— Ты продолжаешь принимать меня за человека, которому небезразличен этот ребенок. И Джули. Ты все это неправильно понял. Именно поэтому ты здесь, в этом положении.

Николас сплевывает на пол и работает челюстью.

— Неправильно? — спрашивает он, наклоняя голову, пистолет нацелен на Люцифера у меня за спиной. Кристоф и Трей тоже.

— Забавно, что для парня, которому все равно, ты ждал в тени дома ребенка. Ты вытащил Сид под дулом пистолета ради него. Привел своих дружков ради него. Не похоже это на человека, которому все равно, Люцифер.

Люцифер обхватывает меня одной рукой спереди и прижимает ее к груди.

— Прежде чем я рассмотрю твою просьбу, — говорит он спокойно, — что случилось с горлом Сид?

Взгляд Кристофа переходит на меня, и Люцифер замечает это. Этот чертов идиот только что выдал себя. Я чувствую, как Люцифер напрягается позади меня.

— Я собираюсь убить тебя, — тихо говорит он Кристофу.

— Отпусти меня, — это мой голос, присоединившийся к драке. Мне надоело, что меня используют как пешку.

— Отпусти меня, Люцифер. Ты не хочешь меня убивать. Конечно, ты можешь захотеть трахнуть меня снова. Использовать меня. Но ты не хочешь меня убивать, и они это знают.

— Осторожно, Лилит, — слова Атласа. — Я бы не стал говорить Люциферу, чего он хочет и чего не хочет.

— Пошел ты, — рычу я Атласу.

Это заслуживает неодобрительного щелчка языком от Кейна. Я поворачиваюсь в объятиях Люцифера, чтобы встретиться с темными глазами Атласа.

— Ты знал? — спрашиваю я его. — Ты знал, что он собирался изнасиловать меня той ночью?

Взгляд Атласа не отрывается от моего лица.

— Изнасиловать? — передразнивает он, улыбка кривится на его губах. — Мне показалось, что ты этого хотела, — я бросаюсь на него, но Люцифер крепко сжимает мою грудь.

— Я, блядь, вырежу твой язык и засуну его так глубоко в глотку, что ты подавишься им.

Это говорит мой брат. В кои-то веки мы на одной стороне. Но Атлас улыбается во весь рот, поворачиваясь к моему брату.

— Ты так и не сказал ей, да?

Это заставляет меня сделать паузу.

— Мне надоело, — начинает Люцифер, его голос звучит низко над моим ухом, но достаточно громко, чтобы все они слышали, — спрашивать тебя об одних и тех же вещах снова и снова, Сид. Кто он такой, — и я понимаю, что он имеет в виду Джеремайю, — для тебя? У вас одинаковые фамилии, но я знаю Джеремайю. Я знаю его, наверное, лучше, чем ты. Он гребаная грязь. Ты бы не вышла замуж за такое дерьмо, каким бы богатым он ни был. Кто он тебе, Лилит? И не надо мне врать.

От его дыхания на моей коже появляются мурашки на руках. По всему телу. Я встречаю взгляд Джеремайи в темноте. Его брови неровные, а лицо нахмурено. Он действительно выглядит обеспокоенным.

Я понятия не имею, почему.

Я понятия не имею, какое значение в данный момент имеет то, кем я являюсь для Джеремайи. То, что я его сестра.

По тому, сколько мускулов и оружия Джереми привез сюда, и по тому, что он последовал за мной сюда, ясно, что он готов убить за меня. Он может не заплатить выкуп, не уступить свою территорию или свой бизнес, но он выстрелит из пистолета в чей-то мозг ради меня.

Этого должно быть достаточно для Люцифера и Несвятых.

Но то, как Джеремайя смотрит на меня, и то, сколько раз Люцифер задавал этот вопрос… Я хочу знать. Я хочу знать, что это значит.

— Он мой брат, — шепчу я.

Настоящее

Никто не двигается, но вся атмосфера в комнате меняется. Как будто кто-то забрал воздух из дома, закрыл всем легкие. Душат нас всех. Напряжение тяжелое, но громкое, как дождь. И назревает буря, хотя после моего признания не было произнесено ни слова.

И вот на что это похоже.

Исповедь.

Я понятия не имею, почему.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть лицо Люцифера. И он позволяет мне. Его руки все еще обнимают меня, но он позволяет мне повернуться к нему, и я наклоняю голову, чтобы встретить его взгляд.

