Почему я ввел в свой словарь это слово? Я не шахматист и даже не любитель шахмат. Как ходят фигуры и в чем состоит цель игры я, конечно, знаю. И какое-то количество раз в жизни играл в шахматы и даже, случалось, выигрывал, но ни любви, ни даже сколь-нибудь устойчивого интереса к этой игре во мне не пробудилось. Это довольно странно, учитывая исключительную популярность шахмат у нас в стране, особенно в то время, когда я был подростком, юношей. Имена Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян, Спасский были на слуху у всей страны. Шахматисты были знамениты, любимы, обласканы и народом, и властью. А потом, когда в мир ворвался Бобби Фишер, шахматы обрели отчетливую политическую коннотацию. Наконец, когда появился Карпов, затем Каспаров и началась их затяжная борьба, политическая коннотация превратилась в политическое содержание. Все это совпало с «перестройкой» и  обострившимся расколом общества…

В общем, шахматы были до такой степени в центре внимания, что оставаться к ним равнодушным было вроде как невозможно. Я и не был равнодушным в полной мере. Я, как и все, следил за основными шахматными новостями, но сам играть не хотел. Причины этого мне самому не до конца понятны, но разобраться в этом интересно. Исключительной особенностью моего случая является то, что ближайшими друзьями моей юности были шахматисты. Причем весьма высокого уровня и известности. Я проводил с ними много времени, я присутствовал при анализе партий, кое-чему при этом, разумеется, обучался, но как-либо совершенствоваться в шахматной игре мне не хотелось. Я играл плохо не только по сравнению с моими друзьями-мастерами, но и по сравнению с коллегами по учебе и работе, среди которых преобладали физики и математики.

Уже прожив жизнь, я могу предположить – в отношении себя и особенностей моей психологии, моего характера и пр.  – следующее. Есть у меня свойство: отсутствие интереса к любой игре вообще. Я уже размышлял об этом в главе Игра, немного повторюсь. Ни шахматы, ни шашки, ни карты, ни дворовые игры, ни спортивные – ничего меня не увлекало. Я, конечно, играл и в футбол, и в баскетбол, и в карты, но ни азарта, ни ощущения настоящего кайфа от процесса игры не испытывал. Все делал так – за компанию. Не было и тщеславного (или какого-то иного) стремления победить. Пожалуй, лишь одна игра меня увлекала как таковая (то есть самим процессом): бильярд. Сразу скажу: и  в этой игре я не преуспел. То есть я чаще проигрываю, чем выигрываю. И тем не менее катать шары люблю… В общем, следует признать, что кайф от победы, от выигрыша в игре не стал для меня магнитом, целью. Скорее всего, так сложилось потому, что я его вовремя не испытал. Думаю, если бы я в какой-то момент в детском или подростковом периоде достиг успеха в игре, я «заболел»  бы этим, я хотел бы вновь и вновь испытывать радость победы и все прочие ништяки успеха. Но – не случилось… Стало ли это для меня проблемой? Пожалуй, нет. Хотя иногда в молодости возникали обстоятельства, когда я испытывал некий дискомфорт от того, что не умею играть – побеждать, выигрывать!  – в шахматы или, скажем, в преферанс. В той среде, в которой я жил, выражение Гёте «Шахматы – пробный камень ума» знали не все, но его смысл принимался большинством. (См. также Ум.) Ну, еще и успех у девушек – важный стимул. Девушки любили успешных спортсменов… Шахматисты, конечно, не то что футболисты или баскетболисты, но для девушек определенного сорта и успешные шахматисты обладали дополнительной привлекательностью: типа, «умный».

