«Ну да, конечно. То, что с тобой, девочка, надо быть настороже, и псу понятно. Была бы ты простушкой, о переворотах и не помышляла бы. Вот только что тебе от меня понадобилось? Или мало тебе моего согласия участвовать в этой твоей заварушке? Которая, между прочим, так и не состоялась».

— Прошу прощения, госпожа. Я никудышный собеседник.

— Это поправимо. Кстати, можешь обращаться ко мне по имени.

— Как пожелаете, госпожа Ровена.

— Никак не пойму, ты что, издеваешься надо мной? — она укоризненно сверкнула глазами.

Ну, может, совсем чуть-чуть…

— Нет, госпожа.

Какое-то время принцесса внимательно изучала его, а потом тяжело вздохнула:

— Ну хорошо. И как долго ты живёшь в столице?

— Пятый год.

— А твоя подружка… Пятьдесят Девятая, кажется. Давно вы вместе?

— Вместе?

— Как пара. Знаешь, когда мужчина и женщина любят друг друга, они хотят быть вместе и становятся парой.

«Нет, ты это сейчас серьёзно, девочка? Я что, по-твоему, совсем дебил?»

— Мы не пара, госпожа. Она моя сестра.

Он и Твин… Слая бы точно удар хватил.

— Она твоя сестра?! Кровная?

Ага, единоутробная.

— А разве не налицо семейное сходство?

Девчонка недовольно наморщила носик:

— Мне, конечно, нравится твоя самоирония, но сейчас она не совсем к месту.

Харо виновато кашлянул:

— Прошу меня извинить, госпожа.

— Нет-нет, не стоит извиняться, — принцесса будто даже смутилась. — Довольно бестактно с моей стороны мучить тебя такими вопросами. Видишь ли, там, на смотре, когда ты заступился за неё, я подумала, вас связывает нечто большее, чем простая дружба.

— Любой поступил бы так же.

— Очень сомневаюсь, — она покачала головой. — Если честно, именно это меня и привлекло в тебе. Никогда ещё не видела такой самоотверженности!

Чёрт, опять этот взгляд, будто сверлит насквозь. Лучше бы он остался там, за дверью, подальше от этой девчонки. И откуда взялось ощущение, что знакомство с ней ничем хорошим для него не закончится?

— И как давно вы дружите? — на её губах обозначилась мягкая улыбка.

— С первого дня в Регнуме.

— Наверное, вы многое прошли вместе, если так заботитесь друг о друге.

— Так и есть.

Принцесса задумчиво забарабанила пальчиками по столешнице. С огромным трудом Харо отвёл взгляд от обнажённого плеча — накидку девчонка так и не поправила. Кожа нежная, гладкая, чуть ли не сияет. Такой не обладала ни одна из знакомых ему самок, даже Дис.

— Я слышала, ты превосходный лучник, — помолчав немного, спросила принцесса. — Это правда?

— Возможно.

— Это и есть твоя способность? Как ты это делаешь?

— Зрение хорошее, — он попытался скрыть сарказм.

Ровена поднялась, и тут злополучная накидка, зацепившись за спинку стула, беззвучно соскользнула на пол. Не обратив на это никакого внимания, принцесса медленно приблизилась к нему и начала пристально рассматривать его глаза.

Харо опустил голову, отвечая на её взгляд. Девчонка явно выше Твин, но едва доставала ему до плеча.

— У тебя и впрямь очень необычные глаза, — тихо произнесла она. — И как далеко ты видишь?

— Достаточно далеко.

— Например? Если я что-то напишу на… — принцесса на секунду замялась, — на стене в противоположном конце коридора, ты сможешь прочесть?

— Я не умею читать, госпожа.

— Да, верно, совсем забыла…

Девчонка стояла так близко, что Харо невольно напрягся, ощущая тепло её тела. По коже прошёлся мелкий озноб, а сердце заколотилось с новой силой, совсем как тогда, с Дис…

«Отвлекись, идиот! Подумай о чём-нибудь другом… Да о чём угодно, хоть о… Соберись, мать твою!»

— Должно быть, это больно, — принцесса с любопытством рассматривала татуировки. — Кто их тебе сделал?

— Пятьдесят… — голос почему-то охрип. Харо смущённо прочистил горло. — Пятьдесят Девятая, госпожа.

— Весьма талантливо! — принцесса протянула руку к его лицу. — Позволь?..

