Тут дело не в том, что жрец может как-то ошибиться, такая проверка сосуда заняла бы не меньше недели, а то и больше. И это даже с учетом того, что у Кигана имелось бы для работы все нужное оборудование. Но сейчас, вдали от магистериума и его лабораторий, он сможет, разве что, узнать не разбавлен ли подаренный напиток ослиной мочой.

Проблема обстояла в другом. Вынося свой вердикт, жрец так или иначе будет действовать от лица всего магистериума. Что бы не говорил Шиббат, но, оказавшись перед троном самого короля, он несомненно упомянет и Кигана, имевшего неосторожность ввязаться во все эти интриги.

Да и с чего бы жрецу быть уверенным, что подаренный Хагготом сосуд, действительно принадлежал когда-то ему? Может быть завистливый брат и правда желает занять почетное место властителя востока. А раз у того не имеется подходящего наследника, то почему бы и не воспользоваться представленной возможностью? Ведь ждать естественной смерти своего брата, наверное, так скучно…

— При всем моем уважении к вам, я вынужден отказать, — сказал Киган, оторвавшись от своих мыслей.

— Как?! Отказать? Но ведь если там яд…

— На вашем месте, я бы просто проигнорировал этот подарок, либо опробовал его для начала на лошади или на жирной свинье.

— Свинье? Лошади?! — Шиббат постепенно начинал краснеть, слова, произнесенные надменным жрецом, от чего-то казались ему оскорбительными. — Я вас правильно понимаю, господин жрец, вы никак не желаете мне помочь в этой сложной ситуации?

— Не вижу в ней ничего сложного, — устало вздохнул тот. — У вас с братом случилось недопонимание, а даже если это не так, то магистериум тут, к сожалению, бессилен. Либо вы делаете официальный запрос и отдаете сосуд на проверку, либо же поступаете более логично и проверяете напиток самостоятельно, способом, что я вам предложил ранее.

— Ну, знаете ли, — Шиббат с силой оттолкнул от себя рабыню от чего-та, жалобно всхлипнув, тут же кинулась в объятия своей единственной подруги. — Вы видимо не совсем понимаете всю важность моей просьбы.

— Быть может. Но так или иначе, я вынужден вам отказать.

Воцарилось молчание. Шатер все двигался не спеша по главной улице, плавно покачиваясь из стороны в сторону. Мычание быков и подгоняющие крики надсмотрщиков хоть как-то разбавляли эту нагнетающую тишину.

— Это ваше окончательное решение, господин жрец?

— Да, я так решил, — холодно ответил тот. — И если я вам больше не нужен, то будьте любезны, высадите меня где-нибудь неподалеку.

Шиббат грозно мотнул головой.

— Асра, помоги этому человеку покинуть мой шатер.

Женщина-воин, что сидела до этого к ним спиной, резко развернулась. В ее взгляде читалась решимость, а рука медленно потянулась к мечу.

— Я бы несколько раз подумал, перед тем, как совершать подобную глупость, — Киган воспользовался рунным камнем огня, что был прикреплен к его широкому поясу. Пламя тут же охватило левую руку жреца до самого локтя, при этом нисколько не причиняя ее носителю боли.

Наложницы, прижавшись к самому краю шатра, завыли одна громче другой, видимо они совершенно не были готовы к разыгравшемуся перед ними представлению. Воительница же выглядела менее удивленной, ее брови сурово сдвинулись, но руку с меча она так и не убрала.

От исходившего пламени постепенно распространялся невыносимый жар, из-за чего Шиббат, хоть и продолжал сердито поглядывать на жреца, все же приказал своей стражнице вести себя поспокойнее. Вскоре и Киган снял наложенное заклятие с руны, вернув своей руке первоначальный вид.

— Простите ее, Асра зачастую воспринимает мои приказы слишком…буквально. Это все из-за ее вспыльчивого характера, знаете ли, там, откуда она родом, люди обращаются к вежливости в последнюю очередь. Сперва следует сила, а уж потом и все остальное.

Хоть слова мужчины и звучали довольно убедительно, но Киган прекрасно знал, что приказ был отдан именно таким, каким его и поняла грозная воительница. Но все же спорить сейчас не было толку, да и у жреца оставалось еще множество других дел, не требующих долгих отлагательств.

