Перевод: AmorNovels

16 — Highly Suspect

Psycho — Brooke

Ghost — Badflower

what you need — Bring Me the Horizon

Hear Me Now — Bad Wolves ft. DIAMANTE

Through Ash — Moon Tooth

Upperdrugs — Highly Suspect

The Old Me — Memphis May Fire

Every Time You Leave — I Prevail

Starlight — Repair to Ruin

Your Mother Was Cheaper — Two Feet

My Name is Human — Highly Suspect

Эта книга содержит материалы для взрослых, включая язык. Подходит только для лиц 18+. Это мрачный роман.

В книге будет контент, который может расстроить некоторых читателей. Он не становится легче. Я рекомендую держаться подальше от этой книги, если вы опасаетесь ее читать.

Это не типичный роман.

Настоящее

Я больше не думаю, что это весело.

Джеремайя крутит меня туда-сюда, и мне скоро станет плохо, но я не могу сказать ему, чтобы он остановился. Он не слушает. Он никогда не слушал.

Ночь расплывается вокруг меня, мой желудок бурчит. Хрустящий осенний воздух не помогает. Он причиняет боль. Потому что он напоминает мне о Люцифере. О Несвятых. Он напоминает мне об аде, о его демонах в лесу.

Он напоминает мне о жизни.

Почти год назад я планировала умереть. В ночь Хэллоуина я была готова это сделать. Потом появился Люцифер, продержал меня в живых достаточно долго, чтобы погубить меня, а потом ушёл.

Это Джеремайя нашел меня.

Я начинаю задыхаться.

Глубокий смех Джеремайи грохочет в ночи, но наконец, милосердно, он прекращается. Медленно останавливается и миниатюрная карусель. Я закрываю глаза, сглатывая желчь в горле. Мой пульс начинает слегка замедляться. Но я знаю, что лучше.

Джеремайя не милосерден.

Сильные руки отрывают меня от розового пони и бросают на землю. Я приземляюсь на щепки в парке Рэйвен и поднимаюсь на ноги. Я шатаюсь, голова кружится. Тошнит. Но Джеремайя не остановится, пока я не буду сопротивляться.

Он ухмыляется мне, пока я пытаюсь удержать взгляд на нём. Мне хочется блевать.

— Это все, что у тебя есть? — дразнит он меня, засунув руки в карманы. Он высокий, широкоплечий. Клянусь Богом, даже ночью его бледно-зеленые глаза светятся.

Между нами всего три года разницы. Ему 23, а мне 20. Но в такие моменты мне кажется, что мы находимся на расстоянии целой жизни друг от друга. Я не хочу этого. Я никогда бы не попросила об этом.

— Пошел ты, — выплевываю я на него, и мир вокруг меня замедляется. Я снова могу видеть ясно. Я не собираюсь падать. Пока не собираюсь. До Хэллоуина осталось две недели, и я знаю, что Джеремайя собирается превратить каждую из этих двух недель в ад до самого финала. Это его способ наказать меня. За то, что он видел.

Он присвистывает, затем проводит рукой по своим коротким каштановым волосам. Его челюсть тощая, тело мускулистое. Я знаю, что он занимается боксом. Я знаю, что он тренируется. Я тоже, но я все равно знаю, что он может взять меня в любое время, в любой день, независимо от того, крутил он меня по кругу или нет. Я знаю это и ненавижу.

— Это все, что у тебя есть, Сид? «Пошел ты»? — подражает он моему голосу. Он качает головой. Как будто он разочарован.

Я напрягаю себя. Выпрямляю позвоночник. Я знаю, что будет дальше.

Но он ждет. Он ждет на секунду дольше, чем я думаю, и в эту секунду я начинаю расслабляться. Я начинаю опускать руки, сжатые в кулаки перед собой. Я снова начинаю дышать. Может быть, сегодня он будет милосерден.

