Несколько недель по Рубикону ходят слухи о том, что левиафаны исчезли. За горизонтом их толком не видно, но выпускать людей на разведку Аксель пока что боялся.

Когда он всё же решился на это, гонцы пришли с потрясающей вестью. Все левиафаны мертвы. Их тела разложились за самый горизонт. Все они валялись безжизненно, совсем не двигаясь. Разведчики били их, кидали стрелы, кричали — твари никак не реагировали. От них веяло холодом и смертью. Левиафаны точно были мертвы. В этом не было никаких сомнений.

Такая ошеломляющая весть быстро разлетелась по Рубикону. Люди начали ликовать и бегать по улицами с радостными криками. А вот Хелен настороженно к этому отнеслась.

Войдя в кабинет Акселя, она с порога выдала свои опасения:

— Тут что-то не чисто. Я подозреваю, что это может ловушкой.

Аксель кивнул.

— Да, я тебя прекрасно понимаю. Мне тоже кажется это странным. Но прошло уже больше недели. Твари уже начинают разлагаться. Это явно неспроста. Даже если за этим что-то скрывается, то нам всё равно нужно выйти лично и во всём разораться.

— Может быть… но мне почему-то страшно. Не знаю, как описать свои опасения.

— Всё будет хорошо. Мы все упорно трудились. Жизнь налаживается. Думаю, это знак.

— Надеюсь, ты прав, — грустно сказала Хелен.

Мальчик Гиллин забежал в дом Люциса и начал будить его. Он частенько гулял в его доме и любил с ним общаться, так как странник имеет глубокие познания об окружающем мире и том, каким он был раньше.

— Что случилось, Гиллин? Чего тебе надо? — сонно пробормотал Люцис.

— Аксель собирается отпереть ворота! Говорят, левиафанов больше нет. Мы можем расселяться дальше.

Люцис привстал с кровати и посмотрел на Гиллина.

— Что ж, думаю, так даже веселее.

Он улыбнулся, поняв что произошло. Филин всё же отключил левиафанов. Под личиной Люциса скрывался Ротшильд. Он нашёл семью своего врага, сдружился с ней и теперь полон сил, чтобы сделать новый ход. Ему не интересна смерть Филина, ему интересна лишь эта запутанная игра с человеческими чувствами.

Среди груды разломанных досок, останков летающего Ломоноса, лежали живые члены его экипажа. Благодаря парящей сердцевине корабля, им всем удалось приземлиться относительно целыми.

— Ох, моя спина, — прохрипел РокСтар. — Все живы?

Халингарс поднялся на одно колено. Он осмотрел свою ладонь и понял, что сломал несколько пальцев.

— Живой, — сказал он, — но помяло меня знатно.

— Что случилось? — спросила Адгара Максус, вставая с земли.

Вокруг них на протяжении сотен километров валялись мёртвые левиафаны. Их тела было видно аж вплоть до горизонта.

Сыны РокСтара и их мать тоже остались живы.

— Кажется, вы их убили, — сказала Клавдия, жена РокСтара. — Этих тварей больше нет!

— Да ну нихера себе, — поправил шапку РокСтар. — Чё-то я не припомню, чтобы мы побеждали.

Перед ними вышел Филин и встал на небольшой холм. Его лицо озаряла улыбка.

— Но мы победили, — сказал он.

— Что случилось? — спросил Халингарс.

— Камень Отречения смог отключить левиафанов. Тут неподалёку оказался Зал Возобновления.

— Какое совпадение, — кивнул Халингарс.

Адагара Максус рассмеялась, услышав это.

— Боже, я всегда знала, что это сработает!

— Это работает не совсем так, — сказал Филин. — Камень подключил меня к их сети только потому что находился в моей груди. Вряд ли в прошлом кто-то бы специально до этого додумался.

— Ладно, — сказал Халингарс. — Так или иначе, мы их наконец-то остановили. Это главное.

Внезапно из под земли выбрался каменный воин Уэл в облике голема. Обтрусившись от пыли и грязи, он вернул себе человеческий вид и заговорил:

— Блин, а мне так и не повезло убить хотя бы одну эту тварь.

— Ого, я думал, ты умер, — улыбнулся Филин.

Победа победой, но добираться до Гронхейма пришлось пешком. Путь этот был совсем не маленький, поэтому преодолевать его понадобилось через узкие лесные прожилки, в которых можно найти пропитание. Иначе, во время странствия можно просто умереть с голоду.

Среди одной из протяжённых лесополос был спрятан проход в туннель, ведущий прямиком к Гронхейму. Это был тайный ход, чтобы сбежать из города в случае катастрофы.

Под горбатой скалой рос густой кустарник. Халингарс разрубил его мечом, открыв узкий проход.

— Что ж, толстяков среди нас нет, — сказал он. — Так что пролезут все. Главное, булки расслабьте.

Аккуратно протиснувшись внутрь, ребята двинулись к Гронхейму. Продвигаясь по грубо высеченному коридору, они почувствовали, что вокруг стало слишком влажно. Так как света у них с собой не было, то двигались они вслепую.

— Что это такое? — спросила Адгара. — Я что-то не припомню, чтобы здесь были водоносные слои.

— Какая-то вязкая вода, не находите? — сказал Филин.

— Разожгите кто-нибудь свет, — приказал Халингарс.

РокСтар попросил своих сынов снять рубашки. Он намотал их все на кулак и поджёг спичкой. Плотный огонь сразу же осветил пространство. Увиденное повергло всех в шок.

Вокруг не было никакой воды. Стены и пол оказались испачканы кровью. Впереди лежали изуродованные трупы, безжалостно разорванные на куски. В туннеле была настоящая мясорубка.

— Пиздец… — насторожился Филин.

— Да уж, — согласился Халингарс. — Кажется, случилось что-то дерьмовое. Нужно как можно скорее добраться до города.

Если уж бежавшие из Гронхейма так ужасно погибли, то что было в самом городе, ребята даже представить боялись. Чем ближе они подбирались к выходу, тем больше человеческих тел попадалось им на пути. В какой-то момент пришлось буквально топтаться в потрохах, переступать их и тонуть по колени в крови.

Вот впереди уже начал маячить солнечный свет. Они практически добрались до выхода. Чтобы скорее выбраться из этой ужасающей пещеры, пришлось ускориться. Внутри ещё теплилась надежда на то, что городу удалось уцелеть.

Эта надежда разрушилась в тот момент, как только они вышли наружу. Весь Гронхейм был полностью разрушен. Здания развалены, разорванные на части жители валялись прямо на земле, либо висели на крышах и деревьях. Но при этом, местный ландшафт не был разрушен, это значило, что уничтожение города — точно не дело рук левиафанов.

— Где моя дочь?! — побежала вперёд Адгара Максус.

Ребята последовали за ней. Она неслась со всех ног к своему дому, в надежде найти живую дочь, Дону. Она была уже совсем не маленькой. Двадцатилетняя девушка могла постоять за себя, или хотя бы спрятаться.

Не смогла. Разорванная на две части она лежала прямо возле своего дома. Её ноги были отброшены в стену, оставив после себя объёмные кровавые отпечатки. Страдающая девушка начала ползти по земле, увидев свою мать.