И он расслабил руку, давая мне возможность подняться. Я тут же вскочила с кровати и отошла на шаг назад.

— В этот раз у тебя ничего не выйдет. Без моего согласия…

Арес качнул головой и поднялся с кровати. Я осеклась, с тревогой наблюдая за тем, как он огибает кровать и подходит ко мне. Раскрытая ладонь засветилась от мысленно произнесенного заклинания. Заметив это, он остановился и скрестил руки на груди.

— Вот как? Уже и браслеты снять успела, — в его глазах полыхнул огонь. Губы изогнулись в дьявольской усмешке. — Глупая. Пытаясь бороться со мной ты кидаешь мне вызов. А ты знаешь, что такой вызов делает с мужчиной?

— Подойдешь ближе — пожалеешь.

— Надеюсь, ты хорошо целишься.

Он сделал едва заметный шаг в мою сторону и я тут же кинула туда, где он стоял, сотню мелких магических иголок. Они не убили бы, но парализовали бы его на время.

Но его там не оказалось. Иголки воткнулись в стену, а Арес оказался позади меня. Схватил за запястье, развернул к себе и прижал к мощному телу.

— Попалась, — с торжествующей улыбкой произнес он.

— Ты…

Арес положил ладонь мне на затылок и, наклонившись, поцеловал. В поцелуе не было страсти. Лишь желание запугать, подчинить, наказать за непослушание. Я уперлась ладонями в его грудь, извивалась всем телом, пытаясь вырваться, пиналась, но все бесполезно. Каменная глыба, а не живое существо.

А затем поцелуй изменился. Его губы стали мягче, но настойчивей. Дыхание стало неровным, и под моей ладонью сердце начало биться громко и сильно, словно пытаясь вырваться из грудной клетки. И в этот момент я действительно испугалась. С его властностью, жесткостью и бессердечием бороться я умела. Но что делать с внезапно проснувшейся страстью мужчины, которого не желаешь?

Огненный умел лишь эгоистично брать. Целуя, он будто пытался забрать все, что у меня было. Сминал мои губы, прижимал так, что еще немного и меня бы разломало пополам. Жар его тела обжигал и пугал.

Я судорожно пыталась вспомнить хоть какое-нибудь заклинание, но паника не давала думать. Почувствовав, что он уложил меня кровать и навалился сверху, от охватившего страха я ударила сырой магией.

Поток был настолько сильным, что его откинуло к стене. Послышался звон стекла, и я в ужасе увидела, что он приземлился на столик с оставшейся после обеда посудой. Из ладони, куда впились осколки, потекла кровь, но он не обратил на это внимание, смотря на меня напряженным и горящим взглядом.

Стоило ему подняться и сделать шаг ко мне, как я тут же сжалась и подняла руку со светящейся ладонью.

— Не подходи!

Меня трясло. И я ничего не могла поделать с этой дрожью. От одной мысли, что он может снова прикоснуться ко мне, голова шла кругом, и подкатывала тошнота.

Арес смотрел мрачно, словно раздумывал, что теперь со мной делать. А затем, отвернувшись, вышел из спальни.

От облегчения и пережитого страха я расплакалась.

***

Арес сидел в темном кабинете, держал в руке бокал с почти опустевшим вином и медленно крутил пальцами тонкую ножку, наблюдая за тем, как кроваво-красная жидкость медленно перекатывается по тонкому стеклу. Сколько бы не пил, он не мог выкинуть из головы образ Лайны — ее лицо в тот момент, когда он хотел подойти и успокоить.

Он был зол. На нее за то, что она заставляла его забыть о разуме, вызывала столько эмоций, что просто невозможно было с ними совладать.

И на себя. Ведь никогда прежде он не позволял себе такого. Ни с кем. Одна только мысль о принуждении вызывала отвращение и презрение. И все же… Все же он позволил себе лишнее.

С самой первой минуты, взглянув в ее серые, цвета пасмурного неба, глаза он понял, что с ним что-то творится. Он ненавидел ее за то, кем она была. Но чем дольше Лайна находилась рядом, тем больше он ее хотел. Хотел целиком и полностью. Ее тело, душу и сердце.

Хрупкая, но сильная духом, смелая и отчаянная девушка — она восхищала его. Иногда смотрела на него с любопытством, интересом, но чаще в ее глазах светились страх и ненависть.

