Я качаю головой и делаю шаг назад, но он хватает меня за запястья.

— Вернись туда, — говорит он, кивая в сторону тела. Его хватка сжимает мои запястья так сильно, что, клянусь, я чувствую, как кости трутся друг о друга. — Вернись туда и слижи кровь с его члена, Сид.

Клянусь, даже Николас делает резкий вдох.

— Джейми… — говорю я, качая головой, мои губы дрожат. — Ты не это имеешь в виду. Ты не хочешь, чтобы я это делала, — я умоляю его, потому что гнев исчез. Страх проникает в мои легкие. В мои кости. Мое сердце.

Это мой брат.

Боже, что с нами случилось?

— Я хочу этого, Сид, — он притягивает меня к своей груди, и я кладу свои ладони на его, чтобы сохранить пространство между нашими телами. Он обхватывает руками мою спину, пытаясь прижать меня ближе, но я отталкиваюсь.

Он смеется.

— Сделай это, или твой Кристоф, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в висок.

Я дрожу в его объятиях.

— Нет, Джейми, — я узнала о его новом имени только в прошлом году. Когда я узнала и другие вещи о своем брате. Как он присоединился к Несвятым. Как он предал их. Ради меня.

Он поворачивает голову. Я слышу шаги, но ничего не вижу. А потом Джеремайя толкает меня. В объятия Кристофа.

Они обхватывают мое тело, прижимая меня к нему.

Джеремайя даже не вздрагивает. Джеремайя, который никому в нашем доме не позволял даже обнять меня. Джеремайя. Мой родной чертов брат.

Он только наблюдает, как руки Кристофа поднимаются от моей талии, вверх под толстовку, под черную хлопковую рубашку, к моим грудям, обхватывают их и проводят большими пальцами по соскам.

Я никогда не ношу бюстгальтер. У меня нет для этого объема. У меня нет изгибов, о которых можно было бы говорить. Но сейчас Кристоф, кажется, не возражает.

Мои глаза снова ищут что-то человеческое в глазах Джеремайи, когда я чувствую, как Кристоф твердеет позади меня, его член упирается мне в спину.

— Джеремайя… — шепчу я.

— Ты не можешь сказать — нет, — говорит он, пригвоздив меня взглядом. — Когда мы вернемся в дом, ты будешь его на всю ночь.

Но я извиваюсь в хватке Кристофа. Я пытаюсь наступить ему на ногу, так сильно, как только могу в своих боевых ботинках. Он только смеется. Я отбрасываю локоть назад, и он прижимает мои руки к бокам, проводит горячим языком по моей шее.

— Джейми! — кричу я, извиваясь в руках Кристофа. — Убери его от меня!

Мой брат только смеется. Мои волосы свисают мне на глаза, пепельно-каштановые, обрезанные до подбородка, они слишком густые, чтобы видеть из-под них. И я не могу пошевелить руками благодаря Кристофу. Поэтому мне не нужно смотреть, как мой родной брат говорит: — Если она продержится ночь, приведи ее ко мне в офис на рассвете.

А потом он выходит из дома, и через минуту за ним следуют шаги Николаса. Все, кроме Кристофа и меня. Все еще в этом доме.

Я думала, мы вернемся первыми.

Я не могу этого сделать. Я замираю в объятиях Кристофа.

Уже не в первый раз я думаю о Люцифере. Я думаю о том, как он сделал это со мной. Как он поимел меня, отправил сюда.

Он выполз из адских ям в ночь на Хэллоуин и проклял всю мою гребаную жизнь.

Хэллоуин, год назад

Парк Рэйвен полон людей.

Мы с Люцифером, как ни странно, идем рука об руку, пробираясь через машины, бессистемно припаркованные на гравийной площадке, а в лесу впереди нас слышны звуки музыки.

Он смотрит на меня, когда мы идем по гравийной дорожке. Я знаю, что гравий скоро закончится, и эта тропинка приведет нас к реке Рэйвен. Еще одна — к маленькой жуткой карусели. Когда-то я бегала здесь, когда мне было не наплевать. Но эта дата отмечена у меня уже несколько месяцев. Мне больше нет до этого дела.

Солнце село. Я вижу несколько раскладных столиков с напитками и едой, а в центре всего этого — небольшой костер.

Костер.

Посреди государственного парка.