Теперь ореол шахмат, прошедших через патологическую коммерциализацию и политизацию, померк. Мировые шахматы как более или менее объективный процесс отбора и выявления очередного чемпиона мира это свое качество утратили. Эксперты считают, что «убил» шахматы – именно как систему мировых взаимосвязанных турниров, способных регулярно выявлять сильнейших,  – Гарри Каспаров. Не берусь ни оспаривать это утверждение, ни соглашаться с ним. Повторю его лишь в связи с массовым распространением этой точки зрения. Более серьезный удар по шахматам нанесло развитие программных средств и компьютеров. До недавнего времени способность компьютера выигрывать у чемпиона мира подвергалась сомнению. Теперь это стало фактом, как и то, что сама по себе шахматная игра – вполне алгоритмизируемый процесс, который можно «тупо» просчитать. (Еще раньше эта участь постигла шашки.) Человек просчитывать все возможные варианты не может, он осуществляет выбор хода на основании неких, во многом интуитивных оценок позиции и дальнейшего хода игры, а высокопроизводительный компьютер может все возможные варианты каждый раз просчитывать. Современные модели искусственного интеллекта могут уже и не тупо просчитывать все варианты, а оценивать каждую позицию и ход игры в целом на основе более сложных, в какой-то мере образных, близких к чувственным, оценок. Доказательством этих возможностей современных компьютеров стал их успех в китайской игре го – более сложной, чем шахматы, и вроде бы не поддающейся алгоритмизации.

Разумеется, любительским шахматам смерть не угрожает. Те, кто получают удовольствие от самого процесса игры, от обдумывания вариантов, продолжат играть. И друг с другом, и сами с собой, и с компьютером: шахматные программы теперь «вшиты» в  любой телефон. Думаю, что и так называемы профессиональные шахматы будут жить еще долго – пока развывшаяся вокруг них коммерция будет приносить прибыль.

Включение этого слова в словарь, несомненно, запредельный субъективизм. Это очень личное, семейное слово, и я это осознаю. Слово сие означает название маленькой речки в  Костромской области. К моему удивлению, она не только вошла в  Википедию, но там же имеется еще восемь других Шач. Длина моей Шачи – 113 километров, впадает она в речку Кострома, которая впадает в  Волгу, которая впадает в  Каспийское море.

Почему она в сердце моем? Потому что на ее берегу родился и вырос мой отец, потому что он о ней помнил всю жизнь, время от времени вспоминал вслух. Вот и я вспоминаю и храню в это название в семейной родословной как важное. Может, и у вас, читатель, есть подобная речка?

Мне знакома небольшая часть этой реки, преимущественно возле деревни Молоково Сусанинского района. Река извилистая, вода в ней прозрачная, берега поросли плотным настилом из водорослей, выдерживающим вес взрослого человека. Свободная от водорослей середина реки может иметь ширину два-три метра, а может образовывать и довольно широкие омуты.

Название Шача, как считают одни, происходит от мордовского слова «шачимс» или эрзянского «шачомс» (хорошо уродится), другие – от мордовского слова «шаня» (щедрое место). Забавно, что происхождение названия города Сочи тоже возводят к слову «шача», но это уже адыгское слово, обозначающее название убыхского племени. Наша шача восходит к мерянскому племени, на языке которого это слово означало «красивая».

В реке водится много рыбы, в том числе и очень крупной. Семейное предание рассказывает о поимке моим дедом – а он жил как раз в деревне Молоково – щуки размером под два метра. Ловить рыбу можно, конечно, удочкой, но это занятие для бездельников, которым надо как-то скоротать медленно текущую собственную жизнь. Крестьянин никак не может себе позволить подобное расходование времени и ловит либо сетью, либо нерёткой. Нерётка (в Молоково произносили как неродка)  – это местное название верши – плетеной из прутьев корзины с бутылкообразным горлом. Чтобы рыба в нее попалась, реку перегораживают забором – деревянным дощатым забором от берега до берега или от одной плотно заросшей водорослями стороны до другой. В заборе оставляется щель, достаточно широкая, чтобы в нее вставить эту самую неродку, то есть сантиметров 20–30. Выше и ниже неродки щель перекрывают еловыми лапами. В результате рыбе, плывущей против течения, просто некуда деваться и она попадает в горловину плетеной неродки. Обратно ей уже не выбраться: верша устроена как чернильница-непроливашка. Постепенно объем верши-неродки – а это несколько ведер – буквально наполняется рыбой. Мне самому приходилось проверять неродку, и довольно крупная рыбина в ней оказалась. Отец рассказывал, что нередки случаи, когда щука, попавшая в неродку, пожирала всех остальных угодивших в нее рыб. Потом при потрошении хищницы все рыбки из щучьего брюха вываливались, причем целехонькими, неповрежденными…