Теперь всё будет хорошо. Уверенность в этом наполняла её. И пусть им никто не мог обещать безбедной вечности, пусть под боком таился Враг, всё это не могло затмить тихой радости эллет. В её груди теплилась уверенность в том, что они всё выстоят. Словно кто-то другой, кто-то бесконечно мудрый и всезнающий, вложил в неё эту крупицу, тем самым даровав надежду и другим.

Вечная жизнь не располагала к спешке и суетности мыслей. Большинство эльдар являлись воплощением этой истины. Андунээль же всегда была исключением. Вот и сейчас, опускаясь в тёплые воды купальни, она хотела быть одновременно в нескольких местах. В одинаковой мере соблазнительными для неё были мысли о том, чтобы отыскать Леголаса и поведать ему о своём путешествии, или же нарушить покой Владыки, придя к нему в кабинет.

И всё же разум победил, когда эллет напомнила себе, что король сам обозначил время встречи. Слишком часто противореча ему, хотя бы в этот раз ей стоило сделать так, как он велел. Хотя, что-то подсказывало, приди она сейчас к нему, возмущений бы не последовало.

Улыбнувшись своим мыслям, Андунээль обратила взор на не разобранные седельные сумки и тут же потянулась к ним. Бережно, словно великое сокровище, она достала большую резную коробку из бука и, опустив на колени, открыла. В главном отделении, обмотанные мягкой толстой тканью, лежали четыре длинные стеклянные банки. В первой хранился засушенный ацелас, собранный на берегу Ненуйал² в пору осеннего новолуния. Во второй золотом блестели колокольчики Альфирина, растущие только в Лебеннине³. На излёте весны ими полнились зелёные поля близ устья Андуина. Ходили слухи, что у народа звёзд, при виде просторных полей альфирина просыпалась жажда морских путешествий, ведь цветы были очень похожи на золотые колокола Валинора. Андунээль признавала их красоту и знала множество снадобий, в которые входил этот цветок, но сердце её оставалось равнодушных к фантомному зову золотых колоколов. В третьей банке находился похожий на альфирин маллос, чьи цветы были в три раза меньше. Миниатюрные колокольцы маллоса были жёлто-золотыми, в то время как альфирин отливал медью. Золотой снег — именно так нарёкли этот цветок синдар. И недаром. Кирдан был очень щедр, когда поделился с ней Гондорскими засушенными цветами из своих запасов, о существовании которых мало кому было ведомо. Андунээль каждый раз при встрече дарила родичу новый вид чайного сбора, подготовленного собственными руками, и он не оставался в долгу. С теплом и безграничной любовью вспоминая Кирдана, она достала четвертую банку, полную аметистовых цветков медоносного вереска, собранных на склонах Синих гор.

Когда стеклянные ёмкости были аккуратно положены на кровать, Андунээль вынула деревянную панель, являющуюся ложным дном, и один за другим достала бархатные мешочки. В один из них Кирдан насыпал жемчуг, перемешав круглый белый с крупным чёрным неправильной формы, и добавив серый, золотой, зеленовато-голубой и нежно розовый. Иронично отметив, что другая эллет сделала бы из них украшения, он знал, что Андунээль большинство из них пустит на противоядия, безжалостно растерев или растворив. Другие мешочки он наполнил янтарём, сердоликами и агатами.

Приводя в порядок лабораторию и раскладывая в ней всё по своим местам, Андунээль не заметила, как наступил вечер. Стук в дверь для неё стал полной неожиданностью. Если бы за ней не послали, она вполне могла бы опомниться только через несколько часов, ну или тогда, когда Владыка или его сын сами бы не пришли за ней.

Поправляя серебристо-серую накидку на плечах, Андунээль представляла, как Легандир отпустил бы какую-нибудь острую шуточку в её адрес, если бы она опоздала. Впрочем, тому, кто веками трудился во благо Мирквуда, это было позволительно. Верность порой приобретала причудливые формы, и не ей было судить конкретно об этой. С другой стороны, советник, будучи старым другом Владыки, в какой-то мере даже характеризовал Трандуила.

С этой мыслью она шагнула в распахнутые двери, сделала несколько шагов и замерла под пристальным взглядом короля, повернувшегося к ней. Он стоял за резным креслом, опираясь на него, и о чём-то переговаривался с Легандиром. Но, стоило ей появиться, как мужские голоса стихли.

