Юры стало отчаянно не хватать. Весь оставшийся февраль и начало марта Володя посвятил, разумеется, работе, а еще бассейну и интенсивному изучению немецкого, чтобы как можно реже оставаться один на один со своими тревогами. Спасительной соломинкой в выходные стала Юрина музыка. Он переслушивал две старые композиции, отчего-то боясь ставить новую. И напрасно — он убедился в этом, когда все же решился ее включить.

Снова в выходной, когда вернулся с пробежки весь в снегу, Володя лег на диван, представляя, что он в Юрином кабинете, и включил трек номер три.

«Ты задумывался о том, что будет дальше? Есть ли вообще будущее или достаточно только прошлого? Ведь до чего сильной и светлой была любовь тогда! Реалисты скажут, что такое не повторяется, и с ними трудно поспорить. А ты реалист? Или романтик? Неважно. В любом случае, кроме этой святой любви, есть и другие достойные крепкие чувства. В конце концов, есть другая любовь — ее называют дружбой. Спросишь меня, а что думаю я? А я ничего не знаю — могу только немножко помечтать».

И после его слов воздух наполнился звоном колокольчиков. Полная предчувствия мелодия переливалась трелями, закручивалась и плыла под ногами и потолком. Звон бликами света вспыхивал и угасал. У Володи возникло удивительное ощущение легкости и движения — колокольчики, словно снежинки, кружились над ним. Снежинки! Должно быть, Юра писал это тогда, когда они договорились о приезде Володи под Новый год. Вот что такое колокольчики — снег и гирлянды. Затем зазвучало пианино. Юра не стал усложнять — снова два голоса. Веселые, они будто спорили друг с другом. Один голос переходил в другой, их окружал звон, и в конце все звуки слились воедино — в одну нежную мелодию.

Володя гадал, как именно Юра закончит эту историю. Но он ее не закончил, не стал ставить точку — музыка становилась все тише и тише, будто отдаляясь, пока не угасла совсем.

Чтобы догадаться, в чем именно состоял Юрин замысел, Володе не пришлось переслушивать этот трек несколько раз. Да, он поставил его на повтор, но вовсе не потому, что не понял. Эта мелодия ему очень понравилась — она вызвала улыбку, подбодрила, сбросила тяжесть с сердца.

Володя потянулся к телефону, написал Юре:

«Я послушал третье произведение. Так ты, оказывается, все знал и ничего мне не сказал! А я в Германии голову сломал, гадая, как к тебе подступиться!»

Юра ответил на удивление быстро:

«Что знал? Что ты не сможешь передо мной устоять? Конечно, знал!»

Володя хмыкнул — с самооценкой у Юры определенно не было никаких проблем.

«Я думал, ты сомневался».

«Сомневался, но, знаешь… черт, у тебя были такие красивые очки».

Володя невольно рассмеялся.

«Я смотрю, у тебя хорошее настроение».

«Сейчас у тебя тоже будет! — Юра прислал смайлик в темных очках. — У меня приняли заказ! Через две, максимум три недели я приеду!»

От такой новости Володя резко сел.

«Да ладно?! Пошли в скайп?»

«Не могу, я в студии. Сегодня вечером хотим с ребятами отметить это дело, дома буду поздно».

«Трезвый и один, я надеюсь?»

«Чего?» — не понял Юра.

«Веди себя хорошо», — написал Володя и, продолжая улыбаться, поехал в бассейн.

Юра вернулся в полвторого. Володя прочитал его сообщение уже утром: «Я дома. Пошел спать. Сладких снов!»

Володя надеялся, что теперь у Юры появится больше времени. Но как бы не так. В последние две недели они переписывались раз в день, чаще всего перед сном, а созванивались и того реже.

Не имея возможности видеть его даже в скайпе и изнемогая от тоски, Володя стал часто пересматривать их фотографии. Он распечатал и поставил в рамку на прикроватную тумбочку свою любимую. Одну из первых, что сделал Юра на новый фотоаппарат, — где они лежали на кровати и Володя целовал его в щеку. Смотреть на их счастливые лица было приятно и грустно одновременно — Германия и все, что происходило с ним там, теперь казалось сном.

