Он отошел к окну, предоставляя Жанне самой выбрать, с какой стороны ложиться.

Вернувшаяся из ванной девушка предпочла лечь у стены, закутаться в одеяло и сразу повернуться спиной. Виктор выключил свет и постарался лечь максимально далеко от нее.

Легкая нервозность мешала заснуть. Дыхание Жанны было ровным и спокойным, и поэтому, пока девушка не заговорила, Виктор думал, что бодрствует в одиночестве.

— Помнишь, как ты спас меня в Хохловке?

Он вздрогнул от неожиданности — и от того, каким тихим и глубоким показался в звенящей тишине голос Жанны.

— Д-да… — он запнулся. — Конечно.

— Я была в таком шоке, что даже не помню сейчас, — Виктору показалось, что она зашевелилась, — благодарила я тебя или нет.

— Тоже не помню, но это не обязательно. Я рад, что все обошлось тогда.

Кажется, Жанна зашевелилась снова. Виктор прислушался — тишина. Оборачиваться он не решился.

— Это было благородно. И очень смело, — прошептала Жанна.

Виктор все же обернулся, собираясь заверить ее, что так на его месте поступил бы каждый, но осекся, не сказав ни слова: Жанна лежала совсем рядом. Ее дыхание щекотало кожу.

Мысли спешно покинули голову, когда она потянулась к нему за долгим, нежным поцелуем. Не успев сообразить, что к чему, Виктор машинально ответил на поцелуй. Время вокруг словно замерло, но лишь для того, чтобы обрушить на мужчину всё разом: возбуждение, нервозность, нежность. Он притянул Жанну к себе.

Одежда как-то сразу оказалась лишней, и Жанна прижалась к нему разгоряченная и полностью обнаженная. Вся она словно состояла из ощущений, которыми можно было только наслаждаться: мягкостью кожи на животе, неровными всхлипывающими вздохами, что вырывались из нее при каждом движении, гладкостью напряженных бедер. И он наслаждался.

Позже они лежали, лениво и сонно переговариваясь о пустяках. Виктор мужественно боролся с резким приступом сонливости — и потерпел поражение. Однако когда звезды на небе потускнели, предвещая скорый рассвет, он вновь проснулся от легкого, но настойчивого поглаживания по бедрам. Жанна, невероятно привлекательная в своей трогательной взъерошенности только проснувшегося человека, склонилась над ним с легкой улыбкой.

По-настоящему глубоко и крепко они уснули только с рассветом.

Полуденное солнце освещало небольшой обоз, размеренно пересекающий обширное цветущее поле. Одна из телег внезапно подпрыгнула на некстати попавшем под колесо камне. Резкий толчок разбудил мирно дремавшего в ней Виктора. Он и не заметил, в какой момент размеренная качка усыпила его. Слева, прижавшись к нему, спала его спутница. Правой рукой она обнимала мужчину за локоть, а ее голова лежала на его плече.

Глядя на умиротворенное лицо девушки, на свет, играющий на ее ресницах, молодой волк никак не мог поверить, что это она всего несколько дней назад командовала им и ругала на чем свет стоит за неудачу. “Все-таки правильно говорят, — невольно задумался он. — Не стоит оценивать книгу по обложке. Первое впечатление бывает обманчивым.” Виктору захотелось обнять ее, но, подумав, он решил не делать этого, неизвестно, как бы она на это отреагировала. Вместо этого он лишь укрыл её лежавшей под рукой шкурой, время близилось к вечеру и становилось прохладно.

Вокруг повозки, насколько позволяло зрение, виднелись только обширные поля. Это расстраивало. Утром, пока завершались последние приготовления к отъезду, стрельцы говорили, что к вечеру обоз должен будет преодолеть вброд небольшую речку, после которой останется около двух верст до города, в котором они встретятся с Бориславом. Виктор уже хотел было окликнуть одного из людей князя и уточнить, долго ли еще ехать, но вовремя осознал, что криком он разбудит девушку и, устроившись поудобнее, принялся ждать, рассеянно оглядывая окрестности.

Ждать пришлось недолго. Уже через каких-то полчаса послышалось журчание бегущей воды, а еще минут через десять обоз остановился у брода. От резкой остановки проснулась девушка, по прежнему дремавшая на плече Виктора. Быстро оценив обстановку, она смутилась и, быстро отпрянув от мужчины, поинтересовалась:

— Почему мы остановились? Уже приехали?