Внутри шевельнулся страх. Нет, не тот, что он испытал при первой вылазке в туннели, иной. Тот самый страх, когда что-то вдруг изменилось, и приходит понимание, что жизнь уже не останется прежней, привычной. Страх, что причинят боль. Страх, что он снова потеряет спокойствие, а вместе с ним и себя.

Харо отпрянул, скорее инстинктивно, будто защищаясь от чего-то.

— Ты боишься меня? — она удивлённо заморгала.

— Н-нет.

Принцесса почти неуловимо улыбнулась, её тонкие пальчики коснулись его щеки, нежно заскользили по коже вдоль рисунка. В её взгляде было столько живой теплоты и восхищения! И Харо вдруг понял, что начинает тонуть в её огромных зелёных глазах.

Ему стоило бы прекратить это всё, не позволять играть с собой, но волю так легко сковало маленькое хрупкое существо, чьё прикосновение сводило с ума. Он даже дышать боялся: казалось, это спугнёт её, и наваждение тут же исчезнет. А ведь так хотелось продлить этот миг хотя бы ещё ненадолго…

— Ты особенный, Сорок Восьмой, — прошептала принцесса. — Просто сам пока не знаешь об этом.

Харо вздрогнул, будто его разбудили от крепкого сна.

«Очнись, кретин! Забыл своё место? Ты — раб, осквернённый, выродок… Она просто играет с тобой».

Собрав жалкие остатки воли, он попятился. Брови принцессы недоуменно взлетели вверх:

— Что-то случилось?

— Нет… Я… П-простите, госпожа, мне лучше уйти, — неуклюже поклонившись, он чуть ли не бегом бросился из её спальни и смог спокойно выдохнуть, только когда за ним захлопнулась дверь.

Что девчонка сделала с ним? Откуда эта дрожь в руках? Не стоило позволять ей приближаться к себе, как чуял, что она опасна.

Принцесса просто-напросто поиздевалась над ним, поразвлечься ей захотелось. Выбрала самого уродливого, посчитав лёгкой добычей. Ну да, раз уж с такой рожей, то наверняка готов на всё ради доброго словечка.

С трудом сдерживая злость, он стиснул кулаки так, что перчатки жалобно заскрипели. Сердце всё не унималось, норовило выпрыгнуть из груди.

«Не на того ты нарвалась, девочка. Можешь из Морока хоть верёвки вить, а со мной такое не пройдёт, наученный уже».

Неожиданно дверь спальни приоткрылась. Харо с изумлением посмотрел на ту, кого сейчас так сильно ненавидел. Зачем она попёрлась за ним? Мало ей показалось? Чего она добивается, месмерит её подери?

Приобняв себя за плечи, принцесса виновато улыбнулась:

— Прости, если что-то не так. Я не хотела обидеть тебя, правда. Можешь мне не верить, но я говорила всё от чистого сердца.

Харо скептически хмыкнул:

— Лучше подыщите себе другую игрушку, принцесса. Я не очень удачный выбор для такого.

— Игрушку? — оторопела она, но уже через мгновение обиженно вздёрнула носик и окатила его ледяным взглядом. — Хорошего же ты обо мне мнения!

«А то ты сама не этого добивалась!»

Развернувшись на каблуках, девчонка собралась уже вернуться к себе, но остановилась, словно вспомнив о чём-то важном.

— Нравится тебе или нет, Сорок Восьмой, — произнесла она с вызовом, — но с этого дня ты будешь моим телохранителем. И советую побыстрее смириться с этим.

***

День не задался с самого утра: то у одного младенца подскочила температура, то другого понесло так, что трижды за час приходилось менять пелёнки, то весь инкубатор, словно сговорившись, вопил, что уши закладывало.

Хлопоча то у одной люльки, то у другой, Нанни то и дело смахивала со лба пот и мечтала присесть хотя бы на минуту — ноги уже гудели от беготни.

Наконец успокоив последнего орущего малыша, она тихо прокралась к выходу и, задержав дыхание, медленно отворила скрипучую дверь.

У самого порога перед ней застыла напарница. Хмурясь, та молча наблюдала за Нанни, которая только и успела приложить палец к губам.

— Еле утихомирила, — облегчённо выдохнула она, притворив дверь. — У номера шесть жар, проверяй его каждые полчаса. И восьмому побольше воды давай, да пелёнки меняй почаще.