— О, Леди ценит это, — язвительно протянул тот, прежде чем отправить в рот небольшой кусочек сыра, наколотый на серебряную вилку.

— После возвращения с известной всем вам вылазки в приграничные юго-западные территории я каждый день работала в своей лаборатории над созданием противоядия. Увы, пока что только от яда пауков, — дабы не допустить очередной перепалки между королём и советником вмешалась Андунээль.

— Вам стоит быть внимательнее к себе.

Волнение Леголаса ласковой тёплой волной омыло фэа эллет. Послав ему благодарную улыбку, она задержала дыхание, успокаивая взметнувшуюся в груди нежность.

— Спасибо, мой принц.

В эти мгновения Трандуил был рад тому, что свою привязанность к ней открыто выразил сын, потому что те же самые слова едва не сорвались с его губ. В силу возраста Леголасу прощались многие вольности. На них привыкли закрывать глаза. Однако то, насколько он привязался к эллет вызывало лишний интерес и у прищурившегося Легандира, и у старательно изображающего безразличие Орелиона. Каждый в Мирквуде знал, что принц не был избалован материнской любовью, что он почти не знал её, но, тем не менее, не искал в других. Жизнерадостный и веселый в детстве он вырос в собранного, но не лишенного импульсивности юношу, который относился доброжелательно к подданным и не забывал о том, что во всём мире у него есть только отец. А теперь он тянулся к Андунээль сильнее, чем к нему.

— Я попросила об этом ужине, дабы поделиться радостной новостью, — переполненный торжеством голос разогнал мысли в голове короля. Выдержав небольшую паузу, дабы усилить и без того немалый интерес, она радостно улыбнулась. — У меня получилось. Противоядие готово! — смотря на замершие лица, на которых смешались разные чувства, она торопливо поправила саму себя, пустившись в объяснения: — конечно, на первых пациентах придется использовать его с опасением, возможно, придется дорабатывать состав, но в целом, полагаю, результат будет такой же, как и на других живых существах.

Взволнованная тишиной, она подняла бокал и отпила глоток дорвинионского вина. Скользнув цепким внимательным взглядом по мужчинам, замерла на неприкрытом восхищении в глазах смотрящего на неё Трандуила. Однако первым взял себя в руки Орелион. С облегчением улыбаясь, он повернулся к эллет.

— Наконец-то моим подопечным не придется сжигать тушки несчастных кроликов, — пошутил он, приподнял бокал в сторону целительницы, а после выпил в честь озвученной ею новости.

Польщенная, она принялась за ужин, и на какое-то время в зале смолкли разговоры. Когда же слуга по третьему кругу наполнил бокалы вином, Трандуил отклонился на резную спинку кресла, походящего на трон. Оперевшись локтем о подлокотник, он с задумчивым видом смотрел в свой бокал, будто внутри него хранились ответы на важные вопросы, требующие немедленного решения.

На самом же деле он размышлял над обещанием, данным самому себе. В душе крепла уверенность в том, что эллет откажется от его щедрости. Вот только желание хоть чем-то привязать её, если не к себе, то к Мирквуду, брало верх над осторожностью.

— Легандир, позаботься о том, чтобы с завтрашнего дня всем стало известно о королевском указе. Отныне главным королевским лекарем Мирквуда является Леди Андунээль.

— Как скажете, мой король, — отставив шутки, поклонился советник.

Наверное, Андунээль следовало бы радоваться и благодарить таура. Наверное, ей стоило изобразить улыбку и чувствовать себя превосходно, получив столь высокую награду и признание. Но ничего этого не было. Затравленно метнувшийся взгляд зелёных глаз остановился на его сжатых в тонкую линию губах. Чувствуя неладное, Трандуил замер, ожидая, когда она обрушит на него небо. И это незамедлительно случилось.

— Владыка, — опережая поздравления, вот-вот сорвущиеся с губ принца, выдохнула, осмелившись, она, — могу я попросить вас?

Не удосужившись что-либо сказать, он утвердительно кивнул.

