Свейн с волнением заглянул под намокшую подушку. Конверт и правда лежал там: мятый, пахнущий отцветшим пергаментом и чернилами. «Неужели Киган знал? В любом другом случае он бы запросто дошел до своего кабинета и оставил бы письмо под замком. Или же…»

Голова все еще отказывалась думать. Кое как поднявшись с кровати, юноша дошел до своей мантии, аккуратно сложенной с другими вещами в углу. Он спрятал письмо в ее внутренний карман. «Так будет надежнее».

После этого, Свейн подошел к закрытой двери и прислушался. Довольно тихо. Но это не и удивительно, ведь в больничном крыле жрецы если и появляются, то только чтобы пополнить запасы зелий и прочих ингредиентов. Большинство предпочитает лечиться у себя дома, исключения составляют лишь такие как Свейн, ведь чтобы добраться до мерзлого Пика требуется немало времени, поэтому будет более подходящим воспользоваться пустующим больничным крылом. Впрочем, оно не всегда было таковым.

Во время последней войны магистериум открывал свои двери для раненых и просто для тех, кто искал хоть какой-нибудь безопасности. Они здесь и жили, а жрецы выхаживали всех этих людей по мере своих возможностей. Только вот… Если у больного не находилось достаточно денег, то лечение ему предстояло снаружи, в разбитых у магистериума палатках и тяжелых шатрах.

— Если в Белый замок начнут пускать кого попало, то это ни для кого добром не кончится, — говорил как-то Киган, сидя за огромным письменным столом.

— Но ведь из-за этого обычные люди и ненавидят жрецов. Они чувствуют недоверие к ним Высшего Совета.

— Пусть думают, что хотят, — пожал плечами тот.

— Но ведь даже Король обещал открывать ворота замка каждому, кто…

— Король? — Киган с интересом взглянул на упертого мальчишку. — Ну-ка, скажи мне, когда это королевский дворец пускал за свои высокие стены всех голодных и нуждающихся?

— Я не… — Свейн от досады прикусил нижнюю губу. — Такого еще не случалось, но его обещание…

— Пустые слова.

«Услышал бы его сейчас Люциан или молодой принц! Тогда, этот нахальный жрец мигом бы лишился своей головы!»

— Я понимаю это твое наивное желание нравиться всем и каждому. Но так не бывает. А вот в истории Белого замка и правда был случай, когда буквально за несколько недель от наполненного запасами склада — не осталось и следа.

Свейн угрюмо опустил плечи. Да, он как-то читал об этом в старинных книгах: в тот раз на долю материка выпали действительно тяжелые времена. Столетняя буря миновала, оставив после себя разруху и голодные промерзшие земли. Люди кочевали в поисках плодородной почвы, а магистериум боролся с многочисленными болезнями и хворями, что за эти года, расплодились среди населения с неимоверной скоростью.

После нескольких месяцев безнадежных стараний, жрецы приняли для себя непростое решение, а именно — созвать всех, кто в силах идти по глубокому снегу — в замок. «В стенах магистериума болезни уже не будут распространяться так быстро, я уверен, нам хватит имеющихся ресурсов, чтобы справиться с этой страшной напастью», — наверное, именно так думал действующий Совет, открывая решетчатые ворота для всех, кто нуждался в горячей еде и лекарствах.

Некоторое время и правда все было в порядке. Уставшие с дороги люди, все приходили и уходили, длинной вереницей выстраиваясь возле высоких каменных стен. Но были среди них и те, кто пришел в магистериум совсем не за помощью. Вместо слов благодарности, они принесли с собой заостренные мечи и булавы, обрушив их на головы служащих там жрецов.

И кто знает, чем бы все обернулось, если бы правящий в то время король северных земель Хугг, не отправил в подмогу своих верных воинов. Разбойников вскоре прогнали, впрочем, как и других людей, что не имели никакого отношения к целительному делу. Избитых, запуганных жрецов тут же выпустили из темниц, а потом еще несколько лет северное войско охраняло безопасность и покой разграбленного замка.