— Доброго вам вечера, Владыка, — привычно поклонившись, она скользнула взглядом по его расшитым серебряными нитями льдисто-голубым одеждам, заметила отброшенную на кресло серую мантию и невольно улыбнулась.

Было то лишь случайностью или нет, но уже который раз, выбирая одеяния, они останавливались на тех, что гармонично смотрелись вместе. Не сговариваясь, не имея представления о том, в чём предстанут друг перед другом. Это ли не было знаком? Их было так много вокруг, а она, глупая, всё искала нечто большее, трусливо страшась истинного.

Память услужливо подбросила ей воспоминание об одном из праздников в Менегроте. В тот день Элу Тинол в серебряных одеждах и мудрейшая Мелиан в тёмно-синем, словно бархатная звёздная ночь, платье выглядели единым целым. Вот только их счастье было таким недолговечным.

— Рад видеть вас, брениль Андунээль, — мягкий голос Владыки отогнал картину минувшего, возвращая её в реальность.

— Здравствуйте, аранэн Леголас, — улыбнулась она юноше, после чего учтиво кивнула третьему эллону, — королевский советник Легандир.

При виде тёплой открытой улыбки Леголаса, в Андунээль будто что-то дрогнуло. Походя к столу, она всё смотрела в его чистые зелёные глаза, пока вдруг не услышала в себе его слова:

— Здравствуй, мама.

Глубокий изумлённый вдох выдал её если не пред другими, то перед ним точно. Связь, образовавшаяся между ними во время общения, была довольно крепка, но она не думала, что её хватит для осанвэ.

— Маленький негодник, — укором ответила она за то, в какой момент принц решил прибегнуть к невербальному общению.

Но тот не растерялся и вскинул бровь, до невозможности напоминая отца в этом жесте.

— Мне следовала назвать тебя так вслух? Я могу исправиться.

— Попробуй, и я ничего не расскажу тебе о том, как в золотых закатных лучах солнца ветер медленно колышет высокий вереск на склоне Синих гор, и как сладок мёд, который из него варят.

Заняв предложенное место за столом по правую руку от Владыки, она потянулась к бокалу, в который советник тут же поспешил налить вина. По Трандуилу и Легандиру невозможно было понять, догадались ли они о небольшом разговоре между нею и Леголасом или нет. Мужчины умели делать вид, будто ни на что не обращают внимания. Но было ли это на самом деле так?

Держа изящный хрустальный бокал за тонкую ножку, Андунээль сделала небольшой глоток. Сразу же после этого, внимательно рассматривавший её, Легандир тонко подметил:

— Не сочтите за бестактность, — привычная усмешка зазмеилась на его губах, — но мне кажется, что путешествие преобразило вас.

— Вы правы, — кивнула она, — я нашла в нём то, чего мне так недоставало.

— И что же это? — прищурившись, чуть подался вперёд эллон.

Прежде чем ответить, она подняла взгляд от кроваво-красного вина, тут же обратила его на пронзительно синие глаза, в очередной раз подивившись их насыщенности, и твёрдо произнесла:

— Уверенность, Легандир.

Некоторое время в зале царила тишина. Андунээль кожей чувствовала любопытство аранэна, подозрительный интерес советника и застывшее ожидание короля, но все они молчали, будто не зная, кому из них стоит начать разговор первым и о чём спросить.

— Знаете, что меня удивляет? — ни к кому конкретно не обращаясь, тихо произнесла она.

— И что же? — мягко отозвался Леголас, сидящий напротив неё.

— Я вроде не опоздала, а снова пришла последней, — чуть склонив голову к плечу, эллет окинула их троих взглядом, отклонившись на спинку кресла.

— В этом нет ничего удивительного, — с лёгкой иронией улыбнулся Трандуил. — Легандиру не терпелось использовать своё остроумие на ком-то, кроме тех, кто уже устал на него реагировать. А Леголас… — при взгляде на сына взгляд Владыки потеплел, — будь его воля, он бы ворвался в ваши покои ещё днём. Не представляю, какая сила удержала его от этого. — Усмехнувшись уголком губ, он сделал глоток вина и колко добавил: — уж точно не мои уговоры.