В начале апреля, за день до Юриного приезда, воздух запах весной. Наслаждаясь им, пьянящим и сладким, Володя сел в машину и поехал из офиса домой. Глядя на дорогу, он смаковал мысль о том, что осталась всего одна ночь — и уже завтра в это же время рядом с ним будет Юра.

Вечером Володя решился послушать последнюю Юрину композицию. Ведь по приезде тот наверняка спросит: послушал ли, понял ли? И нужно будет что-то ответить.

«Я хотел завершить цикл произведений предыдущим. Но вспомнил о жизни второго главного героя без тебя. Быть может, ты хотел бы послушать рассказ о нем? Ведь за два десятилетия разлуки многое произошло, многое, как и сам герой, изменилось. Не изменилось, пожалуй, только одно: память о тебе и те чувства, что он бережно хранил все эти годы».

После столь трогательного вступления Володя ожидал услышать нежные фортепианные звуки, и каково было его удивление, когда из динамиков на весь дом громыхнула электронная музыка. Если классическую он научился худо-бедно понимать, то электронную не получилось ни с первого, ни со второго раза. Володя скорее воспринимал ее, чем понимал, и прислушивался к своим ощущениям. Музыка, то импульсивная, то спокойная, ассоциировалась у него с полетом в космосе. Герой Юриной истории парил среди звезд в невесомости, окруженный вспышками света — звуками и голосами. Казалось, Володя слышал там и свой голос, но его постоянно заглушал другой, куда более громкий.

Володя выключил диск. Как ни старался, он не понял этот трек, да и думать о нем не хотел — уже завтра его ждало нечто более важное, более дорогое, чем Юрина музыка. Сам Юра.

Самолет Минск — Харьков приземлялся без пятнадцати шесть по киевскому времени. Володя весь день прокручивал в голове одну мысль и никак не мог в нее поверить — совсем скоро Юра будет здесь, в Харькове, рядом. Но пока он не увидит Юру собственными глазами и не коснется собственными руками, их встреча будет казаться ему сном. А время с самого утра не просто тянулось — оно словно застыло.

Володя не мог усидеть на месте — сгорая от нетерпения, он пришел в офис до открытия, лишь бы скоротать часы до поездки в аэропорт. Этой ночью ему очень плохо спалось. Пытаясь улечься поудобнее, он проворочался до трех, представляя, как встретит Юру, как наконец-то увидит его вживую, а не в мониторе.

После обеда пришло СМС от Юры:

«Я в Минске. Вылет без задержки. Скорее бы уже оказаться у тебя».

«Встретимся в зале ожидания».

«Окей, я буду в бежевом пальто!»

Володя рассмеялся и отправил:

«Да я тебя и без пальто узнаю».

И вдогонку написал:

«Кстати, пока не забыл: будь осторожнее с Гердой! Когда я приехал, она набросилась на меня с ласками и повалила в самую грязь».

«Пф… Герда. Вообще-то я рассчитываю, что набросишься на меня ты… С поцелуями».

«Думаю, так и случится».

И вот уже дорога в аэропорт, сорок минут до посадки. Съезжая с окружной, Володя гадал — интересно, о чем сейчас думает Юра, пролетая высоко-высоко над землей, уже, скорее всего, над Харьковом или в его окрестностях? Спит или читает? Слушает чужую музыку или придумывает свою? Остановившись у площади, примыкающей к зданию аэропорта, Володя уставился на серые тяжелые облака в надежде разглядеть серебристую точку самолета. Подумать только — Юра где-то там. Каким взглядом он смотрит вниз? Таким же, как Володя — вверх?

Хотелось смеяться.

«Надо же, стою тут посреди парковки и улыбаюсь тучам, как дурак!»

Входя в зал ожидания, Володя собрался с мыслями. На табло уже горел номер рейса и время прилета. Еще десять минут… Володя с трудом сдерживался, чтобы не начать отсчитывать секунды.

Он слышал рев двигателей приземляющегося самолета, потом — увидел его в огромном окне, выходящем на взлетную полосу. Десять минут растянулись в полчаса: ведь еще паспортный контроль, потом багаж. Юра — с чемоданом в правой руке и пакетом из дьюти-фри в левой — спустился в холл вместе с цепочкой других пассажиров. Посмотрел по сторонам, тут же заметил идущего к нему Володю и расплылся в улыбке.