Выведя коня из денника, она легко запрыгнула в его седло и, припадая к шее Стремительного Потока, прошептала над его ухом:

— Cab celeg súl, mellonamin¹.

Оставляя за спиной недоумевающих конюхов, Андунээль ускакала к королевскому тракту. Минуты, в течение которых для неё существовал лишь ветер, свистящий в ушах, были песчинками, жалкими крохами в бескрайней пустыне её жизни. Но они были бесценны, ибо кроме свободы в них не было ничего более. Ни мыслей, ни воспоминаний, ни других чувств.

Когда жажда бешеной скачки стала утихать, по еле заметной тропинке эллет свернула вглубь леса. Остановившись на большой лужайке, она спешилась и, сняв сапоги, долго ходила по изумрудной траве, украшенной золотом начавших опадать листьев. Едва уловимо раскачиваясь в ритме слышной ей одной музыки, она просила Мирквуд хранить принца от бед. В эти мгновения сожаление о доставшихся ей отголосках материнских сил были настолько велики, что застилали солнечный свет. И, тем не менее, она уловила далекий импульс, ставший ответом многовековых деревьев. Тогда, рассмеявшись, она закружилась в весёлом танце ветра, вместе с заливистым смехом выпуская на волю тревогу, сжимавшую сердце.

Танцующая в потоке косых солнечных лучей, она не видела, что и сама излучала слабое сияние, золотистой пыльцой рассыпающееся в воздухе. Впрочем, этого не видел никто.

Неспешно приближающаяся осень незаметно делала дни один короче другого. Всё ниже по небосклону удавалось подняться усталому солнцу. Его лучи всё так же освещали Мирквуд, но в тени отчетливее чувствовалось дыхание, доносившееся с пиков северных гор. Деревья не скупились, отдавая листву для пёстрых ковров, которыми вскоре было укрыто всё вокруг.

Предоставленная самой себе, Андунээль постепенно изучала окрестности дворца. Прошло всего несколько месяцев с того дня, как она ступила на земли Владыки Трандуила, а она уже знала где искать лекарские травы и откапывать бесценные коренья, куда ходить за грибами и где найти лиссуин, дурманящий разум горько-сладким запахом. Несколько ценных советов ей дал Фаэноил, с неизменной учтивостью общающийся с ней при редких встречах. В остальном же, получив от Имдира небольшую карту леса, она предпочла разбираться сама.

В один из дней, возвращаясь во дворец, Андунээль стала случайной свидетельницей разговора между юным эльфом и опытным воином, обучавшим новичков военному искусству. Наставник твердо стоял на том, что юноше лучше посвятить жизнь другому занятию. Он невозмутимо перечислял причины, по которым тому никогда не стать достойным стражем или воином. Но Hethurad², имя молодого эллона она узнала позднее, упорно просил дать ему ещё один шанс. Он словно был одержим одной-единственной мыслью, которая не давала ему покоя.

Целительнице, к своей печали, приходилось знать таких же беспокойных духом в прошлом. Стремящиеся к исполнению своей мечты, они не прислушивались к миру, раз за разом намекающему на то, что стоит остановиться и выбрать другой путь. Безудержные, они жили быстро, вопреки всему, и зазря сложили свои головы, отправившись в чертоги Мандоса³ раньше срока.

Обронив тяжелый вздох, она оставила за спиной так и не пришедших к согласию эллонов. Спасти всех было невозможно. Этот урок был самым жестоким в жизни Андунээль. Она выучила его накрепко и больше не рвалась вытаскивать эльфов из паутины собственных заблуждений и ошибок. Каждый сам выбирал свою дорогу. Растрачивать себя на то, чтобы указать истинный путь потерявшимся она больше не хотела. Память о боли потерь всё еще была слишком отчетливой. Дабы оградить себя от неё, Андунээль предпочитала не привязываться к выбравшим ошибочное направление.

В один из дней, когда небо заполонили низкие серые тучи, принесшие с собой затяжные дожди, Андунээль неспешно прогуливалась по дворцу. Завернувшись в темно синюю мантию, наброшенную на плечи поверх бледно серого платья, она шла через пустынные залы и галереи в библиотеку Владыки, собираясь провести день наедине с книгой. Она уже предвкушала, как устроится в глубоком мягком кресле, зажжет светильник над ним и погрузится в чтение.