— Со мной работал Фаэноил — один из ваших лекарей, — осторожно начала она. — Он опытен и умён. Его помощь и поддержка оказались для меня и моей работы неценимым вкладом. Для него это назначение будет честью. Прошу вас, таур Трандуил, отдайте эту должность ему.

Договорив, Андунээль склонила голову, выражая почтение королю.

Видя, что давний друг не владеет собой, мрачнея от гнева, Легандир обернулся к эллет.

— Почему вы отказываетесь? — миролюбиво поинтересовался он, а потом, словно ребенку, пояснил очевидное: — любой другой на вашем месте был бы счастлив.

— А я буду счастлива, если Владыка отпустит меня из Мирквуда, — внезапно сорвались с её губ слова, которым никак не следовало быть произнесёнными при ком-либо, кроме Трандуила.

Тяжёлая тишина опустилась на залу. Она сдавливала виски и не давала вздохнуть полной грудью. В ней чувствовался отзвук королевской силы, стремящейся разрушительной волной вырваться наружу. Трандуил допускал возможность того, что испуганная, запутавшаяся в том, где верх, а где низ, она попытается сбежать. Он понимал смятение, завладевшее ею после произошедшего между ними. Но всё это время он надеялся, что эллет возьмёт себя в руки, осмелится признать в самой себе чувства, от которых так легко не избавиться. Горько было осознавать, что он ошибся.

— Вам так быстро надоело у нас?

Его обманчиво-мягкий голос был холоден, как никогда. Пропитанный ядом, он, казалось, проникал под кожу, причиняя почти физическую боль. Разочарование и презрение — вот что должно было скрываться за подобным тоном, но вместо них за едкими словами Владыка прятал собственное бессилие.

— Я… — собираясь не то оправдаться, не то объяснить причину желания уехать, заговорила Андунээль, но оказалась тут же перебита Леголасом.

— Отец, позволь, — прекрасно понимая, что в таком состоянии тот может сделать что-то, о чём после будет жалеть, он бесстрашно поймал тяжёлый взгляд потемневших глаз и неожиданно решил не говорить всей правды. Отцу давно следовало научиться слушать близких, а не отталкивать их, придумывать себе кошмары и запираться с ними один на один. — Брениль Андунээль в путь зовёт обещание. Данное в недобрый час, оно не терпит отлагательств.

— Что же такого вы пообещали? — любопытство в Легандире явно было сильнее чувства самосохранения. В пронзительно-синих глазах царило подозрение. — А главное кому?

Андунээль не удалось удержать тяжёлого вздоха, вырвавшегося из груди. Простое желание до срока сохранить в тайне причину отъезда из Мирквуда претворить в жизнь оказалось сложнее, чем она думала. Но как же наивно было полагать, что вырваться из дворца получится без осложнений. И если объяснять что-либо Легандиру и Орелиону она не считала нужным, то поговорить с Трандуилом стало необходимым.

Смятенно взглянув на него, она неожиданно получила своеобразную поддержку, на которую не смела и надеяться.

— Полагаю, нас это не касается, иначе мы бы знали, — колкими льдинками разлетелись в стороны ехидные слова короля.

Желание унять его боль набатом билось в висках. Так легко было убаюкать её, заставить затихнуть. Но поддайся она этой слабости, и желанная свобода останется недостижимой. Поэтому, приподняв подбородок, она чётко обозначила важный для себя вопрос:

— Теперь, когда у вас есть противоядие, вы позволите мне уехать?

— Оставьте нас с Леди Андунээль, — жестко прозвучал не терпящий возражений приказ.

Орелион и Легандир почти синхронно поднялись со своих мест и, кивком попрощавшись, поспешили уйти. Леголас чуть помедлил. Посмотрев сначала на эллет, потом на отца, он, ни к кому конкретно не обращаясь, пожелал доброго вечера и ясной ночи, после чего удалился.

Дождавшись когда все уйдут, Трандуил резко поднялся и стремительно подошел к ней. Непонимание сквозило в его нервных движениях и искажало черты лица, злостью и обидой прорываясь на свет.

— Неужели ты думаешь, что Леди Галадриэль послала тебя сюда только ради того, чтобы ты помогла нам с противоядием? Неужели ты так мало можешь дать нам?