Анары наконец заметили опасность. Магической атакой они разбудили неизвестную силу. Теперь все зависело от того, как быстро они уберутся.

В их рядах началась паника. Я отчетливо видела, как некоторые готовились к защите, другие пытались открыть портал. Мастер тут же создал защитный купол, но проблема была в том, что они не знали, с чем боролись. И отгородит ли этот купол их, никто не знал. Как и я.

Перевела взгляд на жениха. Оллен был сосредоточен. Светлые волосы взъерошены, брови нахмурены, а губы поджаты в тонкую линию. В одной руке он держал меч, а в другой накапливал магию для атаки.

Я молилась, чтобы артефакторы успели открыть портал вовремя. Напряженно смотрела за приближением тумана, а затем переводила взгляд на Олли. Он не может умереть. Только не он. Нет…

Эндо и Торел наблюдали за ними с широкими улыбками. Рорк был спокоен, рука покоилась на амулете, суровый взгляд был направлен в сторону стелившегося тумана. Ни капли жалости не было на их лицах. Да и чему удивляться? Ведь они так ненавидели нас, и наблюдать за смертью моего народа, наверняка, доставляло им большое удовольствие.

— Недоумки заслужили это, — произнес Эндо и оперся плечом на ствол дерева, к которому были привязаны лошади.

— Не расслабляться. Мечи держим наготове, — отдал приказ Арес. — Рорк, контролируй купол. Магия мертвых сильна. Нам нужно продержаться.

Я слушала его голос с нарастающей, как снежный ком, ненавистью и мечтала, чтобы он оказался на их месте. Чтобы его поглотил туман, а эти твари раздирали его на части, убивали медленно, причиняя адскую боль. Но нет, судьба несправедлива.

Артефакторы не успели. Туман добрался до них и окутал. Я не видела, что происходит внутри. Но вздрагивала каждый раз, когда доносились душераздирающие крики.

Хотелось спрятаться где-нибудь и прижать руки к ушам, чтобы не слышать. Я больше не видела Оллена. Сердце разрывалось на части от осознания того, что он не пережил туман.

На глаза навернулись слезы, тело охватила крупная дрожь. Я рухнула на колени и опустила голову, пряча лицо в ладонях. Плечи подрагивали от тихих рыданий.

Я могла спасти их, предупредить, как и предлагал Арес, но не стала. Не поверила райкхеру, оказалась слишком гордой и высокомерной, чтобы принять его предложение. И теперь они все мертвы.

В груди разрасталось отчаяние и боль. Не соображая, что делаю, я вскочила и, схватив кинжал, висевший на поясе Ареса, попыталась вонзить его в грудь огненного. Он среагировал моментально. Перехватил мою руку за запястье, завел ее мне за спину, вывернув так, что я не могла ею двигать. Кинжал упал на землю, а я оказалась прижатой к его груди.

— Ты… Ты пожалеешь о том, что сделал, — процедила дрожащим голосом. — Я отниму у тебя самое дорогое, что у тебя есть. Убью и буду смотреть, как ты воешь от боли и корчишься от отчаяния!

Арес смотрел на меня холодно. На его лице не дрогнул ни один мускул, а глаза пугали своей чернотой.

— Ты немного опоздала, анара. На тридцать лет, — а затем наклонился ближе и произнес с угрозой в голосе: — В этот раз я прощу твою выходку, но если еще раз попытаешься мне навредить, я сделаю твою жизнь настолько невыносимой, что ты будешь молить меня о смерти.

Он отпустил меня и отвернулся. Я отошла на несколько шагов и посмотрела на дрожащие руки, а затем на приветливо мигающий кинжал. Он даже не стал поднимать его. Неужели надеялся, что я повторю попытку и он исполнит свою угрозу?

Мерзавец! Жестокий и мстительный. Чтобы ему ни сделал мой народ, он никогда не простит этого. А я не прощу его. Хотя вряд ли когда-нибудь ему понадобится мое прощение…

Пока я пыталась вернуть самообладание, туман направился к нам. Послышалось утробное рычание совсем близко. Я вздрогнула. Взглянула сквозь слезы на окутавший контур белесый дым, мерцающий красными переливами. А затем темные фигуры накинулись на купол разом. Из открытых пастей торчали длинные острые клыки, глаза горели красным, а тонкие пальцы-щупальца били по куполу, пытаясь пробить там трещину.