— Эй, вы там! Остановите ход! — выглянув наружу, тут же скомандовал Шиббат. — Нашему гостю пора уходить.

В неловком молчании все дожидались, пока быки, наряду с закованными в цепи рабами, наконец остановятся и спустят невысокую лестницу к выходу из шатра. Наложницы же теперь сидели тише воды и лишь иногда опасливо поглядывали на гостя в длинной изумрудной мантии.

— Вы же понимаете, господин жрец, что этот разговор не должен достигнуть чьих-либо ушей. Мой дорогой брат несомненно попытается выведать причины, по которым я вас позвал в свою скромную передвижную обитель.

— Вам не стоит беспокоиться на этот счет, магистериум всегда с особой бережностью хранит свои тайны.

— Да, я в этом не сомневаюсь, — Шиббат скривился в самодовольной усмешке, то ли он сделал это специально, чтобы еще больше позлить Кигана, то ли он и правда вспомнил нечто такое, что казалось забавным только ему одному. — Жаль, что у нас не получилось сотрудничества. Оно было бы крайне полезно для нас обоих. Мы живем в такое неспокойное время, господин жрец, приходится чем-то жертвовать, чтобы оставаться в выгоде.

— Вы сейчас на что-то намекаете? — Киган с интересом склонил голову на бок.

— Нет, что вы! Это просто мой дружеский вам совет.

— Что-то я не припомню, чтобы мы были друзьями.

Шиббат презрительно сузил глаза, ему стоило огромного терпения, чтобы вежливо пожать жрецу руку и проводить его к выходу из шатра.

— Вы правы, у магистериума не так много друзей, но вот врагов… Вы ведь слышали про Алое Братство?

— Со своими врагами мы уж как-нибудь разберемся, — Киган еще раз бросил свой взгляд на стоящую рядом воительницу, надеясь, что она не воткнет ему в спину нож, после того, как жрец начнет выходить. — Спасибо за теплый прием.

— Что ж, всегда пожалуйста, — с этими словами, ткань, закрывающая проход в богатый шатер, опустилась, оставив одинокую фигуру жреца прямо под палящим солнцем.

Надсмотрщики тут же ударили хлыстами, заставляя рабов распрямить свою спину и продолжить ход. Жирные быки, находящиеся впереди этой необычной колонны, недовольно замычали, но все же начали переставлять свои могучие ноги, чтобы карета, наконец, могла сдвинуться с места и отправиться дальше, по украшенной сливовыми деревьями аллее, и, заставляя расступаться находившийся там народ.

Какое-то время Киган еще продолжал смотреть уходящему шатру вслед, для себя он решил, что об этом занятном случае стоит сообщить членам Совета девяти. Шиббат явно остался недоволен получившейся встречей, а значит, если ему все-таки удастся занять место правителя востока, то отношения между графом и магистериумом могут и вовсе сойти на нет. Еще и упоминание этого Братства… Кучки глупцов, что возомнили себя вершителями правосудия. Надо было искоренить эту заразу с самого начала, а не ждать, когда она соберет себе еще больше последователей.

После смены южного графа жрецы уже потеряли часть своего влияния, не хотелось бы, чтобы подобное повторилось и с восточными землями. Торговля горными Бойло и другой редкой фауной была крайне необходима для исследований, что проводились в стенах Белого замка.

Но все же, этот богатый выскочка был прав. Магистериум в последнее время нажил себе немало врагов, и в основном это произошло из-за проклятого лечения короля Люциана. Этот старый дурак видимо не хочет замечать, как озлобились его подданные после того, как вход в замок стал ограничен изумрудными мантиями, после известий о том, что большая часть казны начала уходить на личные нужды самого короля, а не на его народ.

Люциан уже который год раскидывается деньгами лишь бы найти для себя способ, как можно дольше усидеть на холодном троне. А также, он не признает любого неподчинения: приглашенные в его замок жрецы не вправе игнорировать приказы, как бы им не хотелось обратного. Даже слова его любимых детей, принца Вельгайна и принцессы Валларии, никак не могут пробиться через столь упертый характер.