Внезапно до острого слуха долетели звуки, которых здесь быть не должно было. Заинтересованная, она тут же направилась на них. Мягко ступая по гладкому каменному полу, она подошла к резной колонне и оперлась о неё плечом. Перед её глазами, в проёме просторного балкона залы, в одиночку тренировался тот самый юный эльф, которому не суждено было стать великим воином. Раз за разом он повторял рывки и выпады, замирал на долю секунды в высокой стойке, держа меч над головой, а потом начинал проламывающую атаку. Одной из его самых крупных ошибок было то, что он, видимо, плохо слушал, когда ему говорили, что главное скорость, а не сила удара. Чем быстрее движения, тем больше шансов убить или покалечить противника.

Достаточно насмотревшись на самостоятельную тренировку, она дождалась момента, когда он пошел по кругу, отрабатывая излюбленный набор движений, и сухо заметила:

— Ты не правильно стоишь.

Выдав своё присутствие, она оттолкнулась от колонны и вышла из тени, останавливаясь напротив эльфа.

Не ожидавший, что его кто-то найдет в этой зале, он едва не выронил меч, не завершив сложный финт с обманным выпадом. Недоумевая, как мог не услышать чужих шагов, он напряженно замер, затем, запоздало склонил голову в приветственном жесте.

— ‘Quel re, brennil⁴… — не зная имени, он многозначительно взглянул на неё.

— Anduneel, — с улыбкой на губах представилась она. — Essenya Anduneel. Mae govannen, ellon⁵.

— Essenya Hethurad. Lisse istan⁶.

Вернув себе самообладание, он с интересом смотрел на целительницу, о которой по дворцу ходили разные слухи. Поговаривали, будто она не желает общаться с подданными Владыки, считая себя выше их. Будто высокомерно отвечает на любые попытки завязать разговор. А некоторые утверждали, что она полубезумна и ничего не хочет знать, кроме своей лаборатории, в которой занимается экспериментами сомнительной природы. Но сейчас она стояла напротив и мягко улыбалась. Зелень её глаз приветливо манила, а спокойствие манер подкупало. Не было в ней ни капли того, о чём распускали сплетни дворцовые болтуны.

— Держи левую руку чуть ниже, — сухим менторским тоном начала Андунээль, указывая на меч, и тем самым пользуясь заминкой Хэзурада. — Правой ведь ты, пока ещё, владеешь чуть лучше? — получив в ответ утвердительный кивок, ободряюще улыбнулась. — Ничего. Со временем это пройдёт. Правую ногу чуть дальше. Да, вот так, — неспешно обходя юношу по кругу, кивнула она. — Запомни: если хочешь нанести мечом сильный удар, способный значительно покалечить противника, или даже отсечь ему какую-либо часть тела, надо занять исходное положение с упором на одну ногу. Тогда вес тела и перемещение корпуса помогут совершить более сильный замах. При этом ступни от земли старайся не отрывать, иначе можешь легко потерять равновесие, а значит, появится реальная угроза твоим здоровью или жизни. — Вспомнив силу, вкладываемую им в отрабатываемые удары, добавила: — делай упор не на силу, а на скорость, тренируй реакцию. Чтобы выжить, нужно молниеносно отвечать на выпады соперника, приседать, кружиться, поворачиваться, иметь в запасе отработанные финты и телодвижения. Сбить противника с толку — одна из самых выигрышных тактик в бое.

Поначалу следовавший её советам, вскоре он начал хмуриться и, уже после того, как она договорила, зло прищурился. Произнесенные, как можно более язвительно, слова сорвались с его губ жалящими змеями.

— Что может целительница знать о боевой стойке и тактиках фехтования?

Усмехнувшись и опустив голову, Андунээль спрятала промелькнувший в глазах огонь. Ей были понятны сомнения Хэзурада. Когда ты юн, когда у тебя не так искусно получается то, к чему ты стремишься, то протянутая рука помощи может показаться насмешкой. Его извиняла свойственная молодости горячесть и то, что он ничего не знал о ней.