— Еще нет, — ее реакция удивила и слегка обидела молодого волка. — Впереди река. Надо облегчить телеги. Перебираться будем пешком.

— Лезть в воду? — по ее лицу было понятно, мочить одежду ей хотелось меньше всего на свете. — Может не надо?

— Надо, Федя, надо, — сквозь смех ответил Виктор и помог девушке спуститься на землю.

Переход затянулся. Даже без пассажиров телеги увязали колесами в речном иле. Лошади, чувствуя это, нервничали и пытались вырваться из упряжи. В итоге быстро перенеся ручную кладь на другой берег, стрельцы и члены стаи вернулись обратно в воду. Одни успокаивали и держали под уздцы лошадей, другие всеми силами толкали телеги.

Спустя больше получаса утомительной работы абсолютно все вымокли буквально до нитки. Люди выливали из сапог воду и пытались промыть их от попавшего внутрь песка. Один молодой стрелец, как оказалось, умудрился потерять в воде свою саблю и потом еще долго пытался найти ее на дне, но безуспешно. Стрельцы распрягли двух лошадей и отправили на них двоих гонцов в город, чтобы предупредить о прибытии неизвестных воинов. Остальные же ненадолго задержались на берегу реки, чтобы хоть немного просушить одежду под последними лучами неизбежно заходящего солнца.

— Ненавижу мокрую одежду, — девушка села на траву рядом с Виктором. — Что же это за князь такой, что не может даже мост построить!

— Да ладно тебе, — попытался небрежно успокоить ее собеседник. — Зато помылись. В последнее время совсем не до этого было.

— Это точно! — подтвердила его спутница и, мечтательно откинув голову назад и прикрыв глаза, продолжила. — Я бы сейчас все отдала, лишь бы попариться в баньке или принять горячую ванну… Блаженство.

— Быть может, вы и от массажа не откажетесь, мадам? — не удержавшись съязвил мужчина и демонстративно разминать руки.

— Это было бы прекрасно!

Сказав это, она легла, практически скрывшись в траве, и оканчательно погрузилась в приятную фантазию. Глядя на нее, Виктор четко осознал, что и сам бы не отказался расслабиться. Однако их мечтам не суждено было сбыться. Драгомир громогласно объявил сбор и обоз двинулся дальше.

Оставшаяся пара верст пронеслась незаметно. Выехав из небольшого, но достаточно плотного елового леса, отделяющим речку от города, путники оказались в на удивление шумном для такого позднего времени посаде.

Если для стрельцов местные виды были привычны, то члены стаи были просто поражены увиденным. В обе стороны от широкой грунтовой дороги, по которой они ехали, тянулись ряды крепких изб, выбеленных известью и покрытых красочной росписью. Возле каждого дома располагались разнообразные хозяйственные постройки, теплицы и цветники.

Дальше по дороге расположилась добротная, сложенная из обточенных камней кузница. Яркие, мечущиеся в безумной пляске языки пламени в горне манили теплом и светом. Удары молотов и скрип точильного колеса смешивались в невероятно ритмичную музыку. Здесь явно ковали изделия высшего качества.

Сразу за кузницей дорога выходила на обширную торговую площадь. По периметру ее окружали лавки, заполненные всевозможными товарами. По всей площади возвышались столбы с небольшими жаровнями, используемыми для освещения по ночам. Между столбами и торговыми лавками были натянуты тонкие веревки, увешанные разноцветными флажками и венками из цветов. Среди всего этого праздника света цвета сновало множество людей, закупающих продукты, лекарственные травы и расшитые узорами ткани. Среди толпы встречались скоморохи, развлекающие публику нехитрыми танцами и игрой на свирели.

— Как они могут просто так веселиться и торговаться? — услышал Виктор невольный вопрос своей спутницы. — Неужели они не знают про орду?

— Знают, — тихо, не поворачиваясь к ней, ответил мужчина и продолжил, указывая пальцами. — Смотри сама. Вон там стоят повозки. В них уже погружено всё необходимое. Все люди ходят с толстыми сумками, хотя еще ничего не купили. Они носят самое ценное с собой. Да и улыбаются искренне только дети. Люди готовы бежать в любой момент.