В общем, чудо – это такое явление, которое не допускает рационального объяснения. То есть чудо – это не то, когда я или вы, читатель, не можем что-то объяснить в силу недостатка знаний, а это то, что вообще невозможно рационально объяснить без привлечения представлений о сверхъестественном: мифические существа или силы, боги, пришельцы из других миров и прочее.

Повторю еще раз: в  моей жизни не происходило чудес. Во всяком случае – пока. Это не значит, что я не наблюдаю необъяснимых для меня явлений. Их масса – и в природе, и в обществе, и во мне самом. Но это не чудеса, а то, что я не могу объяснить. Скорее всего, человек более образованный, проницательный, умный сможет объяснить с рациональной точки зрения.

Чудо – это одно, а вера в чудо – другое.

Вера в чудо играет важную роль в формировании наших надежд на благоприятный исход тех или иных событий. Вообще, надо, мне кажется, признать, что вера в чудо – это позитивное явление и ожидание. (Если необъяснимым образом происходит что-то плохое, то это не чудо, а несчастье, горе и прочее; а  ожидание негатива, разумеется, не вера в чудо.) Разумеется, словом «чудо» мы походя называет многое, что мы просто не можем, да и не хотим дотошно объяснять: смотри-ка, продавщица-то мне не нахамила, как обычно – просто чудо какое-то!

Во всех религиях роль чуда – это роль краеугольного камня вероучения. Отними от религии чудо – останется просто очерк о событиях и людях и правила надлежащего поведения. Верить – в религиозном смысле – можно (и нужно) только в то, чего не может быть ни при каких обстоятельствах, то есть в чудо. Все, что может иметь хотя бы перспективу быть объясненным когда-либо с рациональной точки зрения, не есть предмет религиозной веры. Предметом веры может быть только настоящее чудо. Например, вера в существование Создателя, предшествующего всему, что Им создано. Предметом веры могут быть также различные варианты «сценариев» создания Творцом всего сущего, приписывание ему намерений, целей, возможность взаимообщения с  Ним. Эта вера может порождать вполне осязаемые чувства «присутствия Бога», то есть чудо. Таково свойство нашей психики. Тем самым формируется внутренне непротиворечивая система образов, верований и ощущений, в рамках которой неразличимы причина и следствие: вера породила чувства или ощущения породили веру…

Не следует путать веру в чудо с надеждой, хотя довольно часто мы это делаем, когда хотим эмоционально подчеркнуть, что надеемся на маловероятный положительный исход чего-либо. Это, разумеется, позволительная метафора, но это – метафора. Потому что чудо – это не маловероятное, а совсем невероятное событие. Однако с практической точки зрения мы, когда верим в какое-то чудо, не считаем его совершенно невероятным. Мы верим, что хоть один шанс из миллиона – но есть! Именно на нем и зиждется наша вера. (И надежда, конечно, они всегда рядом: Вера, Надежда, Любовь и мать их София.) И такая вера в чудо – мощный стимул не отчаиваться, а бороться даже в безнадежной, безвыходной ситуации.

Уже, наверное, подумали о хоккее? «Шай-бу, шай-бу!» Да, конечно, в канадском хоккее то, что гоняют по льду, мы по-русски называем шайбой. А по-английски эта штучка из твердой резины называется очень даже занимательно: puck. Только произносится не «пук», что было бы еще занимательнее, а «пак». Но это только начало! Потому что слово puck в английском языке означает еще кое-что: дух-проказник, эльф, лепрекон – он же гном.

Представляете теперь себе как много ассоциаций и эмоций возникает у англоязычных болельщиков при виде того, как неукротимая шайба (гном-проказник) не идет в ворота противника!..

А у нас сей предмет назвали шайбой. Шайба – слово немецкое, и в нем нет ничего, кроме механики и технологии. Scheibe – диск, кружок, пластинка… В общем, такая кругленькая штуковина с отверстием в центре, подкладываемся под гайку. Для чего? Чтобы поверхность соприкосновения увеличилась и крепление само не развинтилось. Как-то так.

