Глубоко вдохнув, он посмотрел ему в глаза и выпалил так же быстро, как отрывают пластырь:

— Да, мы вместе.

Женя уставился на него. Нервно поерзал на стуле, глупо ухмыльнулся.

— Прикалываешься надо мной?

Сохраняя внешнее спокойствие, Володя мысленно рассмеялся — как же предсказуемо Женя отреагировал.

— Нет. Я не шучу.

Ухмылка сползла с лица Жени.

— В смысле? Ты… Что?! — Он замер с приоткрытым ртом, рискуя уронить прилипшую к губе сигарету.

— Вот так, да. — Володя развел руками.

— Но как же… — пробормотал Женя. И одновременно с удивлением и злостью воскликнул: — Тебе что, баб мало?

Осевшая было волна раздражения поднялась вновь. Меньше всего сейчас Володя хотелось посвящать Женю в особенности своих сексуальных предпочтений.

— Жень, давай закроем эту тему, — спокойно попросил Володя, вставая с табурета.

— Да блин! Но ты же нормальный мужик, Вова! Да на тебя всю жизнь девчонки гроздьями вешались…

— Женя, я прошу тебя, не надо! Это мое личное дело, не находишь? — И он вышел с кухни, услышав, как за спиной снова чиркнула зажигалка.

В зале вся компания как раз вставала из-за стола.

— Куда это вы?

— Вов, ты представляешь, — воскликнула Ирина, — Юра написал для Олечки пьесу!

— Про мою любимую куклу-русалочку, — взвизгнула Олька.

— Мы идем ее слушать! — поддакнула Маша.

— Да, я сейчас приду к вам, — натянуто улыбнулся Володя и свернул в коридор.

Он зашел в ванную, взглянул на себя в зеркало. Помыл руки с мылом, заметил, как подрагивают пальцы.

Чего он ожидал? Что Женя порадуется за него? Скажет, что все в порядке, что так и нужно, что ничего необычного не произошло? Раньше Володе казалось, что открыться кому-то — это сбросить с души камень. Или хотя бы кусок камня. Но почему же стало только тяжелее?

Когда он зашел в комнату Ольки, та неуверенно бренчала на пианино, слушая Юрины объяснения. А тот, придвинув к инструменту еще один стул, помогал ей: зажимал аккорды и диктовал, какие клавиши использовать, попутно показывая на исписанный нотами лист. Ирина и Маша устроились на кровати и негромко переговаривались между собой.

— А во второй части твоя кукла оживает, — сказал Юра. — Давай покажу.

Он осторожно снял Олькину руку с клавиш и быстро наиграл мелодию — легкую и звенящую, будто взмах волшебной палочки.

— Здорово! — воскликнула Олька. — Дай я попробую!

Она значительно медленнее Юры повторила отрывок, пару раз перепутав ноты, но не потеряв от этого воодушевления.

В комнату зашел Женя: оперся о дверной косяк, хмуро посмотрел сперва на Володю, потом на Юру и Олю.

— А дальше что будет? — спросила Олька.

— А в третьей части ожившая кукла-русалочка просит маленькую девочку отнести ее к морю.

Олька охнула:

— И что же, ей придется отпустить свою любимую куклу?

Юра картинно почесал щеку, хмыкнул.

— Дай-ка подумать… Получается, что кукла ожила, а это значит, она теперь не совсем кукла, правда? Она же теперь живая русалочка! Значит, ей нужно в море, ведь русалки не могут жить на суше.

Олька вмиг погрустнела. Обернулась, взглянула на подаренную Володей Барби, что сидела на столе. Володя заметил, как в глазах крестницы блеснули слезы. Видимо, это заметил и Юра.

— В общем, я тоже не смог решить, как закончить, — сказал он. — Давай мы вместе придумаем финал этой истории?

— А правда, Юр! — воскликнула Ирина. Подошла и, тронув его за плечо, воодушевленно предложила: — У тебя так хорошо получилось найти общий язык с нашей хулиганкой! Может, ты бы с ней позанимался еще?

Юра удивленно посмотрел на нее.

— Да ты что, я же не репетитор, Ир…

— Да, Ир, — вдруг встрял Женя. — Не думаю, что он подходит на роль репетитора.

Он сделал пару шагов к пианино. Видимо, почуяв агрессивный настрой, Юра посмотрел на него исподлобья.

— Это еще почему? — не унималась Ирина. — Оля с Нового года ноет, что не хочет заниматься музыкой, я первый раз вижу, чтобы ей было так интересно!

