Не скажу, что я прочитывал все, что выходило. К сожалению, я этого не делал и не сделал до сих пор. Мне вообще кажется, что я читал непростительно мало. Вернее, что не прочитал многое из того, что надо читать обязательно (но – в оправдание, – похоже, прочитал немало того, что можно было бы и не читать).
Помню я также самую первую прочитанную мною книгу. Это произошло в 1954 году – мне было 4 годика. Читать меня никто целенаправленно еще не учил, но книжки мне читали и буквы я в основном уже знал. Читать начал самостоятельно, на первых порах лишь уточнял какие-то трудные для чтения слова. Первой книгой стала сказка «Медведь – липовая нога» из серии «Мои первые книжки». Тоненькая, в мягком переплете с медведем на обложке. С тех пор всё читаю и читаю…
Про нашу страну и культуру часто говорят, что они литературоцентричны. Обычно имеют в виду, что именно в литературе – в художественной литературе – ставились важнейшие вопросы бытия, смысла жизни, будущего и прошлого страны и народа. Переход литературы (или в более широком смысле – письменного слова) от религиозной к светской, секулярной в России стал особенно заметен начиная с XVIII века, после Петровских реформ. Считается, что русская литература «заменила», исполнила роли, скажем, философии и политической идеологии, в то время как в Западной Европе они как самостоятельные направления мысли сложились раньше. В нашей культуре идеологические, политические и даже религиозные вопросы наиболее глубоко и всесторонне рассматривались именно в литературе. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Тютчев, Достоевский, Чехов и другие наши классики создавали не просто художественные образы, но формировали то, что мы сейчас можем назвать ценностной матрицей русской культуры. Роль литературы исключительна как в культуре в целом, так и среди остальных искусств. Даже такое «абстрактное» искусство, как русская музыка, весьма глубоко пронизана литературой и вдохновлена ею: достаточно взглянуть на развитие русской оперы.
Место литературы в развитии культуры – и мировой, и русской – от века к веку изменялась. При этом до второй половины XIX века ареалом обитания литературы были аристократические слои, в последующие годы и круг авторов, и круг читателей начал расширяться, а после Октябрьской революции 1917 года, ликвидации неграмотности и создания всеохватной системы общего образования литература стала не просто доступна всему населению, но и оказалась глубоко внедренным базисом культуры.
К началу XX века литературоцентричность стала настоящей художественной идеологией. В последующие годы в советский период этот факт был осознан властью и принят на вооружение: «к штыку приравняли перо». Советская литература целенаправленно формировалась как идеологически выверенная, призванная воспитывать нового советского человека и новое советское общество, формировать представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо» во всех сферах жизни: и в поведенческих нормах, и в мировоззренческом базисе. Окруженная «неустанной заботой партии», русская советская литература просуществовала семь десятилетий. Несмотря на идеологическую заданность, принимавшую порой форму прессинга, литература продолжала развиваться, обогащая русскую и мировую культуру высочайшими образцами прозы и поэзии. При этом русская классика продолжала работать на российское общество в целом, оставаясь фундаментом образования: 70–80 процентов времени в школьных курсах литературы отводилось на изучение русской классической литературы, и только 20–30 процентов – на изучение литературы советской.
Писатели в СССР были буквально обласканы властью, находились на особом положении – и в материальном отношении, и в смысле своего социального статуса. «Поэт в России – больше чем поэт» – формула Евгения Евтушенко, весьма точно отражающая реальное положение дел. Причем как в своем «высоком» – духовном – смысле, так и в приземленном материально-статусном. Разумеется, не каждый писатель получал дачу в специально созданном писательском дачном поселке Переделкино, но тот или иной уровень государственной поддержки был доступен каждому члену Союза писателей СССР. Та исключительная роль и влияние писателей на политическую жизнь страны, которую придумала и реализовала Советская власть, с неизбежностью породила и свои негативные стороны. Так, «в писатели» стремились не только по внутреннему зову богоданного таланта, но и по приземленным меркантильным мотивам. Кроме того, писатели, не поддерживающие государственную идеологию, соответственно, отлучались от государственной поддержки. В особо напряженные периоды политической борьбы это превращалось в прямые преследования, вплоть до тюремных сроков и расстрелов. Так бывало не только в Советской России: сила литературы и художественного слова таковы, что в истории любой страны найдется не просто «немало», а очень много примеров расправы с неугодными власти поэтами и писателями. Да, литература – как инструмент, орудие и продукт культуры – обладает огромной силой, способной действовать веками и влиять на миллионы умов и сердец.
В современной России литература продолжает оставаться важным фактором и культуры и политики. Политические трансформации, смена идеологии породили и соответствующие последствия в том, что мы называем литературным процессом. Есть процесс создания, сочинения текста, как правило, неразрывно связанный с закреплением его в письменной форме. Есть процесс превращения его в печатное издание – книгу, брошюру, журнал (в том числе и в электронном виде). Есть процесс распространения текстов (и/или их содержания – чтение вслух, например). Основной канал – книготорговля, включая Интернет. Есть и бесплатное распространение текстов: раздача текстов (книг, журналов, электронных файлов) друзьям, знакомым, размещение в социальных сетях и пр. Но это еще не весь литературный процесс, в него следует включить такое важное явление, как толкование (оценивание) написанного: литературная критика, составление рейтингов, раздача премий и прочие наиважнейшие элементы продвижения книг и раскрутки авторов.
Но если прежние власти на каждом фазисе своего исторического метаморфизма выступали с некой консолидированной и озвученной позицией (цензура, «линия партии» и пр.), то нынешняя власть сама в себе неоднородна и консолидированной позиции не имеет, равно как нет и государственного органа, отправляющего функцию идеологического надзора. Произошло переструктурирование пространства литературного процесса. Структурные границы пролегают по линиям ценностных (идеологических, религиозных и т. п.) предпочтений и коммерческих факторов, отражающих сосуществование кланово-олигархических подсистем, в каждой из которых могут быть своя ценностная (идеологическая) матрица, свои агитационно-пропагандистские центры, обладающие ресурсами поддержки и продвижения «своей» литературы; есть и линии чисто коммерческих коллизий, возникающих в процессе борьбы за продукцию и ее сбыт. Так что в пространстве литературного процесса есть свои акторы, свои субъекты и объекты. Сохраняется и важнейший смысл управления этим процессом: идеологическая борьба, борьба за умы и сердца, борьба за власть. А не только борьба за деньги, как хотят это иногда представить скрывающие свои подлинные мотивы и намерения участники процесса, действующие по прежним шаблонам: «своих» – поддержим, «чуждых» – «мочить и не пускать», а «ничьим» – дикое поле книжного рынка.
В этом бурном алхимическом процессе рождаются разнообразные продукты. Появляются, разумеется, писатели и произведения, получающие известность потому, что приносят хороший доход своим издателям и книготорговцам. Но есть такие, которые обладают известностью и различным наградами постольку, поскольку их поддерживает (быть может, и скрытно) определенная политическая сила, способная и желающая из чего угодно «отлить пулю». Есть и те, кого раскрутили потому, что за это они сами или их спонсоры заплатили пиарщикам и рекламщикам, мастерам продажи любых товаров, хоть зубных щеток, хоть книг, хоть артистов, хоть политиков или писателей…