Перед глазами все поплыло, и я начала оседать на землю. Последним воспоминанием оказались горячие руки, подхватившие меня у земли. Затем я провалилась в темноту.

Арес опустил девушку на расстеленный плед и вздохнул. Вокруг бушевала серая мгла, но страха не было. Они не первый раз попадали под туман и всегда уходили без потерь. Хоть мертвые в этот раз сильнее, после крови анар, — его отряд справится.

Надо вернуться к отряду. Но Арес не сдвинулся с места. Вместо этого стоял и наблюдал за девушкой, мрачно поджав губы. Он вспомнил подрагивающие плечи, когда она оплакивала своих, разъяренный взгляд, когда бросилась с кинжалом на него. Еще сантиметр, и проткнула бы ему сердце.

Огненный усмехнулся. В ней чувствовался бунтарский дух. Анара не знала, что такое смирение, боролась с ним, не давала себя унижать. Он не мог не уважать ее за это. За время, что находилась в плену девчонка ни разу не пролила слезинки. До сегодняшнего дня.

Он видел, как она смотрит на одного из анаров. Помнил взгляд, которым когда-то смотрел на свою Анабель. И вроде должен был чувствовать удовлетворение, ведь он отомстил. На его глазах умер небольшой отряд. Но почему-то ощущал лишь пустоту и тяжесть на сердце.

Глубоко внутри он понимал, что девчонка не виновата. В ее темно-серых глазах он увидел ту самую боль, которую пережил сам тридцать лет назад. И это напомнило о тех счастливых годах, что они были вместе. Перед глазами снова появилось лицо любимой с мягкой, солнечной улыбкой. Карие глаза с золотистыми искорками всегда смотрели на него с любовью. А нежные руки дарили тепло и спокойствие. Как же ему ее не хватало!

Из груди огненного вырвался тяжелый, протяжный вздох. Плечи сгорбились, а глаза он закрыл ладонью. Даже спустя столько лет вспомнить ее было больно и тяжело. Он все еще не смирился с тем, что анары отобрали у него единственную, кого он хотел видеть рядом с собой на протяжении всей жизни. С кем хотел растить детей, баловать внуков и зализывать шрамы после кровопролитной войны. Арес поджал губы в тонкую линию и выпрямился. Взгляд снова стал жестким, а лицо непроницаемым.

Он посмотрел на бледное осунувшееся лицо девушки, остановился на губах, затем взгляд помимо воли начал опускаться все ниже и ниже: к груди, медленно вздымающейся от ее дыхания, изящным рукам и тонкой талии, а затем резко отвернулся. Он чувствовал, как внутри тлеет огонь, готовый вот-вот разжечься в пламя. Арес заставил себя сделать шаг назад и тяжело сглотнул. Затем потер виски пальцами и снова кинул взгляд на пленницу, вызывающую в нем странные, необъяснимые чувства.

Он раздраженно тряхнул головой. Ведь она даже не похожа Анабель. Полная противоположность ей. Так почему же он не в силах оторвать от нее взгляд?

— Кристалл всегда прав, — произнес подошедший Ханс и взглянул на него проницательным взглядом.

— Кристалл не будет решать за меня, — холодно ответил Арес и посмотрел на девушку. Волосы разметались по пледу, длинные ресницы слегка подрагивают в свете костра. Внезапно появилось острое желание дотронуться до ее волос, ощутить, какие они на ощупь.

Шхаас-с! Как избавиться от этого болезненного интереса? Прекратить смотреть на нее, изучать ее лицо, ловить каждое движение?

Он не собирался оставлять ее себе. Хотел разрушить ритуал, связавший их после того, как кристалл впитал ее кровь. Ему не нужна была хассе из вражеского народа. Уж лучше он останется без наследника, чем свяжется с кем-то из них.

В Обители наложниц она станет неплохим товаром. Арес с самого начала решил, что продаст ее, и будет наблюдать за тем, как ее жизнь превратится в Ад. Но чем дольше она находилась рядом, тем больше он начинал сомневаться.

— Ты же хочешь ее. Я вижу, — Ханс взглянул на девушку, а затем перевел взгляд на него. — Зачем отказывать себе в удовольствии? Возьми ее и не мучайся.

— Я твоего совета не спрашивал, брат, — холодно ответил райкхер, тем самым заканчивая разговор. А затем оглянулся. Туман все еще был густой, но мертвые были не так активны. Они продержались почти до конца. Скоро мгла отступит обратно к лесу, и отряд сможет вздремнуть.