Део задумался. Все эти сны, кошмары, они так смешались между собой, что было тяжело отличить что-то конкретное. Но все же он кое-что помнил, будто бы часть жизни Лоуренса, нет, Ренса, плотно засела в его память. Он сообщил об этом учителю.

— Да, применив те руны я на время связал ваши сознания, — Падре откинулся на спинку стула. — Мне пришлось это сделать, иначе бы нам было его не победить. Из-за этого ты мог чувствовать и видеть то, что видело создание Пыли. Также, оно могло что-то урвать и из наших с тобой воспоминаний. Но этого мы уже не сможем узнать наверняка.

Сердце Део тяжело застучало, может быть это были последствия зелья, что дал ему Падре, а может сама мысль о том, что доктор мертв так взволновала его.

— Я знаю, воспоминания этого существа, могли вызвать у тебя довольно противоречивые чувства. И мне понятно это, мой мальчик, я и сам, — жрец тяжело вздохнул и закрыл глаза, при тусклом свете свечи, он казался ему совсем старым. — Я и сам на мгновение задумался, в правильности своего поступка. Но мой удел спасать жизни. Расправившись с Лоуренсом, я, возможно, и лишил Ярмал великолепного хирурга, но кто знает, что он мог бы сотворить со всей своей силой, или что он уже сотворил. Он провел немало опытов перед тем как стать доктором и проводил их до сих пор. Спасая одну жизнь, он также забирал и другую. Он был необычайно силен и, могу поспорить, что вся эта сила не от кулинарных способностей его жены.

Услышав это, Део моментально вспомнил семью Лоуренса: ту женщину из захудалой харчевни и мальчишку в инвалидном кресле с такими же красными глазами, как у него самого.

— Что с ними теперь будет?

— С семьей Брайля? — Падре ненадолго замолчал, будто обдумывая свой ответ. — Я не знаю. С голоду они не умрут, лечебницы и доброе имя супруга будут приносить им доход и впредь.

Но юношу такой ответ явно не устроил, жрец понял это и добавил.

— Если магистериум решит их оставить в покое.

— Вы должны этого добиться, учитель! — Део, превозмогая боль в суставах все же нашел в себе силы опереться на локти и хоть немного приподняться. Жрец удивленно смотрел на него. — Пообещайте мне, что семью Лоуренса не. не тронут!

— Но Део, ты просишь от меня того, что не в моих силах, — сказал он.

— Обещайте, — Део был непреклонен.

Падре, поняв, что спорить здесь и сейчас бессмысленно, медленно встал и потушил огонь.

— Обещаю. Я сделаю все, что в моих силах. Я позабочусь о семье Лоуренса.

Он хотел уже было выйти, как юноша вдруг ухватил его за рукав, смотря глазами, преисполненными благодарности.

— Спасибо вам, учитель.

— Тебе нужно спать, — жрец явно смутился такой его выходке, он нежно отнял от себя его руку, и пару секунд просто стоял, не зная, как среагировать. То ли отругать, что тот тратит слишком много сил на такую ерунду, то ли наоборот похвалить за его упорство. Так и не найдясь с ответом, он поспешил выйти.

На следующий день Падре продолжал поить ученика разными зельями и лекарствами. Под вечер, Део начало казаться, что он полностью состоит из жидкости, но чувствовал он себя и правда лучше. Юноша уже мог ходить, пусть и опираясь на разные вещи, но он был рад, наконец-то, подняться с кровати. Он слегка чувствовал головокружение и слабость, да и пальцы на руках его слушались с трудом. К своему удивлению он заметил, что шрамов на руке почти не осталось, мазь никогда еще не помогала так быстро.

— Это Сероом, — пояснил Падре. — В чем-то наш доктор был прав. На тебе он действует куда быстрее и правильнее, видимо из-за состава крови, — он задрал рукав мантии до локтя, демонстрируя воспаленную, плохо заживающую рану. — На мне, как видишь, он действует не полезнее одуванчика. Не волнуйся, я все проверил на твоей крови еще до того, как начал испытывать все это на тебе. И результат превзошел мои ожидания.