В общем мы могли бы назвать шайбу «пуком», когда перенимали канадский хоккей, но пошли по другому пути… А жаль. Было бы веселее: «Овечкин выходит один на один, бросок! Пук в воротах!»

Такое простое слово…

Такая простая геометрическая фигура – «совокупность всех точек пространства, находящихся от центра на расстоянии не больше заданного, называемого радиусом шара»…

И при всей это простоте и распространенности слова его происхождение остается неясным. Сосуществует несколько версий, причем в большинстве своем друг с другом не связанных.

Толковые словари прежде всего указывают несколько разных смысловых групп и значений слова. Первая – геометрическое тело, а также предметы соответствующей формы. Второе значение – «краска»; и  глагол соответствующий – «шарить», то есть красить; приводят также слово «шаръчи»  – художник, маляр; утверждают, что это слово из церковнославянского языка, но тут же приписывают ему тюркское происхождение. «Шаровая краска»  – такое понятие до сих пор есть во флоте, и означает оно краску серого цвета, применяющуюся для окраски военных кораблей. Третье значение – «пролив», «поток» находят у северных народов: русских поморов (пролив Маточкин Шар до сих пор на всех картах так и именуется) и коми.

Этимологические словари честно пытаются докопаться до истоков и приводят кое-какие версии, но ни одна из них не выглядит убедительной. Хотелось бы прежде всего понять истоки обозначения в русском языке «круглой фигуры» словом «шар». Во многих случаях подобная задача решается довольно очевидным существованием источника в виде заимствования из какого-то языка. По этому пути исследовали-лингвисты проходили за последние лет 150 не раз («прошарили» основательно) и отыскали немало созвучий и смысловых совпадений (округлое тело, голова и т.  п.) в самых разных языках, типа язык мокша, древнеиранский и др. Но все эти совпадения выглядят умозрительными, поскольку связь русского значения слова именно с ними не просто не очевидна, а выглядит надуманной. Слово «шар» в  смысле «краска» известно в русских письменных источниках с конца XI века, а в смысле «сферическое тело»  – с XVIII века. Как и почему «краска» перешла в «тело» и  был ли таковой переход в действительности – неизвестно.

Различные версии продолжают рождаться. Одна из недавних: слово «шар» закрепилось в русском от французского слова charniére (произносится: шарнье)  – шарнир. Может, конечно, быть и так…

А мне вот что на сей счет думается… Никакой я не лингвист-исследователь, я человек простой, безответственный и поэтому имею право на подобные суждения. Слово «шар» связано со словами «ширь», «широкий», «шириться», «расширяться» и  т.  д. Я эту связь не берусь доказывать по законам лингвистики (я их – эти законы – просто не знаю), но на уровне собственных образных ощущений мне это кажется едва ли не очевидным. Мне также кажется, что глагол «шарить»  – из этой же группы.

Есть еще одно (в юности мною часто используемое) выражение: «на шару», то есть даром, «на халяву». Это из блатного жаргона. Со всем выше приведенными группами смыслов слова «шар» оно никак не связано. Но и тут лингвисты потоптались и предложили несколько вариантов. Один – «очень научный»: докопались до способа осады и взятия городов монголами с помощью толпы мирных жителей, которыми окружали осаждаемый город и заставляли их под угрозой смерти брать стены крепости штурмом. Толпа при этом гибла, а монголы выполняли функции лишь заградотрядов, а сами не гибли. Толпа называлась «хашар», а способ взятия города – «взять хашаром». Отсюда якобы и вошло в русский язык «на шару», то есть без затрат. Мне кажется, что это типичный наукообразный бред. Впрочем, кто я такой, чтобы давать оценку? Есть другое объяснение (выглядит правдоподобнее). Многие выражения из воровской, криминальной (блатной) лексики происходят из выражений на языке идиш. И тут найдена вот какая связь. То, что оставалось у продавца (еврея), непригодным для дальнейшей продажи, называлось на идише «шеар» (во множественном числе – «шераим»). Это оставалось на прилавке для бедных людей, которые могли взять остатки себе бесплатно, то есть «на шару».