первого взгляда мне показалось, что тут можно нормально похавать, но эти святоши питаются только растениями. Я будто попал в ночной кошмар.

— Ну это лучше, чем ничего, — подмечает Динара. — В худшем случае, они могли питаться воздухом, энергией солнца или ещё какой-нибудь хернёй.

— Эй, ребята, — возмущённо наклонился над столом один из монахов, — давайте вы будете обсуждать такие вещи хотя бы не в нашем присутствии, хорошо? Это, как минимум, обидно и неуважительно.

К столу подошёл Эвелин.

— Ну как оно? Вам тут нравится?

— Ты не видел Филина? — спрашивает Хелен.

— А он разве не с вами? — удивился Эвелин.

— Нет. Я думала, он с тобой пошёл. Мы тут уже минут двадцать его ждём.

— Да не парься ты. Он встретил здесь своего отца, которого не видел много лет. Наверняка, им есть, что обсудить.

В этот момент распахнулась дверь и отец Филина выволок сына прямо в главный зал. Ошарашенная публика резко на него повернулась.

— Эй, ребята, — злобно улыбается Кэпо, — кажется, сегодня я получу повышение. Я осознал, что мне не нужен мой сын! Из него выйдет отличная жертва!

— Что ты творишь, сумасшедший?! — крикнул один из монахов. — Нельзя проводить Родственное Жертвоприношение на глазах у гостей! Тебя ждёт выговор!

— Вы тут что, охуели?! — шокировано выпалил Эвелин распуская свой кнут. — Какого хрена тут происходит?!

Остальные члены отряда тоже отошли назад и достали своё оружие.

— Вы не должны были этого видеть, — говорит монах. — У нас такие правила. Ваш человек оказался сыном Кэпо. В этих стенах он имеет полное право на его убийство.

— Кто дал ему это ёбаное право?

— Святейшина Карлинг.

— Ну тогда нахуй вашего Святейшину!

По залу резко пробежался сильный ветер, который чуть не затушил свечи. Сверху над всей толпой парил Святейшина Карлинг. Его широкая вычурная ряса активно развевалась на ветру.

— Вы увидели то, что вам видеть не следовало, — говорит он. — Как бы прискорбно мне ни было это говорить, но вы должны будете умереть. Эта тайна не должна покинуть стен Храма.

Монахи сразу же достали ножи из-за поясов и стали окружать гостей.