После ее побега на Холодных Топях он понял, что пропал. Когда она боролась с болотом, пытаясь добраться до островка земли, а сзади к ней подплывали хищные твари, единственной мыслью было — только бы успеть.

Он был так зол на нее, что хотел трясти, пока до нее не дойдет, что на тех землях опасностей намного больше, чем она могла бы предположить. А затем схватить, и не отпускать от себя ни на секунду эту отчаянную идиотку!

Арес даже не предполагал, чем все закончится, когда переместил их к реке и кинул в воду. Соблазнительная, беззащитная, упрямая — она была его наваждением.

Когда же ее утянул под воду грайг сердце замерло от животного страха, что он не успеет. Эти существа набирали такую скорость, что никто не мог за ними угнаться. Искали они добычу в одиночестве, плывя медленно и из-за полупрозрачных телец не были заметны в воде. Затем, на огромной скорости приносили своих жертв в общую яму, где и поглощали.

Он перемещался по берегу снова и снова, наблюдая за телом анары, плывущей по дну реки. В какой-то момент ему показалось, что она мертва. Острая боль пронзила его сердце в тот момент.

Вскоре ему все же улыбнулась удача. Грайг на секунду поднялся к поверхности и в этот момент он кинул огненный кинжал в его большое желеобразное тело.

Черт! Дважды! Дважды за день он чуть не потерял ее! И те чувства, которые он испытывал при этом, совершенно ему не нравились.

— Напиваешься в одиночку? Ай-яй-яй, брат, нехорошо, — Ханс подошел, взял бокал и налил себе вина. — По какому поводу?

— Проваливай, — грубо ответил Арес и прожег его злым взглядом.

— Последний раз я видел тебя в таком состоянии после смерти Анабель, — Ханс хмыкнул и опустился в кресло. Повертел в руках бокал, игнорируя яростный взгляд брата.

— Зачем ты приперся? — прорычал Арес, поднимаясь, и, пошатнувшись, упал обратно в кресло.

— Пытаешься заглушить чувство вины? — Ханс криво усмехнулся. — Как же она мила и беззащитна после того, как заплачет. В поисках тебя наткнулся на плачущую анару. И знаешь, если бы не вон тот кристалл у тебя на шее, я бы приударил за ней. Обнял, может даже поцеловал…

Арес резко поднялся, схватил его за грудки и заскрежетал зубами. В глазах застыла мрачная решительность, словно еще слово, и ударит.

— Тронешь ее и ты труп.

— Ты убьешь родного брата ради девчонки из вражеского народа? — Ханс улыбался, как идиот, вызывая острое желание размозжить ему череп.

— Я тебя предупредил, Ханс. Она моя.

— Твоя, твоя, брат, — покорно повторил он, оторвал руки Ареса от своей рубашки и пригладил ладонью образовавшиеся складки. — Наконец признал это. Только ты либо извращенец, который балдеет от ее страха и ненависти, либо идиот. Склонен думать, что второе.

— Не в настроении слушать твои нотации, — проворчал Арес и опустился в свое кресло. Потер виски и поморщился от боли, забыв о ране на ладони.

— А придется, пока не довел себя до состояния тупого и жестокого тирана, — Ханс опустился в кресло, пригубил вино и взглянул на брата.

— Проваливай, я сам разберусь со своей хассе, — Арес снова начал раздражаться.

— Хорошо. Только помни одно, братец. Девчонка совсем одна, без поддержки, без защиты, среди целого королевства сильных грубых мужчин, ненавидящих ее, и покорится она лишь тому, кто предоставит ей надежное плечо и защиту.

Ханс поднялся и бесшумно покинул комнату. Арес крепко сжал бокал в ладони и почувствовал, как по руке течет горячая кровь и капает на пол. Разжав пальцы, он стряхнул осколки стекла, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Три дня я не видела Ареса.

После того, как он ушел, весь день провела в напряжении, с тревогой ожидая его возвращения. Что он теперь сделает? Отстанет от меня? Или наоборот попытается проучить?

Я наворачивала круги по спальне, при малейшем шорохе оборачиваясь к двери, и тщетно пыталась успокоиться. Наступил вечер. Мне принесли ужин молчаливые наложницы и ушли так же тихо, никак не реагируя на слова благодарности. Ночь прошла в одиночестве. Где-то к середине ночи я наконец осознала, что он не придет, и облегченно выдохнув, смогла заснуть.