Део посмотрел на свои руки, значит, этому всему он обязан Лоуренсу? Зачем ему было помогать своему врагу? Он вспомнил, как Падре приковал его к земле какими-то сильными рунами, он хотел было спросить учителя, что это было, и…было ли это так необходимо. Но он никак не находил подходящего времени, чтобы узнать все это. Также Део не понимал, какие из его воспоминаний были реальностью, а какие лишь сном, навеянным их недавним приключением. В воспоминаниях Ренса был Падре? Его учитель? Кто такой Небиус? И что за странное место, где все говорили на непонятном языке? Может быть мысли юноши и были бы четче, если б не все эти зелья, но сейчас у него в голове настоящая каша и сопутствующее желание поспать.

— Мальчик мой, нам пора, — Падре стоял в своей выходной мантии: изумрудно-зеленая, исшитая у воротника золотом, с блестящей брошью на груди. Жрец впервые за долгое время постриг и расчесал свою бороду, от чего его лицо стало казаться более благородным, седые волосы были аккуратно уложены, руки украшали перстни с рунами. Его учитель выглядел прямо так, как и должны выглядеть представители магистериума.

Део ненароком окинул себя взглядом, и почему он не позаботился о том, чтобы хотя бы причесаться? Пусть его мантия и смотрелась также дорого, как и у жреца, но она будто бы была больше, чем сам юноша, она висела на нем, словно, не по размеру, он чувствовал себя в этом выходном наряде крайне неуютно.

— Я… Я готов, — проговорил он, едва узнавая свой хриплый от волнения голос.

— Все хорошо, — попытался успокоить его тот. — Говорить буду я. Это всего лишь Совет магистериума, если быть честным, встреча с чудовищами из разломов куда опаснее. Или я не прав?

Он попытался разрядить обстановку, но Део знал, что такое суд магистериума. И ему было не по себе. В последний раз, когда он лично присутствовал на подобном Совете, то было, когда Падре намеривался взять его в свои ученики. Помимо девяти мудрейших, посмотреть на прецедент пришли немало других жрецов, кто со своими учениками, кто без. Все в изумрудных мантиях, с брошками разных рангов, сидели в своих высоких креслах, слушая речь Падре и изумляясь тому, какие аргументы он принес в поддержку своего странного решения.

У Део, естественно, вообще ничего не спрашивали. Он стоял по середине залы, недалеко от своего будущего учителя, под взглядом десятков незнакомых ему людей. Ему измерили рост, вес, осмотрели кожу, проверяя его, словно какую-то скотину. Падре в тот раз очень много чего говорил, но от волнения, Део не мог запомнить ни слова из той речи. Он помнит лишь момент, когда в поддержку его ученичества поднялись руки пятерых Мудрейших, и на этом Совет был окончен.

— Ты знаешь, что нет сомнений в нашей правоте, — продолжил Падре, подготавливая руны для портала. — Лоуренс был опасен, и его следовало устранить. О других наших делах магистериуму знать не обязательно, да они и не спросят. Они, как бы это сказать, слишком туги в отношении Эльвратов. Допросить они тебя не могут, право голоса, даже в исключении, Совет дать тебе не в состоянии. Только убедятся, что ты жив и здоров. Хотя, заставлять тебя проходить через портал, после того, что ты уже пережил… Я с них это спрошу.

Део казалось, что самочувствие какого-то шхуна, даже и ученика Падре, должно волновать Совет в последнюю очередь. Но вслух он ничего не сказал, и вообще, пока они находятся в стенах магистериума юноше следует забыть, что такое речь.

Наконец, Падре открыл портал. Голубоватое свечение струилось из него, понемногу всасывая воздух. Део знал, что они появятся в строго отведенном для порталов месте, магистериум оснащен сильными защитными рунами, чтобы никто из злоумышленников не мог телепортироваться прямиком ему за стены. Поэтому, так называемая, портальная зона, находилась чуть поодаль от главного здания, вызывая недовольство и ворчание старых жрецов и неосведомленных гостей, которые не привыкли в своей жизни много ходить пешком.

— Ну, пойдем, я первый, — сказав это, жрец сразу же переступил черту и тотчас исчез в волнистом свечении. Део ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

Путешествовать через порталы было не столь приятно и легко, как могло описываться в детских книгах или легендах. Нередки случаи, когда путников выворачивало недавним обедом, начинала болеть голова или ненадолго терялась координация в движениях. Но самое неприятное, так это то, будто из тебя разом выжимают весь воздух. Поэтому перед телепортацией следует хорошенько выдохнуть, чтобы эффект не был таким неожиданным. Но несмотря на все меры, что предпринял Део, оказавшись на другой стороне, он упал на холодный каменный пол, дрожа всем телом и судорожно дыша.