— Потому что я так сказал! — рявкнул Женя. — Еще не хватало, чтобы пидор учил моего ребенка!

Ирина вскрикнула и прикрыла Олины уши ладонями.

— Ты что… — прошептала она.

Ножки отодвигаемого стула противно скрипнули о паркет. Юра резко встал и процедил сквозь зубы:

— Пидор и не собирается учить твоего ребенка ничему. — И быстро вышел из комнаты.

Володя было кинулся за ним следом, но увидел, как Женя скривился, прожигая Юрину спину взглядом, полным презрения и ненависти.

Подавляемое на кухне раздражение, постоянный страх, вспыхнувшая только что ярость разом обрушились на Володю. Они объединились в одну совершенно нечитаемую эмоцию и прогремели внутри самым настоящим взрывом. Он не успел осознать реакции своего тела — в один миг его кулак сжался и тут же устремился Жене в лицо. Володя даже не рассчитывал на удар подобной силы. Женя по инерции отшатнулся к стене, Олька взвизгнула, Маша охнула. Ирина стояла с открытым ртом, будто вообще не понимая, что происходит.

Володя же не собирался дожидаться, когда Женя отойдет от удара и захочет дать сдачи, и бросился за Юрой.

Тот курил, сидя на лавочке у подъезда.

— Юр… — Володя тронул его за плечо. — Поехали домой.

Но тот его будто и не услышал, так и сидел, глядя в одну точку прямо перед собой, делая затяжку за затяжкой.

— Слушай, я не хочу обострять конфликт. Женя выпил, ему хватит ума пойти меня догонять. — Володя попытался взять его под локоть и поднять со скамейки, но Юра неожиданно агрессивно отдернул руку. Выбросив бычок, он затоптал его носком ботинка, достал из пачки еще одну сигарету. Огонек зажигалки высветил в темноте его глаза — черные, злющие.

Володя осмотрелся, нет ли вокруг людей, и, присев рядом с ним, обнял за плечи и положил ладонь на колено.

— Юр, прости меня. Я не знал, что так получится, я не собирался ничего никому говорить. Женя сам спросил, а я не мог обманывать…

— О чем он спросил?

— Что? — не понял Володя.

Юра запрокинул голову, посмотрел в небо, выдохнул дым. Опустил взгляд на Володю.

— Ты с ними общаешься много лет, и они никогда ни о чем не подозревали. Но стоило появиться мне, как Женя все сразу понял. За что ты передо мной извиняешься, Володь? Очевидно же, что дело во мне.

— Юра, нет! — Володя хотел опровергнуть его слова, но не нашел аргументов. — Ты тут ни при чем. Да плевать на окружающих…

Лязгнула дверь подъезда — на порог, на ходу застегивая плащ, вышла Маша.

— Ну надо же, два идиота, что один, что вторая… — ругалась она себе под нос, но, заметив Володю и Юру, ойкнула. — Вы еще не уехали?

Володя молча смерил ее взглядом, Юра, казалось, даже не заметил, что тут появился кто-то еще.

— У Жени кровь носом пошла, сильно ты его, конечно, стукнул.

— Надо было сильнее, — сквозь зубы процедил Володя.

Маша пожала плечами.

— Они не понимают просто. Ира орет как припадочная о том, что всегда считала тебя нормальным. Я попыталась объяснить, что ты вообще-то как был нормальным, так и остался. Но они меня не послушали. — Она вздохнула. — Меня она, короче, тоже послала, как поняла, что я о вас знаю.

Юра вдруг поднялся на ноги. Огляделся по сторонам, покачал головой и молча направился к машине.

— Маш, тебе такси вызвать? — спросил Володя только ради приличия. Он не хотел задерживаться.

— Да ладно, я сама, не переживай. Пока, Володь, удачи вам.

Юра, подозрительно спокойный и равнодушный, сел в машину и сразу же, откинувшись на подголовник, закрыл глаза. Ехали в полной тишине. А дома Володя разжег камин и сел рядом с Юрой. Тот пил ром из бутылки, развалившись на диване и глядя прямо перед собой.

Володя приобнял его, уперся подбородком в плечо и все-таки сказал:

— Прости меня. Это я виноват, не нужно было вообще ездить к ним.

— И что же, нам теперь никуда не ходить, закрыться дома и ни с кем не общаться лишь потому, что другие люди видят в нас монстров?