Люцифер роняет мою руку. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Там костер, — я неопределенно вскидываю руку в его сторону. — Костер. Посреди гребаного леса!

Он не смеется.

— Пристегнись, Лилит. Это ад. Именно там рождается огонь.

Ладно… кто-то слишком серьезно отнесся к своим костюмам на Хэллоуин. Но кто я такая, чтобы судить? У меня на бедре настоящий пистолет.

Кто-то называет имя Люцифера. На самом деле крича — Люцифер!

Это не может быть его именем.

Я бы рассмеялась, если бы это не было так… странно. Парень отделяется от толпы девушек и направляется к нам с пивом в руке. Он не одет, если не считать того, что на нем футболка с жутким черепом на плечах.

Его глаза сужаются в мою сторону, но он не обращается ко мне, когда говорит: — А это кто? — похоже, он не в восторге от того, что я здесь.

Плечо Люцифера касается моего.

— Она здесь сегодня. Для Смерти Влюбленного.

Я вскидываю бровь, но глаза этого парня внезапно загораются. Уголок его рта дергается в угрожающей ухмылке. Он кивает, делает глоток пива.

— Весело, — мурлычет он, а затем поворачивается, чтобы уйти.

— Атлас, — зовет его Люцифер. Оказывается, здесь не все демоны подземного мира. Некоторые указывают путь вниз.

Атлас останавливается, оборачивается.

— Она моя.

Атлас хмурится.

— Смерть Любовника так не проходит, и ты это знаешь.

Люцифер делает шаг к Атласу, и, клянусь, тот почти вздрагивает.

— Это произойдет сегодня.

Атлас выглядит так, будто хочет возразить, но вместо этого он только кивает.

— Как скажешь, — его глаза переходят на меня. — Жаль, однако.

Он уходит, пожав плечами, и к нему подбегает девушка, обнимая его за плечи. Он поворачивается, чтобы посмотреть на нее, и что бы она ни увидела, она уходит. Очень быстро. Она смотрит на Люцифера, и я не могу быть уверена в темноте, но клянусь, она смотрит на меня.

Я смотрю на Люцифера.

— Не хочешь ли ты рассказать мне, что, блядь, происходит?

Я знаю, что студенты Александрийского университета устраивают здесь вечеринки, хотя я никогда не видела здесь пожара. Я знаю, что это студенческий город. Но я понятия не имею, что такое — Смерть Любовника или почему великолепного чувака в краске на черепе рядом со мной зовут — Люцифер.

Люцифер улыбается. Он достает из заднего кармана сигарету и зажигалку. Он прикуривает, делает затяжку и пускает дым в мою сторону. Я делаю шаг назад, и тут он наконец отвечает на мой вопрос.

Типа того.

— Увидишь.

Это не то, что я планировала на эту ночь.

— Слушай, я не очень хочу сегодня веселиться. И, кажется, все твои друзья — я махнула рукой в сторону толпы людей, собравшихся вокруг костра, некоторые из них определенно смотрели на нас, — ждут тебя. Я просто… — кашлянул, — уйду, — я закончила. Не знаю почему, но Люцифер смотрит на меня сверху вниз, пока курит, как будто я только что сказала что-то действительно забавное.

Он наблюдает за мной в течение тревожного момента, лениво выдувая дым из своих полных, скелетных губ.

— Ты никуда не уйдешь, Лилит.

Я чувствую, как гнев поднимается в моем нутре, но прежде чем я успеваю сказать ему «Отвали», он продолжает: — Сегодня ночью ты нужна мне рядом, — его взгляд переходит на пистолет на моем бедре. — Разве ты не собиралась отправиться в ад в любом случае?

Я напрягаюсь. Как он может знать это? Откуда он вообще знает, что это настоящий пистолет?

Он не может. Он блефует. Он имеет в виду мой костюм Лилит.

— Зачем я тебе нужна? — протестую я. — Что такое — Смерть Любовника?

Он улыбается, когда дым выходит через его нос. Он выглядит по-настоящему дьявольски. Красивый и призрачный одновременно.

— Сейчас увидишь, — он берет меня за руку и тянет вперед, к людям, стоящим у пластиковых столов.

Они замолкают, когда мы подходим. В парке звучит только потрескивание костра и музыка из портативной колонки — Ghost от Badflower.