Может быть, он сдастся. Может быть, мы пойдем домой. И как раз когда я думаю об этом, потому что я не испытываю никакого оптимизма в отношении своего брата, он хватает меня.

Моя голова ударяется о землю, и я задыхаюсь, мой живот сводит судорога. Он обхватывает мою голову руками, почти как будто прижимает меня к себе. Я чувствую каждый дюйм его тела, прижимающегося к моему. Мир снова кружится.

Я не двигаюсь. Теперь уже слишком поздно сопротивляться. Сейчас лучше сдаться.

— Шшш, детка, — говорит он. — Я держу тебя, — он прижимает меня крепче. Мой живот снова вздымается под ним. — Все хорошо, детка.

Но это не хорошо. И, наверное, никогда не будет хорошо.

Тогда он шепчет мне на ухо: — Почему ты заставляешь меня делать это с тобой, сестренка? Почему ты хочешь причинить боль?

Хэллоуин, год назад

Это будет сегодня.

Хэллоуин всегда был моим любимым праздником. Мне нравится носить маски. Мне нравится быть замаскированной. В последний год, с тех пор как я покинула свою последнюю приемную семью после разочаровывающей череды, мне было приятно надевать что-то другое. Что-то странное.

Это кажется подходящим для того, что я планирую сделать.

Я не потрудилась запереть дверь в свою дырявую квартиру, когда уходила. Я не буду скучать по этому месту.

Вместо этого я стою у перил лестничной площадки и смотрю на темнеющее небо над Александрией. В воздухе витает затяжной запах сигаретного дыма и обещание бурной ночи. Александрия — студенческий город. Я знаю все о бурных вечеринках, переполненных барах, богатых придурках, которых здесь в избытке.

Но я ничего не знаю о колледже.

Я бросила среднюю школу.

Работа в эскорте оплачивала счета, а высшее образование для таких, как я, никогда не было целью.

Я провожу рукой по пистолету, пристегнутому к моему бедру поверх чулок в сеточку, прежде чем спуститься по две ступеньки за раз.

Люди подумают, что это подделка. Все равно никто не хочет заглянуть за маску сегодня вечером.

Моя — это только тяжелый белый грим, белые текстурированные рога, прикрепленные к ободку на моих каштановых волосах длиной до подбородка. Этого достаточно для маскировки.

Когда наступит утро, меня все равно будет трудно узнать.

Я делаю вдох, успокаивая нервы, пока иду по тротуару, ведущему из жилого комплекса. Я чувствую вкус рома на языке от двух рюмок, которые я выпила перед уходом; я не думала, что буду бояться этого.

Я многого боялась в своей жизни. Приемных семей, незнакомцев, своей матери, когда я была ребенком. Моего брата, когда я была ребенком. Брата, которого я не видела с тех пор, как нас забрали от мамы после того, как она подожгла дом, заснув с включенной плитой. Скорее, впала в наркотическую кому. Мне было пять, когда мы с Джейми расстались. Ему было восемь.

С тех пор прошло 14 лет, и я думаю о Джейми каждый день. Я не скучаю по нему. Он был ужасом в моей жизни, из того, что я могу вспомнить из своих самых ранних воспоминаний. Он щипал меня, пинал, затаскивал ночью в свою комнату и запирал дверь. Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, он делал это, чтобы защитить меня. Но он был таким же любящим, какой была моя мать. То есть, совсем нет.

Я дрожу от порывов ветра и смотрю на полную луну, пока иду по тротуару на главную дорогу. Александрия — половина пути между пляжем и горами в Северной Каролине — большой город, но мой маленький район похож на маленький городок сам по себе. Здесь не так много транспорта, хотя я чувствую запах костра и слышу, как кто-то воет, как волк, где-то внизу.

Я жду на перекрестке за моей квартирой, наблюдая, как две машины почти лениво катятся по дороге. Теперь я могу перейти дорогу. Никто не идет.