Говорят, что после этого случая магистериум и решил обезопасить свои склады, сделав так, что при надвигающейся опасности, замок бы просто телепортировали в другое место. Но даже это, как оказалось, не способно полностью защитить от безумства и жадности некоторых людей. Последние четыреста лет магистериум находится в непосредственной близости от столицы Азенхорда, и по существующему между Советом и Единым королем договору, последний должен отправить на помощь свое личное войско, если на Белый замок вновь падет черная тень.

Глубоко вздохнув, Свейн открыл дверь и выглянул в коридор. Человек, что сидел напротив его комнаты встрепенулся, это был обычный алюминиевый жрец, с проплешинами на голове и редкими, будто ощипанными, усами. Скорее всего его приставили к будущему графу, чтобы тот охранял его сон, так или иначе юноша решил спросить у него, что он здесь делает, и можно ли ему пройти обратно к себе в личные покои.

— Я, честно сказать, не знаю. Господин Хаймонт говорил, что вы проснетесь не раньше, чем к завтрашнему утру, — чуть неуверенно пролепетал тот.

— Но вот я очнулся уже сейчас. Сходи за этим господином Хаймонтом, но перед этим помоги мне одеться.

Свейн чувствовал, что он еще слишком слаб, чтобы как следует завязать пояс или затянуть ремень, не хватало еще, чтобы при всех у него распахнулась мантия или же спали штаны. Алюминиевый жрец выполнял свою работу хоть и медленно, но довольно-таки аккуратно, Свейн решил похвалить его за это. Впрочем, тем самым, он лишь надеялся вывести его на разговор.

— У меня дома четверо сыновей, я уж знаю толк во всяких застежках, — тут же зарделся жрец, вот кретин, наверное, теперь он будет рассказывать эту историю, с одеванием графа, всем его четверым детям.

— Ко мне ведь приходили недавно? Кто это был?

— Кто был?.. — будто бы не поняв вопроса, переспросил он. — Ах это! Сейчас весь магистериум на уши поднят, пропал мальчик шхун, тот самый, что приехал с клятвопреступником. Вот теперь и ищут.

— Они серьезно полагали, что он может прятаться у меня?

— Я не то, что бы уверен… — тот судорожно вздохнул. — Видите ли, он тоже был в больничном крыле. Был, а потом пропал. Всякое могло произойти.

— Я также слышал, что вчера ночью пропал не только один эльврат.

На мгновение жрец побледнел, он извинился за то, что так долго возится с последним шнурком.

— Вы правы, молодой господин, — начал тот, от чего-то понизив свой голос. — Но лучше бы вам самим все увидеть.

— Увидеть что? — юноша в упор посмотрел на его круглое веснушчатое лицо.

— С вашего позволения, я, пожалуй, схожу за господином Хаймонтом, — не дождавшись какого-либо ответа, жрец тут же вылетел из комнаты, забыв запереть за собой дверь.

«Чего он так боится?» — подумалось юноше, и, сжав во внутреннем кармане письмо учителя, он вышел в светлый коридор.

В этот раз Свейн решил не пробираться до своих личных покоев в обход, как он предпочитал делать до этого, а пройти напрямую, через главный холл. Обычно часть этого замка была заполнена изумрудными мантиями, и юноша надеялся встретить там Кигана или же кого-нибудь из своих близких знакомых.

Но первое, что бросилось ему в глаза, на удивление, были не спешащие по своим делам жрецы, а королевская стража. Белые рыцари в красных широких плащах, что стояли у самого входа в замок и вверх по лестнице. Их доспехи отливали серебристым свечением, ловя на себе лучи теплого полуденного солнца. В своих тяжелых шлемах, почти полностью скрывающих лицо, рыцари выглядели похожими на искусно выполнение статуи. «Может быть Король Люциан явился со срочным визитом?» — тут же подумалось Свейну, но глубоко в душе он понимал, что это не так. Люциан Венценосный не покидал свой королевский дворец уже более семи лет. С чего бы ему уезжать из него сейчас?

Свейн бросил свой взгляд на высокие створчатые ворота, которые в этот раз, почему-то были закрыты, а тяжелая железная решетка над ними опущена, что на памяти юноши случалось лишь несколько раз. Замок магистериума находится на отвесной скале. Благодаря такому расположению, к нему не очень легко добраться, как и на лошади, так и на выносливом муле. В каретах же или в широких запряженных повозках это и вовсе сделать почти невозможно.