Шок. Вот что написано на его лице. Я ожидала триумфа, или радости, или холодного расчета, зная, кем я являюсь для Джеремайи. Зная, что мы одной крови. Он не знает, как глубоко течет эта кровь. Хотя он должен знать, что мы были разлучены, ведь он знал Джеремайю несколько лет. И все же я ожидала, что, зная нашу связь, он будет в восторге.

Но шок не переходит ни в какое подобие радости. Он быстро переходит в ужас, а затем в гнев. Он сжимает челюсти и смотрит в сторону от меня, на моего брата. Одной рукой он направляет пистолет на Джеремайю.

Атлас ругается под дых. Никто из людей моего брата не произносит ни слова.

Но первым движется Эзра.

Он проносится мимо всех нас, прямо на моего брата, ударяя его головой о дверь у себя за спиной. Он вскидывает пистолет, когда они оба оказываются на полу, и начинает хлестать Джеремайю пистолетом по лицу.

— Ты больной сын суки! — рычит он, каждое слово сопровождается ударом пистолета по лицу моего брата.

Я слышу каждый удар и чувствую его нутром, он сотрясает меня. Я пытаюсь бежать к ним, но Люцифер хватает меня за воротник, притягивая к себе. Я борюсь с ним изо всех сил, пихаюсь, бьюсь и бью. Он только крепче держит меня, а потом толкает в объятия Мейхема, который обхватывает меня так, что становится почти невозможно дышать.

Люцифер опускается на колени рядом с Эзрой, который все еще нападает на моего брата. Николас, Трей и Кристоф кричат на Эзру, приказывая ему опустить пистолет, и я боюсь, что они собираются застрелить одного из них, и я не знаю, почему меня волнует, что они могут застрелить Эзру, но это так. Даже когда лицо моего брата превращается в кровавую яму, я ужасаюсь и за Эзру. За человека, которого я даже не знаю. А теперь Люцифер вступил в схватку, схватившись за лицо Эзры.

— Остановись, — говорит он, его голос низкий, но Эзра продолжает, хотя он не видит, потому что Люцифер не отпускает его голову. — Остановись, — снова рычит Люцифер.

— Я тебе сейчас башку снесу! — рычит Кристоф, взводя пистолет. Я замираю, когда Кейн приставляет пистолет к моей голове, а руки Мейхема удерживают меня на месте.

— Нет, не собираешься, — говорит Кейн.

Люцифер смотрит вверх, его глаза темные. Но его, похоже, не волнует, что один из его Несвятых держит меня на мушке. С чего бы это? Черт, он сам только что держал меня на мушке.

Люцифер хватает Эзру за плечи и трясет его. Но Кристоф видит пистолет у моей головы, и он, а также Николас и Трей замолкают. Хотя никто не опускает оружие.

Никто, кроме Эзры.

Грудь Эзры вздымается, я вижу сзади него, его спина поднимается и опускается. Люцифер тащит его вверх, и Эзра, кажется, просто стоит, обмякнув в руках Люцифера. Люцифер тащит его назад, и пистолет Эзры болтается в его пальцах. Его лесные глаза не видят, когда он смотрит в пол, а мой взгляд переходят на лицо моего брата.

Трей и Николас приседают над ним, а Кристоф продолжает целиться из пистолета в сторону Несвятых. В мою сторону.

Люцифер стоит передо мной, лицом ко мне, Эзра теперь одной рукой держится за Атласа, который смотрит на него с беспокойством, но молчит. Грудь Эзры все еще вздымается.

— Скажи мне, почему я не должен убивать твоего брата, — говорит Люцифер.

— Оставь… ее… в покое, — голос моего брата хриплый.

Я удивлена, что он все еще говорит. Но что-то не так. Есть что-то, что знают все в этой комнате, но не знаю я. Кейн не опускает пистолет, но я замечаю, что его палец не лежит на спусковом крючке. Мейхем все еще держит меня в крепком захвате, Кристоф все еще целится в нас, а Трей и Николас пытаются помочь моему брату сесть. Люцифер стоит к ним спиной.

— Люцифер, — его имя прозвучало шепотом. Его глаза смягчаются, когда он слышит его.

Он качает головой.

— Сид, — умоляет он меня, — скажи мне, почему.

У него в руке пистолет. Он стучит о его бедро.

— Что происходит? — я не знаю, почему мой голос дрожит.