Старейшине пришлось рассказать о потере дара. Он вызвал к себе на следующий день после моего возвращения. На большинство вопросов я отвечала спокойно, не вдаваясь в подробности. Когда же они начали касаться обустройства империи райкхеров, их магической защиты, возможных слабостей, я молчала. Старейшина и советники старались выудить как можно больше информации, словно хотели использовать ее против райкхеров. И, видя их рвение, я впервые подумала о том, что Арес был прав. Ненависть анар была настолько сильна, что они могли наслать проклятие. Я наблюдала за тем, как иссякает терпение советников, как медленно мрачнеет старейшина и думала о то, что не хочу быть похожей на них.

— Ты решила предать свой народ? — взорвался один из советников, подойдя ближе. Светловолосый мужчина с густой бородой и ярко-голубыми глазами, холодными, как лед.

— Я была в плену, — проговорила, стараясь выглядеть спокойной. Внутри зарождалось подозрение, что любое мое слово может стать началом новых проблем. — Что я могла увидеть, находясь взаперти?

— Почему же тебя отпустили? — ядовито поинтересовался другой. Сердце тревожно кольнуло в груди. Я поочередно взглянула на них, чувствуя их недовольство. Мне не простят, если я скажу правду. А если соврать? Только что мне сказать, чтобы они поверили?

— Оказалась ненужна, — ответила осторожно.

— Почему же тебя не убили, а отправили сюда? Райкхеры слишком хитры, чтобы отправлять врага, побывавшего в империи. Они должны были тебя убить!

Я поджала губы, глядя на разъяренных мужчин. Почему же раньше они мне казались добрее?

— Я заключила с ними соглашение, — ответила тихо и крепко сжала руки в кулаки. На меня выжидающе смотрели. — Моя жизнь взамен на снятие проклятия.

В зале совещаний стало тихо. Старейшина, восседавший на огромном мягком кресле, поднялся и угрюмо оглядел меня. Советники же словно окаменели. Даже солнце скрылось за облаками, стараясь лишний раз не попадаться им на глаза. В комнате потемнело, а тишина стала зловещей. Теперь я была уверена, что Арес был прав.

— Что ж, мы рады, что ты вернулась к нам, дитя, — проговорил старейшина и махнул рукой стоявшему у входа охраннику. — Проводите девушку до дома. Ее так долго не было, надо ей дать прийти в себя.

Я поклонилась и направилась к выходу, чувствуя на себе совершенно неприязненные взгляды. Весь путь провела, как на иголках, стараясь игнорировать анара, идущего за мной по пятам. Только оказавшись у знакомых ворот, смогла расслабиться. Зашла в дом, и пройдя к концу коридора, выглянула в окно. Охранник не ушел.

Ноги подкосились от внезапно охватившего страха, и я медленно сползла на пол. Уставилась на белоснежную стену напротив и сглотнула образовавшийся в горле ком. Я стала врагом для собственного народа.

***

— Арес!

Ханс удивленно взглянул на брата, когда тот ввалился в целительскую. С двух сторон его поддерживали райкхеры, которые должны были дежурить у ворот дворца. Из живота брата торчала рукоять ножа, и он придерживал рукой рану, сквозь которую сочилась кровь.

Ханс как раз разрабатывал новое лекарство и решил задержаться, чтобы закончить. И, как оказалось, не зря.

— Шхааас-с, — прошипел Арес, садясь на кушетку и откинул голову назад, опершись спиной о стену.

Ханс подбежал с набором склянок и наклонился, чтобы осмотреть рану. От брата пахло дешевым алкоголем, и лекарь на секунду поморщился. Опять потащился в город, в кабак. Никак не мог смириться с тем, что Лайна ушла.

Пятый день он изнурял себя тренировками днем, уединялся с наложницами, которые выходили буквально через пять минут из его спальни, уходил и возвращался настолько пьяным, что едва держался на ногах.

Но сегодня он превзошел самого себя. Ханс хмуро оглядел его и молча протянул ему две склянки с отварами, друг за другом. Арес выпил их и посмотрел с кривой усмешкой на губах.

— Осуждаешь, — проговорил он. Ханс молча потянулся к плотной ткани, прыснул на нее дымящегося раствора ядовито-зеленого цвета и взялся за рукоять ножа.

— Потерпи.

Он резко выдернул нож и тут же приложил тряпку к ране. Послышалось шипение Ареса, ткань задымилась. Ханс вздохнул, посылая поток целительской магии. А затем откинул кусок полотна в сторону и отошел назад. Рана больше не кровоточила, края склеились, и покраснели. Внутренние повреждения уберут отвары, которые он дал выпить горе-любовнику. Жизни брата больше ничего не угрожало.

— И ты ничего не скажешь? — насмешливо протянул Арес и выразительно вскинул бровь. На его скуле явственно проступал синяк, а висок был рассечен.

— А это что-то изменит? — ответил Ханс и сложил руки на груди. — Жаль, я не знал, что она способна разрушить твою жизнь. Надо было убить ее, пока не поздно.

— Только попробуй причинить ей вред… — прорычал Арес.

— Она ушла, ты забыл? — Ханс усмехнулся и подошел к нему. — Ты сам ее отпустил.

— У меня не было выбора, — Арес поднялся и, оттолкнув брата, направился к выходу.

— Неужели? — голос Ханса сочился ядом. Арес обернулся и уставился на него с едва сдерживаемой яростью. — Ты про магическое соглашение? Ей всего лишь нужно было захотеть остаться с тобой, и тогда оно рассеялось бы само.

— Я знаю.

— Тогда что с тобой, брат? Почему не заполучил ее и теперь мучаешь себя?

Воцарилась напряженная тишина. Арес буравил его тяжелым взглядом и крепко сжимал челюсти. Затем развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Ханс вздохнул и кинул взгляд на окровавленный нож. Что же она сделала с ним? Как сумела залезть так глубоко в его душу?

Я исправно ходила в Академию, куда меня перевели из Школы целителей. Посещала занятия, занималась допоздна, и иногда засыпала с учебником в руках. Каждый день отгоняла мысли об Аресе, игнорировала щемящую тоску и пыталась прижиться среди тех, кто теперь казались мне чужими.

Еще несколько раз меня приглашали к старейшине, проводили беседы, таящие в себе угрозы, но каждый раз я отвечала, что ничего не знаю.

На какой-то миг мне даже показалось, что они смирились. Пока в один из учебных дней ко мне не подошел мастер Соллан. Молодой блондин с серовато-зелеными глазами и приятной улыбкой, он вел занятия по основам ментального воздействия на врага. Я посещала его лекции, но надобности в занятиях не было. Ментальная магия была подвластна только тем, у кого был большой потенциал. Я же была посредственным магом, но хорошим целителем. Когда-то.

— Лайна О’Нелли! Ты-то мне и нужна, — с улыбкой проговорил он. Я кинула тоскливый взгляд на дверь в столовую и сглотнула. Утром я едва не проспала первое занятие и собиралась в такой спешке, что даже не успела позавтракать. И весь день мечтала о перерыве на обед, который, судя по всему, мне не суждено было получить.

— Добрый день, мастер, — ответила я и проводила взглядом двух девушек, обсуждавших сегодняшнее меню. — Чем могу быть полезна?

— Слышал, ты побывала на проклятых землях, — проговорил Соллан. — Хочу поговорить с тобой о них.

— Конечно. У нас же после обеда лекция, расскажу, что интересует, — улыбнулась я и попыталась обогнуть его. Но он схватил меня за локоть, не давая уйти.

— Сейчас, Лайна.

Я внимательно взглянула на него и попыталась вырвать руку. Он сжал ее крепче.

— В мой кабинет.

Я оглянулась, ища поддержки, но никого рядом не было. Соллан указал рукой в сторону учебного корпуса и выжидающе посмотрел. Из груди вырвался легкий вздох, и я направилась к лестнице, понимая, что выбора мне не оставили.

Как только мы добрались до кабинета Соллана, он пропустил меня вперед и зашел следом. Я не понимала, зачем ему понадобилась именно сейчас, и хотела спросить об этом, пока не наткнулась взглядом на одного из советников. Самый противный и неуравновешенный из всех. С холодными серыми глазами, резкими чертами лица, напоминающими звериные, особенно когда он злился, и аурой опасности, витающей вокруг него. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и смотрел на меня с довольной улыбкой.